Взвод наш фактически был сформирован заново, из сторожилов остался я один. Из других подразделений перевели опытных солдат, дав им сержантские звания и поставив их командирами отделений и замкомвзводом. Командовал молоденький лейтенант, в этом году выпустившийся из военного училища. Остальные – салаги этого года призыва, весной призывались. Кстати, у них учебка, как и положено, полгода длилась. Это Королёву повезло, да и в армию он добровольцем раньше них записался.
Взвод находился в казармах, сейчас он отдыхал, ну и выполнял комендантские функции. Чуть позже будет выполнять охранные функции на блокпостах, ну или куда командиры пошлют, тут тоже не угадаешь. Лейтенант уже знал о моём прибытии, сообщили из штаба батальона. Он меня встретил, и мы пообщались в каптёрке. Своего кабинета у него не было, а жил в общежитии с другими офицерами. Ничего, неплохой парень, только пытался казаться взрослее, отращивая усы, но усики у него пока росли редкие. Он уже два месяца как взводом командует, один раз под обстрелом был; не сказать, что опытный, но и не салага уже.
Меня так и оставили во втором отделении взвода, где ранее служил Королев. Я там обычный боец, хоть и ефрейтор. Познакомился с командиром отделения, с бойцами, выставил им выпивку – пяток бутылок коньяка. Ящик водки занёс парням роты, это они меня в госпитале Душанбе собирали, отправляя посылки попутными конвоями. Сверху на ящик я водрузил торт, пирожные на всех и три пачки чая, вызвав тем самым восторженный рёв. Даже дежурного офицера напугали, он прибежал и сел с нами чай пить. В общем, порадовал я парней.
Вся рота в казармах была, не только наш взвод отдыхал. Я узнал, что за это время погиб один из наших, ещё двое пропали без вести – в самоволке ушли на рынок и как сгинули, весь город перевернули, а так и не нашли. За это комбата сняли и ротного, сейчас новенькие, я их не знаю. Думаю, тех двоих давно нет в городе, всё же две недели прошло, а так поискал бы их Взором.
По полку это все новости, а вот по Союзу – тут да, есть кое-что. Об убийстве Меченого не было сказано ни слова: мол, умер от сердечного приступа – возраст. И генсеком, пока мы двигались к Афганистану, вдруг стал Романов. Объявили об этом как раз, когда мы в Душанбе ночевали, ожидая попутного каравана. Как его протолкнули и кто поспособствовал – без понятия. Но стал он руководить. Пока, видимо, осваивался, сильных изменений нет, но надеюсь, ещё будут.
Завтра наше отделение будет раскидано патрулями по городу, я иду старшим, мне давали пару бойцов. А я пока пытал кладовщика: мой старый автомат уже другой боец получил. Пришлось кладовщика тортиком умасливать, он попробовал – свежак, ну и раздобрел. Выдал мне новенький АКМ, в пушечном сале, подствольный гранатомёт «Костёр», десять железных магазинов, цинк патронов, ящик осколочных ВОГ – тех, что с отскоком – и пять ручных гранат. Всё это я в два приёма затащил в каптёрку, где мы сержантами чаёвничали, ну и начал чистку.
Разгрузки на фабриках пока не шили, парни тут их сами делали, вот и мне выдали материал, нитку, иголку, и я засел за работу. Делал разгрузку из старых десантных подсумков, в ход пошли также куски от плащ-палатки и от ранца РД-54. Вышло неплохо, четыре кармана для связки из спаренных магазинов, четыре кармашка для гранат. Только её ещё обмять нужно, а то жёсткая получилась. Магазины я изолентой скреплял, вставляя между ними чурочки, а то спичечных коробков не напасёшься. Получил также три фляжки, а то с водой проблемы, десантный ранец вместо обычного вещмешка, разные подсумки – для мелочовки, для гранат. Ну и полотенце там, мыло и остальное. Добрый кладовщик – это хорошо. Он в батальоне всем заведовал, не только оружием.
