– Думаю, скоро узнаем, – сказала Бетти. Уколы страха впивались в нее, словно морозные иглы, а дыхание на холоде превращалось в пар. – Готова?
Флисс кивнула. Бетти знала, что это не совсем так, но необходимо было двигаться. Она крепко схватилась за борта саней, пытаясь вспомнить, подгонял ли какими-то особыми словами Сонни пса тогда, на озере. Но ничего не вспомнила и просто крикнула: «Бонбон, вперед, мальчик!» Пес рванулся, и они помчались по следу.
Сани катили гораздо быстрее, чем она ожидала. Глаза слезились, ледяной воздух хлестал по щекам и не давал дышать. Они неслись по снегу, покрытому настом, мимо конюшен, в сторону леса, открывавшегося позади Поместья. Местами свет из окон падал на лес, выхватывая из темноты расчищенные от снега дорожки. Но вскоре огни остались вдали, впереди лежала тропа между деревьями. Бетти охватило странное чувство предрешенности – словно ход событий уже нельзя было остановить. Их вели следы и запах, который улавливал чуткий нос Бонбона.
Они летели под сенью замерзших веток, замедляясь по мере того, как тропа становилась круче и сужалась. Здесь снег не расчищали, но он был не таким глубоким – спасибо деревьям и удачному направлению ветра. «Эй, постой!» – поначалу отчаянно кричала Бетти псу, пытаясь сдержать сумасшедшую езду в темноте, но скоро умолкла. Бонбону не требовались ее команды – он знал каждый дюйм этой земли, столь же дикой, как и он сам, и незримая нить безошибочно вела пса по следу хозяина.
Тропа изменилась – лед превратился в мелкое крошево. Сквозь припорошенные снегом ветви деревьев мелькало темно-синее небо. Бетти обернулась – окна Поместья были еле видны, словно светлячки во тьме. А за деревьями возвышались горы, древние, мрачные, они стояли, словно наблюдая за всем происходящим. И наконец сестры выехали из леса и помчались по узкой дорожке вдоль склона горы.
– Ой-ой-ой, – застонала Флисс, зажмуриваясь: с подъемом ветер стал еще холоднее. – Сорока-морока, куда он нас тащит?
Бетти вглядывалась в проносящийся мимо морозный пейзаж. Он был как на рождественской открытке или в снежном шаре, который они видели на ярмарке. Тропинки прорезали лес, словно белые жилы, а внизу виднелось здание, отсюда похожее на игрушечный домик, и площадь перед ним. Только теперь они двигались к Поместью Эхо с противоположной стороны. Дорога нырнула вниз, к площади, да так резко, что дух захватило. Стылый холм.
Они пересекли его и выехали на тропу, которая выводила на извилистую дорогу, шедшую по склону. Плотный слой снега и льда оказался не заметенным вьюгой – гора защищала дорогу от ветра. Следы стало сложнее различить – они превратились в неглубокие борозды на льду. А впереди, за верхушками деревьев, виднелось Дрожь-озеро, все ближе и ближе, и лед на нем белел, как молоко.
– Я никого не вижу. – Вглядываясь в даль, Бетти хватала воздух ртом. – По-моему, там пусто. – Ее на мгновение охватил смертельный ужас. Вдруг она промахнулась? Вдруг Снид на самом деле направился не к озеру, а на Стылый холм? Сейчас любая ошибка очень дорого им всем обойдется. Это не то же самое, что неправильно решить задачу на уроке, – это вопрос жизни и смерти.
