За час до наступления темноты я выгнал со двора чёрную эмку. Вещи уже внутри, девчата дом закрывают, проверяют всё и, закрыв калитку, садятся в машину. То, что дома никого, показали прислонённой к калитке веткой. Мельком я глянул в сторону грустного паренька, стоявшего под рябиной у дома соседей, тот совсем погрустнел, когда я, помогая Ксюше сесть, держал её за попку.
Устроившись за рулём, я покатил к выезду из города. Поискал и нашёл ровный участок реки, убрал машину, вошёл обнажённым в воду и, отплыв, достал «Каталину», этот патрульный гидросамолёт я увёл у британцев. Девчат доставил на катере, помог подняться в салон. Катер был тот самый «Амур», на котором я находился, когда меня КГБ брал.
Запустив движки, я взлетел и вскоре набрал двухкилометровую высоту. Пилотировал сам, големов не поднимал. Девчатам на полу в салоне постелил два надувных матраса. Они легли, и пусть не сразу, но всё же заснули.
* * *
Я подогнал эмку к воротам и заглушил движок. Сегодня двадцать первое августа, время семь утра, в обед я должен быть в части. Мы с девчатами загорели до черноты и отлично выглядели. Ольга, правда, тяжела, с трудом вытерпела полёт, ей пора в больницу.
Ксюша побежала в дом собрать вещи для сестры, я отвезу. Проверила хозяйство – всё в порядке, животные накормлены. Где-то мяукал приблудный котёнок. Ксюша нашла его, решили оставить: кошки своей не было, теперь будет.
А я тем временем сходил к участковому, отнёс обещанный мешок с рыбой. Самого его не было, мешок отдал жене, она передаст, что мы вернулись. Сказала, что меня искали, дважды её мужа дёргали, но по какой причине, она не знала.
Мы были не на Чёрном море, а на Красном, между прочим, моём любимом. Жили на борту яхты, стоявшей в бухте у дикого пляжа, и отдыхали. Погуляли и по Каиру: сёстрам было любопытно, и я устроил экскурсию. И как-то время раз – и закончилось. Только начался отдых, и уже пора домой. Я был разочарован не меньше сестёр. Пообещал им такой же отдых в следующем году, и постараюсь обещание выполнить. Столько фотографий сделали, замучился печатать. Два альбома вышло.
Ну и главная новость – Ксюша понесла. Скрестил пальцы на девочку. Что по отдыху, то в одном месте мы не останавливались, курсировали по всему побережью. Флаг у яхты был аргентинский. Големы нас охраняли, и пусть неподалёку велись боевые действия, нас они не коснулись. Ну, раза четыре видели, военную авиацию: один раз это был британский разведчик и три раза – истребители, тоже британские. С боевыми кораблями не встречались, к берегу они не подходили.
Вот так мы и отдыхали. Я качал свои умения, уже четвёртый голем позавчера появился. Для девчат я устроил настоящий отдых, так им и сказал, что это праздник для них. Я готовил им на камбузе блюда разных стран, они пробовали, давая отзывы. Купались, лежали на надувных матрасах, покачиваясь на волнах, слушали музыку из динамиков яхты – песни семидесятых и восьмидесятых, наши и заграничные. Учились пользоваться музыкальными проигрывателями конца восьмидесятых. Ксюша со мной пару раз на водном мотоцикле покаталась и сказала, что это быстро и опасно. Прижималась она приятно, но больше не каталась.
Фильмов мы в зале яхты пересмотрели множество, и наших, и иностранных. Думаете, всё? Как же, ещё много чего в запасе осталось. Да и смотрели мы один фильм до обеда, второй – во время сиесты после обеда, и третий – с наступлением темноты. Так что за день всего три фильма выходило. Ксюшу я научил играть на телевизионной приставке «Денди», ей понравилась бродилка «Супер Марио» с грибным королевством. Ольга подсела на тетрис.
