– Странно, я предполагала, что человеческая аристократия должна славиться хорошими манерами, а не истеричными попытками оскорбить собеседника, – с задумчивым видом отреагировала драконица.
«А что значит – интеллектуально переоценившая себя особа?» – неожиданно возник в голове охотника вопрос, заставивший его глаза непроизвольно округлиться.
Чей это был вопрос, сомнений не возникло. Другое дело, почему этот вопрос возник в принципе? Вот это уже была загадка. Она же сама эту фразу произнесла, а теперь спрашивает у него, что это значит? Это вообще нормально? Но из вышесказанного вытекает еще один вопрос: если она не знает, что это, то откуда вообще взяла это выражение? Свой разум он закрыл, Костя же столь деликатно думать не будет. Не его стиль. По крайней мере, не сейчас.
И тут краем глаза Даниил уловил движение на нижних ступеньках лестницы. Эллиана. Переминается с ноги на ногу, не решаясь идти дальше. Видимо, спустилась договориться по поводу еды, но увидела знакомые лица, перед которыми не планировала «светиться», и остановилась. Вот это уже все объясняло. Кузина пересмотрела свои изначальные планы и задержалась послушать их разговор. А Айликонэ в это время ничто не мешало «послушать» ее. Поняв это, Дан все же сподобился дать ответ:
«Если коротко и не очень вежливо, то – дура. А если более подробно, то – дура, считающая себя умной».
«Я так и подозревала!» – весело заключила девушка.
Дальше произошло то, на что и рассчитывала начинающая интриганка. Граф Урбен, сумевший наконец прийти в себя после ее выходки, подобрался, злобно сверкнул глазами и принялся отчитывать… Даниила.
– Охотник Данилар, я бы на вашем месте унял свою… подопечную! Не хватало еще, чтобы падшая девка читала нотации представителям высшего общества!
Высказано это было с нарочитой брезгливостью. Мол, какая-то грязь под их ногами вздумала рот открывать. Ну и еще одну цель, скорее всего, преследовали эти слова – вывести охотника из равновесия, дабы тот тоже показал себя не с лучшей стороны. А затем его же в это и ткнуть. Даниил не понимал: они вообще такие моральные уроды или их провоцирует то, что он охотник? Неужели ненависть к охотникам настолько сильна?
«Ты даже не представляешь, насколько она порой сильна», – с некоторой грустью подтвердил Гринг.
Что ж, пусть так. Но выходить из себя, как, очевидно, ожидали дражайшие родственнички, он передумал. Айликонэ решила их самих хорошенько макнуть, вот и не стоит портить ей удовольствие. Лучше даже помочь. Сделав как можно более спокойное выражение лица, он холодно произнес:
– А на каком основании вы посчитали, что вправе величать мою подопечную гулящей или падшей девкой? – И, не дав опомниться, тут же добавил: – Быть может, вы знаете, кто она? Откуда?
– Будто это что-то изменит, – издевательски обронил граф. – Манеры выдают. И не только они.
– И вы готовы поклясться… ну, скажем, своей честью, что ваше мнение истинно верно и ошибочным быть не может?
Граф заколебался. В некоторой степени его смутила формулировка вопроса. Но все же кивнул, не веря в подвох.
– Да. Ибо ее собственные слова и поведение полностью подтверждают это. А вам бы следовало поучиться воспитывать тех, кого берете под свое крыло, вместо того чтобы дерзить!
– Что ж, ловлю вас на слове. – Выпад в собственный адрес Даниил предпочел проигнорировать.
А вот крайне удивленный взгляд своей подопечной заметил. Интересно, что, способное вызвать подобную реакцию, он сказал? Впрочем, это выяснилось тут же.
«Это были мои слова», – потрясенно телепатировала девушка.
Однако ее замешательство продлилось недолго. Ровно до следующих слов графини, сказанных вроде вполголоса, но так, чтобы ее услышали те, кому они адресовались.
– Сам мутант, получивший воспитание в трущобах, так еще смеет дерзить и оскорблять нас. Подсаживает девку из дома терпимости, заявляя, будто она подопечная!
В следующий момент произошли сразу две вещи.
Первое: несколько крепких парней, сидевших за столиком неподалеку, поднялись и направились к ним. По их одеянию Даниил понял – люди графа. Они вознамерились проучить дерзких выскочек, позволивших себе неподобающе разговаривать с господами.
Второе: Айликонэ резко переменилась. Исчезла легкомысленная девчонка, а на ее месте появилась… Кто? Такое преображение он видел лишь раз, и то не у нее: когда Галирон поставил под сомнение серьезность поступков Эллианы. И вот теперь наблюдал похожую картину. Только величие на этот раз излучала юная драконица. Спина прямая, подбородок приподнят, взгляд сверху вниз, а глаза излучают ледяной холод.
Едва заметный жест рукой, выполненный с некой ленцой, будто она делает одолжение – и мир вокруг подернулся полупрозрачной пленкой, через которую перестали проникать звуки и… люди. Охранники графа встали, будто на стену наткнулись.
– Вы сами знаете, с кем имеете дело? И кого решились оскорблять? – Тихий, твердый, наполненный льдом голос заставил поежиться всех, кто его слышал. – Кем вы себя возомнили, если посмели не слушать Высшего и тем более пытаться его унизить?!
Считать себя оскорбленной девушка и не думала.
Граф сильно побледнел. Причина была не в сказанных словах. Точнее, не только в них. Аура силы, которую драконица обычно сдерживала, в этот момент буквально выплеснулась на тех, кто находился внутри созданного ею защитного купола. Но не все в первый момент поняли, что это.
– Да как ты смеешь… – начала было его жена, но была остановлена рукой своего благоверного – тот сжал ее плечо.
– Не надо, – как-то полузадушенно прохрипел он. – Не стоит грубить таким, как она! Даже мой статус советника его величества не спасет.
И, видя, что супруга хочет возразить, тихо добавил, еще сильнее сжав плечо жены:
– Лучше совершить государственную измену и попасться. Последствия будут легче, чем когда перейдешь дорогу ей. – Последние слова он буквально прошептал на ухо.
Айликонэ как-то хищно улыбнулась и с отчетливо слышимыми шипящими нотками произнесла:
– Виж-жу, граф, вы наконец начали понимать. А чтобы в дальнейшем сомнений не возникало, я представлюсь, как положено. Айликонэ-с-Шерин-хэ из рода Хашшар. К вашим услугам.
Даниилу показалось, что на мгновение зрачки ее глаз стали вертикальными. Очевидно, показалось не ему одному. Ибо именно это окончательно добило его родственника, который, видимо, что-то знал о драконах, в отличие от собственной жены.
Побелев еще сильнее (хотя, казалось, больше уже некуда), он вцепился в край столешницы, порываясь не то встать, не то удержаться от падения. На лице его теперь читался не просто испуг. На нем был написан натуральный ужас.
– В-ваше п-поднеб-бесное в-высочество?! – выдавил он, несколько заикаясь.
В этот миг в полное замешательство пришли уже Даниил с Константином. Каждый смотрел на драконицу с таким видом, будто спрашивал: «Меня сейчас слух подводит?» Даниилу и раньше приходилось слышать о своей подопечной как о королевском драконе. Но то, что это не просто комплимент ее способностям или намек на некое родство с драконьей верхушкой (в этом он почему-то себя уверил) – доходить начало только сейчас.
