Многие военные, привыкшие готовить наступление в штабной тиши и уюте, в окружении кучи проворных адъютантов, сговорчивых замов и понятливых секретарш, за глаза называли Леонида Александровича «математиком в погонах». Возможно, определенная доля правды в этих словах и была, но во многом благодаря именно этой черте характера за несколько лет войны Говоров стремительно прошел путь от генерал-майора до маршала. Тогда как «нормальные» штабные деятели, привыкшие управлять своими войсками по телефону, так и остались младшими генералами на почетных тыловых постах.
Обороняя Москву и Ленинград, прорывая блокаду и освобождая Прибалтику, Говоров всегда оставался верен своим принципам, не позволяя сиюминутным обстоятельствам диктовать свою волю. Это было очень и очень непростым делом, но маршал никогда не жалел о своем выборе. Будучи твердо уверенным в правоте своей точки зрения, он мог поспорить с самим Сталиным, и были случаи, когда Верховный Главнокомандующий менял свое мнение перед фактами, стройно и логично выстроенными Леонидом Александровичем.
Выдвинув Говорова на пост командующего Ленинградским фронтом в трудный для страны 1942 год, Сталин ни разу не жалел об этом шаге. Сдержанный и суховатый генерал отстоял Ленинград от попыток фельдмаршалов Кюхлера и Манштейна взять штурмом «колыбель трех революций». Правильно используя тот минимум войск, бывших в его подчинении, он сначала прорвал вражескую блокаду, а затем и вовсе отодвинул врага от стен города, чего не смогли сделать Жуков, Федюнинский и Хозин. Неторопливо и методично Говоров очистил от неприятеля Прибалтику, вместе с Мерецковым принудили Финляндию выйти из войны, а затем не позволил Гитлеру перебросить курляндские дивизии на защиту Берлина.
Родина щедро отметила все успехи «математика в погонах». Множество боевых наград украшало его мундир на параде Победы и в числе их присутствовал самый высокий из советских военных орденов, орден Победы. Не каждый командующий фронтом был его кавалером, несмотря на свои многочисленные заслуги перед Отечеством. Только избранные люди входили в их число, и среди них был маршал Говоров.
– Противник занял немецкие оборонительные позиции, оставшиеся здесь после боев в сороковом году между егерями Дитля и английским десантом Окиленка. Долгосрочных, бетонных сооружений здесь нет. В основном блиндажи, доты, дзоты, пулеметные гнезда, но и этого вполне достаточно, чтобы серьезно осложнить нам штурм этих позиций.
– Вижу, – отреагировал на слова Полынина маршал, рассматривая зеленые склоны двух гор, между которыми проходила дорога, – основательно перекрыли все подходы. В других местах такая же картина, или противник создает основные очаги своей обороны там, где удобно наступать?
– Скорее всего, второе, товарищ маршал. Больше всего оборонительных сооружений в районе Стурпак и Торнпак. Там самое удобное место для наступления на Нарвик со стороны моря. Немного слабее оборона между Кубергетом и Коберфьетом. Там нет большого количества пулеметов и минометов. Главная сила врага – это артиллерийские батареи, установленные на противоположных склонах гор. Во время проведения разведки боем англичане легко отдали склоны, обращенные в нашу сторону, и отступили на обратную сторону этих горок. Выбить их оттуда оказалось невозможно. Артиллеристы противника сосредоточили свой огонь на вершинах, а тех, кто смог проскочить этот огневой заслон, остановили засевшие в окопах стрелки и пулеметчики. Когда мы отступили, англичане вновь заняли свои окопы, по эту сторону, – докладывал Полынин, вновь переживая неудачу недельной давности.
– Понятно, – не выказывая эмоций, сказал Говоров, – а как оборона в районе Реурбергет?
– Вижу, вы знаете здешние места лучше меня, товарищ маршал, – удивился комдив. – Здесь у англичан одна линии обороны. Видимо, считают это место неудобным для атаки, да оно и верно. Склоны гор здесь очень неудобны для спуска и подъема. К тому же шведская граница в сорока шагах. Можно легко вторгнуться на сопредельную территорию и стать причиной международного скандала.
– Верно, можно, но не нужно, – маршал оторвался от окуляров трубы, – молодец. Хорошо знаете обстановку, но вот с разведкой доработали не до конца.
– Согласно данным авиационной разведки, у Реурбергет две линии обороны, а не одна, как вы утверждаете. Вот здесь и здесь, установлены две минометные батареи, страхующие оборону врага в случае ее прорыва на этом участке, – Говоров уверенно ткнул пальцем в расстеленную на походном столике карту с разведданными.
– Не учтены также в общем раскладе сил противника зенитная батарея у Кубергета, два сторожевика, прибывших в район Йосвик и Бьервик, и артиллерийская батарея у Эльдерсвик. На первый взгляд силы небольшие, но и они могут оказаться решающими в критическую минуту. Я считаю, что такое знание обстановки совершенно недопустимо за два дня до начала наступления. Прошу вас, Сергей Сергеевич, принять во внимание и сделать соответствующие выводы.
– Слушаюсь, товарищ маршал, – вытянулся перед командующим Полынин и при этом за спиной показал кулак начштабу. За час до приезда Говорова начштаб уверял комдива, что данные, нанесенные на карту, самые свежие.
– Очень хорошо, – удовлетворенно произнес маршал, – а так все верно. Бетонных дотов здесь действительно нет, да и откуда им взяться. В сороковом Дитль развертывал оборону впопыхах, не имея времени и серьезных средств, и как результат – англичане ее прорвали. Дальше оборона Нарвика велась немцами исключительно силами береговых батарей, сухопутными позициями никто не занимался. Об этом нет никаких упоминаний ни в разведданных, ни в имеющихся у нас трофейных документах. Так что англичане в основном используют доставшуюся им от немцев оборону, наскоро подлатав ее.
Сделав маленький экскурс в историю, Леонид Александрович не только развил кругозор своих подчиненных, но и протестировал свою память.
– А теперь доложите, где какие силы врага нам противостоят.
– Промежуток от берега моря до Торнпака силами около трех батальонов занимают шотландцы, валлийцы и поляки. Правее их, на отрезке Кубергет и Коберфьето находятся два батальона канадцев и англичан, а также около трех роты норвежцев. Норгов, возможно, меньше, но ненамного. Оборону у Реурбергет держат немецкие егеря, общей численностью около двух рот. Сколько сил находится в резерве у противника, точно неизвестно. Предположительно не меньше трех батальонов со вспомогательными силами. Точных сведений не имеем, из-за невозможности взять «языка» в эти дивные белые ночи. Наши разведчики дважды пытались приблизиться к передовой неприятеля, и каждый раз были им обнаружены.
– Да, негусто. А откуда вы так точно знаете, что у моря стоят шотландцы, а под Кубергетом находятся канадцы? По данным радиоперехвата?
– Никак нет, товарищ маршал. По данным визуального наблюдения. Оказывается, среди подопечных генерала Гагена нет единства. Каждая часть стремится идентифицировать себя, и под британским флагом над позициями обязательно вывешивает свой флаг. Особенно в этом преуспели поляки и норвежцы. Над их позициями британских флагов крайне мало.
– А у немцев что, свастика под британским флагом развевается? Интересное сочетание.