В общем, девчата просто отдыхали, ни о чём не думая и наслаждаясь всеми доступными им удовольствиями. Я подавал им каждый день свежевыжатые соки из разных фруктов, пополнив их запасы на восточных рынках Африки, мы тогда как раз в Каире были. Там же и рыбу купил, и участковому, и нам: вкусная жирная малосолёная рыбка пришлась по вкусу девчатам.
Собрались девчата быстро, с Ольгой одна сумка была: Ксюша потом принесёт, если что-то ещё понадобится. Заперли дом, и я довёз их до больницы, где познакомился с главврачом. Ксюшу поставили на учёт в женское отделение. Узнав, от кого ребёнок (секрета мы из этого не делали), Елена Борисовна огорчённо покачала головой, но нотаций читать не стала, за что я её сразу зауважал. Ольгу уже разместили в палате, оформили, похоже, срок подошёл, со дня на день родит.
Елена Борисовна вышла нас проводить, и мы поговорили с ней насчёт машины с передвижным зубным кабинетом в кузове. Моё предложение её заинтересовало, и то, что машина трофейная, не смутило. Грузовик я отдавал в дар больнице, если Ольга благополучно родит и с ребёнком всё будет в порядке. Машина пока постоит у меня во дворе, а после родов Ольги можно будет её забрать. Заранее я не хотел: боялся сглазить. Понятно, что армейцы заберут машину себе, но надеюсь, не сразу.
Со снабженцем больницы, исполнявшим также обязанности завхоза, мы оформили все документы; подписались я как даритель и главврач как получатель. Машина уже официально числится за больницей, внешнее описание я дал, как и номер узлов и самой машины. Более того, Ксюше выдали бумагу, что машина во дворе нашего дома стоит с разрешения главврача. Это отмазка для представителей власти, хотя участкового я всё равно предупрежу. После родов машину заберут, тогда и изучат, что внутри, а до этого ни-ни. Вечером, когда машина уже будет во дворе, завхоз приедет и опечатает её.
Мы попрощались с Ольгой, и я долго обнимал её, а потом мы покатили домой. Участкового, похоже, ещё не было. Я решил рискнуть и вызвал грузовик прямо во дворе, хотя верх его был выше кромки ворот, встал он кормой к выезду. Я проверил машину, Ксюша тоже с любопытством всё осматривала, посидела за рулём, покрутила им. Я запустил мотор – схватился сразу, урча и давая дизельный выхлоп. Внизу под фургоном был ящик с бензогенератором, чтобы кабинет в кунге имел питание и мог работать не от двигателя машины.
Ключи я отдал Ксюше, и мы дважды попрощались: на столе кухни и в кровати. После этого, проверив, всё ли забрал, я сел в машину и, заехав к участковому, через жену его передал просьбу присмотреть за моими девчатами и сообщил, что во дворе с разрешения хозяев стоит больничная машина, пусть тоже присмотрит. После этого я погнал в сторону части. Благополучно добрался, даже ни разу не остановили: я по правилам ехал.
А там – хоп, дивизии уже два дня как нет. Погрузили в эшелон и отправили к Смоленску, где всё ещё шли ожесточённые бои. Об этом мне сообщил стоявший на проходной боец, которому я показал свою увольнительную.
– Чёрт!
Развернувшись, я рванул в сторону дальней посадки: машину-то убрал ранее, светить её не хотел, так что бежал на своих двоих. Забирать в казармах мне ничего не пришлось, всё своё я ношу при себе, точнее в Хранилище, так что и оружие, и всё снаряжение всегда при мне.
Пять километров не запыхавшись отмотал, за посадкой достал У-2, поскольку на «Шторьхе» по советским тылам летать опасно. Надел вместо пилотки шлемофон, со второго раза запустил движок, сел в кабину и, поднявшись в небо, на высоте двухсот метров потянул в сторону Смоленска. Летел я вдоль железки и часто видел эшелоны, что проскакивали туда или обратно.