После этого был отбой, а утром после завтрака, получив сухпай, мы выслушали на плацу приказ взводного, после чего пешком направились патрулировать свой участок – тут недалеко. Других развезли на военном «Урале». Город я более-менее знал, не заблужусь, наша южная сторона возле рынка. Оба бойца, что были со мной, салаги: хоть по годам я старше их всего на пару месяцев, но по военному опыту – на пару лет. Когда мы патрулировали свою улицу, изучая местных, они шли рядом со мной, чуть сзади.
До одиннадцати часов дня ничего особенного не происходило. Солнце изрядно припекало, почти двадцать градусов тепла, так что мы были в летней форме, на головах – кепи, разгрузка у меня и десантные подсумки у парней, а бронежилеты и каски остались в казарме, как и ранцы. У меня за спиной только сидор, где находился наш общий сухпай.
Взводный, катаясь на уазике с двумя бойцами, уже подъезжал один раз, уточнял, как дела, хотя мы и так на связи: у меня на боку висела рация модели Р-148. Дежурный по батальону мониторит нас, изредка вызывая. Кодовыми словами я сообщал, что всё в порядке. И вот сейчас, когда мы стояли на перекрёстке, поглядывая по сторонам, взводный снова подъехал. Я подошёл к водительской двери, у машины был натянут верх и дверцы установлены на место. Лейтенант открыл дверь и вопросительно глянул на меня.
– Есть, – негромко сообщил я и, когда тот вопросительно приподнял правую бровь, доложился: – Старый английский армейский грузовик у меня за спиной, припаркован у шалмана. На борту арабские письмена. Внутри девушка, связанная, с кляпом. Похоже, из наших.
– Час назад пропала медсестра из санроты танкистов, только что доложили.
– Да, я получил информацию, – подтвердил я. – У машины двое, оба вооружены, у одного что-то длинное под халатом, вроде пистолета-пулемёта, другой всё локтем придерживает своё оружие, похоже пистолет. Возможно, гранаты.
– Не сообщал?
– Нет ещё. Водителя машины нет, а без него начинать не стоит. Один из бандитов в кузове, тот, что с автоматом, а второй у заднего борта прогуливается.
– Понял, – одним губами ответил мне взводный. – Ждите тут, к грузовику не подходить.
– Есть, – козырнул я и вернулся к патрулированию, а машина лейтенанта укатила.
Примерно через двадцать минут мы не без интереса наблюдали, как шестеро афганцев – по одеждам они, а на самом деле бойцы спецподразделения КГБ, эти парни тоже тут дислоцировались – ловко скрутили всю тройку душманов, освободив девушку. Вскоре всё вокруг было наводнено нашими, но также быстро все разъехались, а мы, пообедав в стороне, продолжили патрулирование.
А потом я нашёл обоих парней из нашей роты. Они измордованы, но живые, содержатся в погребе одного из зажиточных домов, в котором, между прочим, живут узбеки. Время патрулирования ещё не вышло, поэтому я вызывал дежурного по штабу и сообщил кодовым словом, что у меня есть важная информация. Хорошо, что нам выдали список с этими кодами, даже заучивать не заставили: они меняются часто.
На подобные вызовы реагируют довольно быстро, не так уж часто они бывают, вот и сейчас начальник разведки полка, майор между прочим, лично приехал на своём уазике. Без охраны, только водитель, не опасается один ездить.
Покинув машину, он потянулся и, когда я подошёл и козырнул, велел:
– Докладывай.
– На меня вышел местный житель, в первый раз его видел. Когда отливать отошёл, он подошёл, мы и пообщались. Он говорит, парни наши похищены, но живы, предлагал выкупить информацию по ним. Они не у него, но он знает, у кого, своими глазами видел, как хозяин дома на них боксёрские удары отрабатывал. Побиты они сильно. За информацию он хочет грузовик КамАЗ с грузом боеприпаса для «Шилки», после этого даст адрес, где их содержат. Подойдёт через час.
