– Да.
– Это плохо. Очень плохо. Зная истинное имя, он может заставить вас сделать всё, что ему будет угодно.
– Истинное имя? Прозвище?
– Кого интересуют наклеенные ярлыки? Истинное имя – это имя данное вам обрядом. Родовым, семейным или, на худой конец, названное при крещении.
– А! Вот вы про что! Признаться, я многие годы жил по чужим документам. Так получилось.
– Это очень, очень предусмотрительно! Имя на бумажке – пустышка. А вот истинное имя никому не называйте. Даже мне! Любой призрак за пару мгновений жизни продаст ваш секрет.
– Джек выглядит приличным человеком. Не верю, что он может желать мне плохого.
– Это медиума зовут Джек? Какой он человек?! Про приличного просто промолчу! Он монстр! Страшный монстр в людском теле! Поверьте мне, видавшему виды! Я видел, как он знакомится с умершими! Подходит, выражает сочувствие. Его сразу засыпают просьбами о помощи, но чудовище безжалостно! Отказывает всем, кто не пообещает ему чего-нибудь существенного в уплату.
– Но Джек исполняет свои обещания?
– Признаться, заключённые договора он выполнял без нареканий.
– Так мне большего и не надо. Я за отправку весточки жене, сдал ему тайник с деньгами. Теперь нанял его для кое-какого расследования.
– Вы, батенька, счастливчик. Можете заплатить. Со мной он даже разговаривать не стал, хотя я в уплату обещал сказать своё имя.
– Зачем ему оно?
– Ну… Ничего другого у меня не осталось. Словом, я вас предупредил. И рассказал, что жить – это хорошо!
Утро
Нахальный лучик летнего солнышка скользнул сквозь щель в плотных шторах и лёг на закрытые глаза спящего мужчины. Тот недовольно что-то промычал и попытался закрыться подушкой. Однако сон уже сбежал вслед закончившейся ночи. Утро вступило в свои права, пора было вставать, готовиться к дневным делам.
Джек сел на постели, потёр виски ладонями, машинально поправил висящий на массивной серебряной цепочке медальон со стилизованной руной, означающий цифру семь, и решительно встал на ноги. Ритуал побудки закончился, начался ритуал предшествующий завтраку.
Вообще, невзирая на достаток, Джек Нельсон предпочитал обходиться почти без домашней прислуги. Лишь три раза в неделю приходила уборщица и мыла всё, включая грязную посуду, оставшуюся после завтраков и редких ночных перекусов. Она же относила бельё в прачечную и заботилась о наполненности холодильника. Остальные дела её не касались.
Умывание предшествовало большой чашке сладкого чая с парой огромных бутербродов, а чай предварял одевание во всё чёрное. Всё! От носков и трусов до шляпы и галстука, исключая лишь майку и сорочку.
Далее следовал выход в собственную контору. Недолгий, лишь один лестничный пролёт. На втором этаже Нельсон жил, а на первом принимал посетителей.
На первом же этаже, но в другой части дома расположился гараж, а над ним квартира Лулли Хенди, шофёра и иногда телохранителя мистера Нельсона. Секретарша Шона Гест жила в собственной квартирке на соседней улице. Собственно, это весь штат медиума.
Хенди, крупный, сильный здоровяк с очень короткой стрижкой, демобилизовался из армии по ранению. Затем долго не мог найти себе подходящую работу. Подходящую – это такую, чтобы не лезли ему в душу и не отдавали идиотских распоряжений.
Через пару лет, сменив с десяток работодателей, Лулли по объявлению пришёл к мистеру Нельсону. Прошлый водитель решил, что достоин большего, женился на дочери владельца мясной лавки и ушёл работать к тестю. А Хенди место понравилось – дел не так много, платят прилично, а что шеф разговаривает с духами… Кто из нас с ними не разговаривал… после второй бутылки?
Миссис Гест, миниатюрная вдова с железным характером, заявилась в контору, чтобы высказать покойному мужу своё негодование по поводу его смерти, когда тот по пьянке попал под машину. Высказала, поразилась бесхозяйственности мистера Нельсона и осталась работать.
Обычно посетители сюда не рвались, а шли в значительно более дешёвые и, честно говоря, сильнее разрекламированные места. Потому, для борьбы со скукой, в верхнем ящике рабочего стола Шона всегда держала несколько свежих кроссвордов.
Однако сегодня ей скучать не пришлось. Шеф, даже не заходя к себе, велел соединить его с кабинетом судмедэксперта, а затем сообщил Лулли, что после обеда они заедут в банк. Едва шеф удалился в кабинет, во входную дверь вошёл тощий вертлявый человек с набриолиненными волосами, выложил визитную карточку с крупной строкой «Частный детектив» и развязно спросил:
– Дорогуша, босс на месте?
– Мистер Нельсон, – ледяным тоном ответила Шона, – принимает только по предварительной записи. Изложите своё дело.
– Так у меня работёнка по его профилю, – заявил детектив. – Потерялся парниша, родители его ищут и не могут найти. Вдруг он уже помер? Не может ли ваш босс поискать его в мире духов?
Работа действительно ожидалась по профилю, потому секретарь сообщила:
– Это будет стоить минимум сто броудов, без гарантии результата. Если устраивает – платите.
– Ничего себе у вас расценочки! Впрочем, я плачу не свои. Валяйте, пишите расписку – вот деньги. Мне перед клиентом придётся отчитываться.
– Держите квитанцию. Для повышения вероятности успеха желательно иметь личную вещь пропавшего или хотя бы его фотографию.
– Имею и то, и другое. Есть шарфик, который он часто носил в последнее время, и несколько фото из семейного альбома.
Шона по-другому, уже с бОльшим уважением взглянула на мужчину. Манеры у него отвратительные, но дело он знает, настоящий профессионал. Более тёплым тоном она попросила:
– Заполните анкету и укажите желаемый результат.
– Это как?
– Что вы хотите знать – просто жив или мёртв? Или нужны ли подробности гибели и место смерти? Интересует ли имя убийцы? Ну и остальное в таком роде.
– Что, даже место смерти можно узнать?
– Не всегда, но довольно часто.
Медиум
Ненавижу свою работу! Век бы ею не занимался, благо денег прилично накопил, но придуманный мною же кодекс требовал помогать платящим.
В этот раз в контору пришёл частный детектив. Дело обычное – пропавший человек. Есть фото, имеется личная вещь, а вот отмазки для отказа работать нет. Делать нечего, раздвигаю шторки, скрывающие нишу с иконами, беру в руки фотографии, сосредотачиваюсь и начинаю их перебирать. Первая… вторая… третья… Выдаю вердикт:
– Так. Два разных человека. Этот вполне живой, а этот умер на прошлой неделе. Наверное, вы меня проверяли. Это не столь страшно, но за лишнюю проверку вам придётся доплатить. Молчите. Иначе собьёте настрой.
Теперь у меня в руке шарф. С ним работать легче, парень его носил всю зиму до наступления тепла.
