А тут Марина, похоже, уже нашла пассажиров. Так и есть, её следующий вопрос был:
– А свободные места есть?
– Самолёт пустой, только мы трое и лётчик. Вылетаем, как стемнеет.
– На аэродроме много семей командиров и лётчиков. Машин не хватает.
– Не проблема, договорись насчёт женщин с детьми, довезём их до окраин столицы.
– Мне договориться?
– Я немного занят, так что лучше тебе.
Марина, задумавшись, ушла. Я же, заметив слежку, решил на ужин ничего не готовить. А смысл? Борисов отправил бойца следить за мной: мол, как только всё будет готово, сообщить ему. Причём уже пообещал на ужин штабу дивизиона макароны с тушёнкой и компот. Вот что неймётся человеку? Одно слово – идиот. Ну а что узнал меню на вечер, так я секрета из этого не делал.
За полчаса до ужина я, поручив своим бойцам отвлечь соглядатая, сбегал в дальний конец оврага, где достал немецкую полевую кухню, оба её котла были полны. В два больших термоса я черпаком перекидал из котла макароны с тушёнкой и в ещё два из другого котла перелил компот, плюс приготовил вещмешок ещё горячих лепёшек. Кухню убрал, кликнул своих бойцов, и они доставили термосы к батарее. Я тем временем уже лупил по железке, оповещая бойцов об ужине и готовясь встать на выдаче.
Когда на полуторке, летевшей на полевой дороге, поднимая столб пыли, примчался Борисов, батарейцы уже поужинали и хрустели яблоками. Зачем здесь Борисов, все уже были в курсе, я секрета не делал, и батарейцам очень не понравилось, что их пищу собирались отобрать, так что сейчас они насмешливо наблюдали, как снабженец изучал всё вокруг. Термосы я заранее убрал в Хранилище, а то ещё отберут: мол, не числятся за батареей.
Так что Борисов ушёл ни с чем. А когда он вернулся в расположение штаба, его там так построили, что электровеником начал бегать. Уехал куда-то и вернулся со старой полевой кухней на прицепе. Повар сразу стал её мыть и готовить. Вот, умеет же, если правильно мотивировать.
До вечера налётов больше не было, хотя батарея дважды открывала огонь по идущим на высоте бомбардировщикам. И надо же – прямое попадание. От разрыва снаряда внутри кабины произошла детонация бомб, взрыв смёл ещё два самолёта, летевших рядом, и те тоже начали падать. Такие золотые выстрелы редкость, я сам видел такое впервые. И всего два парашюта распустились в небе. Перед темнотой к нам прибыли из штаба корпуса, вынесли благодарность батарее, я тоже в строю стоял, как и положено.
Что касается семей комсостава лётных частей с аэродрома, то Марина договорилась. Берём всех, кто остался. Это чуть больше имеющихся мест, но ничего, три часа и на полу посидят, а по весу мы укладываемся.
После ужина, за два часа до темноты, Марина пришла с капитаном-лётчиком, который представился начальником штаба бомбардировочного полка. Видел я, как они взлетают и возвращаются, причём возвращаются обычно в куда меньшем числе. На СБ летают, уже устаревший бомбардировщик.
Мы обговорили подробности: куда они доставят беженцев, где будет ждать самолёт. Капитан удивился, что я не хочу садиться на их аэродром: полосу ещё латают после прошлых налётов, но ведь можно. Я ответил, что самолёт, скажем так, взят под моё честное слово, без полётного расписания и разрешения. Поэтому высадят всех в десяти километрах от Москвы. На месте будет ждать автобус, довезёт всех до города. Капитана устроило, хотя он и подивился такой организованности.
Когда он уже уходил, я поинтересовался:
– Что-то давно не слышу шума авиационных моторов, лишь недавно звено истребителей поднималось, и всё.
– Топливо закончилось: прямое попадание в подземный резервуар. Уже выгорело всё. А новое топливо только под утро обещали подвезти: дороги забиты.
– Так это он дымил? Сожалею. А с топливом какие проблемы?
– А что, есть? – сразу спросил капитан, приняв охотничью стойку. Никогда не видел я эту стойку, но сразу понял: это она.
– У нас половина танков на авиационном топливе. Думаете, не найду для наших соколов машину-другую с бочками бензина?
– Мы будем очень благодарны, – сразу отреагировал капитан.
– Сами забрать сможете?
– Да, есть трактор с тележкой. Машины, на которых семьи отправили, ещё не вернулись.
– Тогда через полчаса можете выезжать к повороту на хутор пана Казакевича. Там на опушке вас будут ждать бочки с бензином.
Капитан быстрым шагом ушёл на аэродром, ему нужно было решить множество вопросов. А я, проверив, как обстоят дела на батарее, забрал мотоцикл и прокатился до озера, где обменял воду с илом и разбитую бомбёжкой машину на бочки и топливо с запасного склада. У поворота на хутор я чуть углубился в лес и стал расставлять бочки. Сорок семь штук вышло, надеюсь, до утра хватит. Я примерно, на глазок, прикинул объёмы баков и сколько они тратят на вылет, и с запасом оставил. Уверен, что лётчики бомбардировочного полка и с соседями поделятся: у них в одном месте оба штаба находятся.
Я как раз выходил к мотоциклу, отряхиваясь от налипшей паутины, когда послышался рёв моторов. Мимо проходила колонна, и от неё отделился мотоцикл – такой же, как и у меня, М-72, только у меня цвета хаки, а этот чёрный. За рулём сидел боец, за ним – знакомый капитан ВВС, а в коляске – старший политрук, тоже с лётными эмблемами. Они подкатили ко мне, я поздоровался с политруком и объяснил капитану, где находятся топливо и одна бочка с моторным маслом. Капитан быстрым шагом ушёл проверять. А с дороги уже сворачивал колёсный трактор с тележкой, в которой сидели шесть бойцов с винтовками в руках. Петлицы у них тоже голубые были: видимо, они из аэродромной обслуги.
Капитан вернулся с сияющим лицом, так что началась погрузка, а я покатил обратно к своей батарее. Пока ехал, подслушал, о чём говорили оба капитана – начштаба полка и политработник. Они решили устроить ночной налёт на Варшаву, дальность позволяла, и подсчитывали, сколько у них лётчиков с опытом ночных полётов. Выходило, что шесть.
В дороге я раз остановился, обменяв два сгоревших грузовика на новенький автобус ЗИС-16 на запасном складе, нужно же мне пассажиров на чём-то везти в столицу. Или не везти? Что им в ночном городе делать? Переночуют у места посадки, а как рассветёт, сами дойдут? Ладно, это уже пусть сами решают.
Вернувшись в расположение, я спокойно занялся своими делами. А когда начало темнеть, комбат решил лично нас проводить. Он сел за мной на мотоцикл (на нём и вернётся), Марина с дочкой устроились в коляске, и мы поехали, обогнав по дороге трактор, в кузове которого сидели командирские семьи. На поле уже ждали несколько человек, включая командиров. Начштаба полка СБ не было, он командовал подготовкой ночного налёта на железнодорожный узел Варшавы, аж восемь самолётов подготовить смогли.
Пока Хромцев общался с командирами, я отбежал в сторону и достал самолёт. Помигал фонариком, чтобы подходили, голем уже в кабине сидел. И началась погрузка. Чуть позже и трактор подъехал с новыми пассажирами. От лётчиков был сопровождающий, мы это не обговаривали, но я был не против. Сопровождающим был лётчик, лейтенант, с раненой рукой, у него жена с сыном с нами летели.
