Каждый из командиров принимал решение самостоятельно, что в итоге самым пагубным образом сказалось на судьбе отряда. Те, кто решился в одиночку атаковать позиции неприятеля, стали легкой добычей «Исов». Те же, кто отказался от атаки и вступил в перестрелку с противником, укрывшись в кювете, попали под фланговый огонь русских танков, подоспевших на помощь авангарду. Наведенные вездесущим оком «рамы», танкисты майора Жихарева совершили обходной маневр и с ходу ударили во фланг полякам.
Исходом боя стали четырнадцать подбитых и сожженных машин с крылатым гусаром на броне. Когда же на помощь теперь уже своим танкистам к Зальценбергу подошел танковый батальон во главе с майором Кнопеком, он столкнулся с главными силами 25-й гвардейской дивизии.
В возникшем противостоянии двух сил главным аргументом в пользу победы стала 122-мм пушка «Исов». Как бы ни был опытен и искусен в танковом бою пан Кнопек, но могучие стволы советских «Исов» в пух и прах раскатали его батальон. Испуганные немецкие бюргеры в панике разбежались по подвалам своих домов. Оставив двери приоткрытыми, они со страхом слушали грохот снарядных разрывов, не смея даже вполглаза посмотреть на сражение, развернувшееся у стен их городка.
Всего сорок две минуты продлился бой, после которого танки особой дивизии устремились к Райне, где уже не было пана полковника. Трусы хорошо чувствуют приближение опасности, и полковник Жмирский не был исключением. Едва только из переговоров по радио стала прорисовываться общая картина, как пан полковник решил покинуть Райне. Оставив на подступах к городу взвод танков поручика Сбыха, он двинул свои танки на Мюнстер, полагая, что в обороне города им найдется место.
Был уже вечер, когда краснозвездные «Исы» вступили в Райне. Путь к этому заштатному вестфальскому городишке был нелегок и непрост. По дороге к нему дивизия понесла потери, но это было уже неважно. Оборона врага была полностью взломана, и теперь уже ничто не могло помешать советским танкистам дойти до берегов Рейна. Теперь главным было вовремя получать топливо, пополнять боезапасы и иметь надежное прикрытие над головой. Все остальное было не столь существенным.
Глава VI. Явление Экзекутора и наш ответ Чемберлену
Президент Трумэн вновь пребывал в плохом настроении. Мало того что из-за событий в Германии он никак не мог сосредоточиться на главном для себя вопросе – сокрушении Японии. Ведя в течение месяца незримый бой с советским вождем, обитатель Овального кабинета пропустил внезапный выпад Сталина и получил болезненный апперкот.
Злость и обида от постигшей неудачи еще больше усиливалась в душе президента от того, что в противостоянии со Сталиным открылись его политическая неопытность и незрелость. С советским вождем было недостаточно важно надувать щеки и пугать противника, грозно стуча по крышке письменного стола. Здесь нужно было думать, просчитывать возможные варианты развития событий, хитро лавировать, а не диктовать свою волю, вальяжно развалившись в кресле. Это была Большая игра, в которой новичок Трумэн стремительно «терял лицо», и для этого были основания.
Сначала, в угоду охватившему его чувству обиды и мести подставившему его Черчиллю, он позволил Сталину разгромить англичан на севере Германии и занять Гамбург. Скулеж и стенания разбитого в пух и прах британского премьера были для президента райской музыкой, которую хотелось слушать и слушать. Правда, строптивый госсекретарь не позволил долго этим заниматься, открыто напоминая о союзническом долге перед Англией. Тут бы господину президенту и заступиться за обмаравшегося союзника, сказать свое веское слово и одернуть разошедшегося Сталина, но этого не случилось.
Стоявший за левым плечом президента дьявол умело заиграл на своем рожке, и Трумэна понесло. Господин президент решил показать господам советчикам мастер-класс большой политики в своем исполнении. Посчитав, что русские исчерпали свой наступательный потенциал, он решил дать им возможность как можно крепче увязнуть в затяжных позиционных боях в Нижней Саксонии. Зная по линии разведки, что Сталин стремится как можно быстрее начать восстановление разрушенного войной хозяйства, Трумэн считал, что рано или поздно он обратится к американскому президенту за помощью в установлении мира между двумя странами.
Подобная возможность стать третейским судьей в споре двух бывших союзников очень радовала Трумэна. Ведь тогда Советская Россия становилась зависимой от Америки. Признавая над собой силу вердикта американского президента, она из равноправного партнера превращалась в зависимое от Штатов государство. Этого никак не мог добиться от Сталина Черчилль, этого не смог сделать Рузвельт, когда Россия переживала тяжелые времена. За это стоило побороться, и потому Трумэн отказал в помощи Черчиллю, оставив его один на один с Советами.
Задумка была действительно прекрасной. Было 10:1, что все будет так, как задумал президент, но коварный азиат переиграл простодушного выходца из Миссури. Вопреки всем выкладкам и схемам, советские войска нанесли новый сокрушительный удар и заняли половину английской оккупационной зоны. Кроме того, русские весьма чувствительно пощипали американские интересы в центре Германии, начав жестко выдавливать их войска из Тюрингии.
В эти дни Трумэн испытал то же самое, что и Гитлер, когда генералы докладывали ему о новых неудачах вермахта на Восточном фронте. Тяжесть недовольства президента на себе ощутило его близкое окружение, секретари и некоторые предметы президентского кабинета. Лондон немедленно разразился новым потоком истошных криков об оказании незамедлительной помощи союзнику, а кредиторы Черчилля с Уолл-Стрит усилили свое давление на Трумэна.
Все требовали от президента энергичных действий, и он их произвел, но только в своей манере. Получив долгожданный результат от ученых, Гарри посчитал, что самый лучший выход из создавшегося положения – пригрозить зарвавшемуся дяде Джо ядерной дубинкой.
Любой из здравомыслящих политиков мира, по твердому убеждению Трумэна, должен был немедленно внять прозвучавшей из Вашингтона угрозе и постараться как можно быстрее исправить допущенную оплошность. Так думал властитель Белого дома, и ему поддакивал хор генералов из комитета Объединенных штабов. Согласно их заверениям, Сталин полностью исчерпал военный потенциал своих сил на севере Германии и в ближайшее время наступать не мог. Для подготовки нового наступления требовалось время, а именно это и хотели получить изрядно потрепанные англичане.
Трумэн очень надеялся, что он внятно и четко объяснил советскому лидеру положение дел, однако несносный азиат оказался тупым и самонадеянным человеком. Он полностью проигнорировал предупреждение со стороны «самой великой державы всех времен и народов» и нанес американскому президенту подлый апперкот, в виде нового наступления в Нижней Саксонии. Оборона британцев в очередной раз затрещала, и вместе с ней затрещал авторитет самого Трумэна. Необходимо было немедленно спасти свое лицо, и Гарри засучил рукава.
Вначале он позвонил Эйзенхауэру и попросил генерала дать оценку состояния британских войск. Айк не стал скрывать правду.
– Положение английских войск близко к критическому, мистер президент. Если мы не вмешаемся в ближайшие сорок восемь часов, то дело может закончиться весьма скверно. Настала пора принимать решение, – вынес свой вердикт командующий американскими войсками в Европе, и в Овальном кабинете наступила тишина.
