— Мирра…
Мои руки сжались в кулаки, и раздался треск ткани. С ужасом уставившись на декана, я медленно опустила взгляд. Как я могла забыть, что схватилась за лацканы деканской мантии?
Красивая, гладкая и, без сомнения, невероятно дорогая ткань мантии лопнула по шву лацканов, которые теперь держались исключительно на честном слове. Сделав судорожный вдох, в безумной попытке вернуть все на место, я принялась приглаживать ткань.
— Мирра, что ты творишь? — проскрипел декан, а я испуганно зажмурилась. Удушливая волна стыда накрыла с головой так, что мне стало трудно дышать.
О Зорра, что я делаю? Только сейчас до меня дошло, насколько двусмысленной была ситуация: я лежала на мужчине и гладила его по груди!
Издав полный муки стон, я спрятала лицо, не смея смотреть на декана Дамиано. Кажется, покраснела даже моя макушка, в которую уткнулся колючий мужской подбородок. Пока я пыталась перебороть захлестнувшие меня чувства, декан принялся успокаивающе поглаживать мою спину.
— Ну-ну, Мирра, не стоит так убиваться. Я способен пережить безвременную кончину мантии, — в голосе Дамиано мне послышалась улыбка, но я не решилась поднять голову, чтобы проверить.
— Простите, — горячо прошептала я. — Я все исправлю, честное слово.
— Не стоит утруждаться. С починкой справятся и лирроны. Давай все же вернемся в стоячее или, на худой конец, сидячее положение.
Декан Дамиано тут же приступил к исполнению этой задачи. Перекатившись через бок, он подмял меня под себя и на бесконечно долгую секунду навис надо мной. Сердце стучало так оглушающе громко, что, казалось, декан непременно должен услышать его неровное биение.
— Мирра, — мягко произнес Дамиано. — Отпусти же наконец мою многострадальную мантию.
Медленно выдохнув, я с трудом разжала одеревеневшие от ужаса пальцы и сразу же спрятала горящее лицо в ладонях. Тем временем мужчина слез с меня и, крепко схватив за локти, потянул на себя, заставляя встать. Убедившись, что я твердо стою на ногах, декан отпустил меня и благоразумно отошел, давая немного свободного пространства. Я словно маленький ребенок продолжала прятать лицо ладонях, не в силах заставить себя посмотреть на мужчину.
Поняв, что от меня сейчас мало что можно добиться, декан Дамиано осторожно взял меня за плечи и усадил на кровать, рядом с собой. Сквозь прижатые к глазам пальцы я увидела на полу жалкую кучу обломков, громко кричащих о моем недавнем позоре.
Откашлявшись, декан попытался вернуться к тому, на чем мы остановились.
— Итак, клятва неразглашения.
Я отняла руки от лица и покорно протянула их мужчине, прячась за завесой волос. Уши и щеки полыхали огнем, не давая сосредоточиться на клятве. Я сбивалась несколько раз, однако декан, терпеливо поправляя меня, завершил обряд и произнес:
— Ну что ж, продолжим. Правящие получили не только магию, содержащуюся в осколках, но и нечто несравнимо большее по своей мощности и уникальности.
Любопытство потушило огонь смущения, и я, осмелев, спросила:
— Что же это было?
— Сердце Зорры.
Глава 22
Я недоуменно уставилась на декана Дамиано, невозмутимо сложившего руки на груди. На суровом мужском лице, обычно лишенном эмоций, застыло странное выражение лица.
— Сердце Зорры?
— Именно. Оказалось, что сердце содержит мощь, способную разбудить в любом человеке Талант.
— Что значит — в любом человеке?! — ошарашенно переспросила я.
За одно мгновение привычный мир перевернулся с ног на голову. В голове не желала укладываться мысль, что Талант может не иметь ничего общего с правильной наследственностью. Считалось, что лишь истинная кровь аристократов способна его передать. Смешение «чистой» крови с «грязной» не приветствовалось как раз по этой самой причине.
— А как же аристократия? Как же все эти принципы передачи способностей по сильной линии?
Сидящий рядом со мной декан мрачно усмехнулся, а в темных глазах притаилась горечь.
— Ложь. Все, что ты знаешь — ложь, — на секунду замолчав, он продолжил: — Система образования и информация, которую укладывают студентам в головы, находятся под контролем Правящей семьи. Сила и Таланты — это власть. Как ты догадываешься, отдавать такой рычаг давления на магов никто не собирается.
— Но… как же… — у меня не хватало слов, чтобы выразить смятение, охватившее разум, лихорадочно ищущий логическое объяснение всему тому, что сейчас сказал декан Дамиано.
— В момент, когда по земле разлетелись осколки богини, магией пропиталось все, — декан особо сильно выделил последнее слово, и я впилась взглядом в жесткое лицо. — Да, ты поняла правильно. В любом, даже самом простом человеке живет частичка Зорры. Любой человек, если захочет, может овладеть магией. В меньшем объеме, чем те, кто обучался этому с самого детства, конечно, но все же.
— Этого не может быть! — не выдержав, я вскочила на ноги и принялась метаться по комнате. — Как они могут такое скрывать?! Все эти годы… столетия…
— Мирра, как же ты похожа на мать, — хриплый голос окрасила нотка печали. — Такая же наивная и добросердечная.
Я замерла посреди комнаты, словно налетев на стену, медленно повернулась к декану и, уперев руки в бока, требовательно спросила:
— Что вы имеете ввиду?
— Подумай хорошенько, зачем Правящим скрывать такое? Зачем создавать касту неприкосновенных?
— Власть? — Я недоверчиво посмотрела на декана. — Неужели это для того, чтобы не делиться своей властью? Но если бы все люди смогли овладеть магией, жизнь стала бы намного легче! Экономика развивалась бы куда быстрее. Зачем намеренно сдерживать прогресс?
— Причина всех войн и самых гнусных преступлений всегда кроется в жажде, Мирра. И не важно, жажда ли это власти или денег. Результат всегда один — человеческие жертвы. Первым Правящим сказочно повезло: в момент появления магии в их руки попало разбитое сердце Зорры. Насколько мне известно, оно состояло из четырех равных частей — по одной на каждого брата. Сначала они не поняли, какое сокровище заполучили, — голос Дамиано звучал глухо, в нем слышались отголоски гнева.
Немного помолчав, он продолжил:
— Весь мир лихорадило. Отгремела битва старших богов, которая не могла не оставить ужасающий след на нашем измученном войнами мире. Единый континент раскололся на известные ныне Западный и Восточный. Сохранять целостность границ между странами, существовавшими до битвы, стало просто невозможно. По свету катилась волна пробуждения магии, люди начали творить чудеса. Некоторые из них стали использовать новые возможности во благо, а некоторые поняли, что с их помощью можно обогатиться и заполучить власть. Правящие относились к последним. Наполненное любовью сердце богини своей мощью пробудило в них Таланты, с которыми не могли сравниться простые магические способности. Теперь братьев ничто не в силах было остановить.