Но ее сомнения развеялись, когда Бонбон чуть приостановился, принюхался и снова набрал скорость. Это не Бетти их сюда привела – пес ориентировался на знаки, доступные только ему. Она представила, как жутко картина выглядит со стороны – пустые сани без седоков, которые везет невидимая собака, – и подумала о разбойнике. Наверняка здесь он тоже побывал. Выбирал самые пустынные дороги, подстерегал ни о чем не подозревающих путников. В лесах Глухомани немало мест, где можно прятаться, наблюдать, высматривать…
– Полегче! – крикнула она псу, и тот повиновался. Теперь они ехали вдоль озера, и от воды их отделял крутой, поросший деревьями склон. Здесь Бонбон остановился, тяжело дыша. На другой стороне озера высилось Поместье Эхо, и по его расположению Бетти поняла, что деревья – часть заледенелой рощи, которую они видели, катаясь на коньках.
Слезы Элоры.
Они были на месте. На санях дальше не проехать – оставалось идти пешком в обход. Глядя на ледяной лабиринт деревьев, Бетти понимала, что здесь тоже не пройти.
– Постой, – пробормотала Флисс. – Смотри, вон там, на льду… Что это, поваленное дерево?
– Нужно подобраться поближе, – тихо сказала Бетти. Хоть они и невидимы, услышать их все равно можно, а еще она не была уверена, не поднимет ли Бонбон шум. Его уши стояли торчком, а голубые льдистые глаза внимательно следили за чем-то между деревьями, чего ни Бетти, ни Флисс не видели. – Давай пойдем пешком.
Бетти освободила Бонбона от упряжи и повела на коротком поводке. Ноги и руки у нее были ватными, а грудь стискивали холод и страх. В безопасности ли Сонни? Жив ли он вообще?..
Они пошли вдоль тропинки. Сестры проваливались почти до колен в покрытый настом снег, псу он доходил до брюха. Меньше чем через минуту впереди появились какие-то тени, и пес натянул поводок, виляя хвостом. Сердце у Бетти заколотилось.
Сонни?
Нет. По-прежнему заложенные уши Бетти все же расслышали звуки тяжелого дыхания, и, когда сестры подошли ближе, тени превратились в собачью упряжку. Как ни удивительно, рядом не было и следа саней. Однако сразу стало ясно, почему собаки остановились: дорогу перегораживал снежный завал, и под тяжестью снега деревья согнулись почти до земли.
– Это же собаки Финна Шарки, – прошептала Бетти. Она узнала двух: одну, у которой все лапы были белые, и другую – с черными ушами. Внутри волной поднимался страх: так где же Сонни, Снид, Фортуна и их сани? Может, сани оторвались от упряжки, свалились вниз? Никаких следов, указывающих, что сани унесло с дороги, никаких переломанных ветвей. Бонбон потянул сильнее, стремясь поздороваться с собаками, однако Бетти не пустила: издалека псы не могли его увидеть, но, если подойти ближе, они могут залаять или заскулить от радости.
– Я нашла. – Флисс указала на прогалину, уводившую вниз. Похоже, это была тропа, которая вела вокруг рощи к озеру. – Кто-то здесь шел, видишь?
Бетти кивнула. На снегу виднелись три пары человеческих следов. И люди что-то еще тащили за собой – снег бороздили тонкие линии, напоминающие шрамы. Наверное, сани, – хотя Бетти понятия не имела, почему они взяли с собой сани, но оставили собак. Сестры осторожно сошли с дороги и принялись спускаться, стараясь держаться в тени деревьев. Бетти размяла пальцы, стараясь хоть немного согреть их. Каждый раз, когда ей казалось, что холоднее быть уже просто не может, Глухомань доказывала обратное. Теперь она заметила, что чистое ночное небо начинает затягивать облаками.
«Пожалуйста, – мысленно взмолилась она, – только не надо больше снега…»
Первые снежинки упали, когда они уже почти добрались до озера. Крошечные хлопья порхали в воздухе, словно пушинки одуванчика.
– Бетти, – со страхом прошептала Флисс. – Если погода испортится, нельзя здесь оставаться. Придется вернуться – или мы… мы можем погибнуть.
– Если снегопад не усилится, все будет в порядке. – Бетти стиснула зубы. От жестокого мороза болели щеки. – Все будет в порядке…
