И снова господин Вышинский был вызван в шведское министерство иностранных дел, где ему в очередной раз был зачитан протест, на этот раз датского короля Кристиана. Сталинский посланник выслушал упреки августейшего монарха и смиренно, взяв папку, пообещал довести до сведения своего правительства все, что он только что услышал. После чего передал папку сопровождавшему его секретарю, сказав: «Возьмите, для коллекции», с чем и отбыл.
Заняв Фленсбург, генерал Осликовский полагал, что активных действий в ближайшее время не будет. Нужно было подтянуть тылы, получить пополнение, однако судьба, в лице Ставки ВГК, в третий раз свела его с Макферсоном. По поступившим в Москву сведениям, после объявления Деницем о капитуляции, англичане все же решились на переброску немецких соединений из Норвегии и направили в Ютландию две бригады пехоты, общей численностью в 7 тысяч человек.
Немцы ничего не знали о судьбе Деница и по-прежнему считали себя союзниками англичан. Соединение их с войсками Макферсона давало новую жизнь войне в датском Шлезвиге, и этого нельзя было допустить.
Директива Ставки за подписями Сталина и Антонова предписывала генералу Осликовскому в самое ближайшее время начать наступление на городок Обенро, где находился штаб английских войск. Категоричный тон послания вызывал законное недовольство у генерала. Кавкорпус требовал срочного доукомплектования, да и начавшиеся проливные дожди не способствовали его быстрому продвижению. Хорошие дороги в датском королевстве были, не в пример немецким, единичны, и танкам часто приходилось буксовать по раскисшей от воды земле.
Однако кроме начальственного желания настоять на своем, в директиве Ставки была и своя правота. Отошедшие к Обенро англичане не ожидали нового наступления русских войск. Дорога, по которой они отступали, была основательно разбомблена советскими самолетами, что активно наседали на солдат Макферсона от самого Фленсбурга.
К этому моменту королевские солдаты были далеко не теми, что въехали на своих танках в Шлезвиг в мае сорок пятого. Злость на «бездарных» по мнению солдат командиров, горечь от непрерывных поражений сильно понизили планку самооценки британских солдат. Уже никто не верил, что смогут остановить русских и погнать их обратно. Самое главное желание у рядовых англичан было отбиться от страшных «диких казаков», отдохнуть, прийти в себя, а лучше всего эвакуироваться в Норвегию, во Францию или лучше всего сразу в Англию. Так было надежнее и спокойней, чем мокнуть под дождем и напряженно всматриваться в горизонт, не появится ли враг.
О таком положении знал и сам Осликовский, о чем генерал-полковник лично докладывал Рокоссовскому. По горло загруженный делами в Германии и Бенилюксе, маршал находил время контролировать и свой северный фланг.
– Ты, Николай Сергеевич не принимай близко к сердцу тон директивы, а подумай, как лучше использовать выпавший тебе шанс. Макферсон точно не ожидает твоего наступления. На дорогах англичане наверняка выставили крепкие заслоны и надеются, что смогут остановить твои танки. Да и дождь им тут в помощь. А вот про кавалерию они явно не подумали, и остановить ее удар не смогут. Это я тебе как кавалерист кавалеристу говорю, – убеждал маршал Осликовского.
– Ударить по противнику, конечно, можно и даже нужно, товарищ маршал. И подгадать нужно, чтобы он получился в ночное время. Тут и авиация спит, часовые много чего не увидят, да при хорошем ходе можно и англичан теплыми взять, – размышлял в трубку генерал.
– Вот видишь, план уже конкретный разработал. Ведь можешь, когда захочешь, – подбодрил маршал собеседника, – в общем, обдумай все сам, организуй в темпе вальса и доложи об исполнении.
Осликовский не подвел ни маршала, ни Ставку. Его кавалеристы вновь совершили стремительный и дерзкий марш-бросок. Под покровом темной ночи они обошли все английские блокпосты, проскакали двадцать пять километров по раскисшему бездорожью и ворвались в спящий Обенро.
Много ли навоюет вскочивший спросонья человек, которому до смерти надоела война? Не очень много. Тем более если накануне генерал с частью штаба отбыл в глубокий тыл, на встречу с немецкими частями, наконец-то прибывшими в Данию. Большая часть гарнизона, лишенная командования и не горевшая желанием сражаться за короля и Англию, предпочла сложить оружие и насладиться мирной жизнью, пусть даже в плену. Другие с ожесточением дрались до конца, укрывшись в маленьких датских домиках.
Макферсон вновь ускользнул от кавалеристов Осликовского, но теперь в его распоряжении уже не было армии. В Коллинг, куда по счастливой случайности успел перебраться генерал для встречи бригады генерала Шольца, пробилось около полутора тысяч человек. Англичанин решил возглавить немецкие соединения и ударить по Осликовскому, но ему помешала авиация.
Нет, ни бомбардировщики и штурмовики, а агитационные самолеты. За один день они буквально засыпали Коллинг листовками с приказом адмирала Деница к капитуляции, и среди немцев начались брожения. Солдаты и младшие офицеры в огромном количестве отказывались участвовать в войне, где им уготовили роль «пушечного мяса».
Случись это во времена Гитлера, и генерал Фридрих Шольц без колебания отдал бы приказ о расстреле смутьянов. Однако в тот момент, когда не было даже эфемерной видимости германского государства, генерал воздержался от столь решительных действий. Сам Макферсон не смог быстро справиться с людьми, которым правительство его величества короля Георга вручило оружие и признало союзниками.
После непродолжительной консультации с Лондоном генерал покинул Ютландию и перебрался в Зеландию, оставив гадких немцев наедине с Осликовским, чьи войска уже приближались к Коллингу.
Глава X. Восход двойного солнца
Громыхала и гудела бедная Европа, вновь оказавшись вовлеченной в борьбу бывших союзников, ставших по воле Судьбы непримиримыми противниками. Правозащитники и борцы за демократические ценности с пеной у рта доказывали всем и вся, что во всем виноват кровавый тиран Сталин. Что все это – реализация его коварного и сверхсекретного плана «Гроза», направленного на захват и покорение всей Западной Европы. Менее амбициозные, но не менее упертые в своей правоте «пикейные жилеты» Парижа, Лондона, Стокгольма, Будапешта и Праги упрямо твердили, что борьба бывших союзников, это закономерное и вполне ожидаемое явление.
– Все старо, как мир, и ничто не ново под луной. Так говорил царь Соломон, и этим все сказано. Европа слишком ценный приз, чтобы каждый из победителей мог удовлетвориться ее частью. Она должна принадлежать только одному. Странно, что война не началась два месяца назад, – вещали панамные философы и были готовы умереть за свою правду.
Генералиссимус Франко и доктор Салазар с тревогой наблюдали за этими событиями, потрясающими Старый Свет. Оба диктатора имели свои кровные счеты с «красными» и сильно опасались их победы. Вместе с ними испытывал страх и наместник святого престола в Ватикане, но не столько по политическим мотивам, сколько по идеологическим разногласиям. Творя молитвы в ознаменование победы над антихристами, Ватикан помогал укрыться от правосудия людям с кровью на руках, объявляя их мучениками борьбы за веру.
