— Очень приятно, мистер Лэм.
Однако при этом он производил впечатление человека, которому
ни разу в жизни не довелось столкнуться с чем-либо приятным.
Я взглянул на пять стодолларовых банкнотов, разложенных на
белом листке.
Со вздохом облегчения Берта опустилась в кресло, затрещавшее
под ее тяжестью, оглядела нас обоих с таким видом, который ясно говорил, что
дальнейшее ее не интересует и она умывает руки, смела банкноты в ящик стола и
закрыла его на ключ.
— Я уже рассказал миссис Кул о своих бедах, — начал Фишер.
— Расскажите еще раз, — попросила Берта. — На этот раз
Дональду.
Фишер набрал воздух в грудь.
— Его зовут Баркли Фишер, — покровительственным тоном
сказала Берта. — Он занимается недвижимостью.
Женат, имеет полуторагодовалого ребенка. Две недели назад он
ездил в Сан-Франциско на конференцию. Пожалуйста, Фишер, продолжайте.
— Трудно объяснить, что произошло. — Фишер нервно хрустнул
костяшками пальцев.
— Не ломайте пальцы, — одернула его Берта. — Они могут
распухнуть.
— Простите, плохая привычка, — ответил он.
— Надо избавиться от нее.
— Так что же произошло с вами в Сан-Франциско? — спросил я.
— Я… я напился.
— А потом?
— Очевидно, я… я провел ночь не в своей комнате.
— А в чьей же тогда?
— Очевидно, в комнате девушки по имени Лоис Марлоу.
— Где вы познакомились с ней?
— Она была в числе девушек, оживлявших своим присутствием
конференцию.
— Что это была за конференция?
— Там собрались предприниматели, занимающиеся изготовлением
яхт и моторных лодок.
— Какое отношение вы имеете к этому?
— Я финансирую одно предприятие, занимающееся изготовлением
лодок из стекловолокна. Знаете, такой необыкновенной конструкции, с подвесным
мотором.
Мы делаем лодки разных размеров, но в основном
специализируемся на пятнадцатифутовых. Возможно, вам это неизвестно, мистер
Лэм, но наша компания имеет филиалы по всей стране. Полтора года назад я вложил
деньги в это дело, и мои прибыли растут.
— Значит, вы приехали на конференцию как управляющий
компанией?
— Как ее президент.
— Прошу прощения.
— Ничего, все в порядке.
Фишер снова хрустнул пальцами.
— Прекратите! — поморщилась Берта.
— Итак, — продолжал я. — Лоис была там среди прочих девушек,
оживлявших своим присутствием конференцию?
— Да, в каком-то смысле… Там было около десяти молодых
женщин. Не знаю точно, откуда они взялись.
Видите ли, после заседания мы все собрались в номере одного
предпринимателя, который занимается подвесными моторами. Он показал фильм о
том, как этот мотор работает. Это была новая модель, и этому промышленнику,
разумеется, хотелось заключить сделки с изготовителями лодок.
— Как называется эта компания?
— «Иенсен трастмор». Ее президент — Карл Иенсен — весьма
предприимчивый делец. Ему удалось создать мощный мотор. Он привез киноролики о
водных лыжах, регатах, и, само собой разумеется, пейзаж украшали красотки в
купальных костюмах. Некоторые из них присутствовали на встрече и вели себя… гм…
очень дружелюбно.
Чтобы подбодрить клиентов? — спросил я.
— Вот именно.
— И к вам была прикреплена Лоис Марлоу?
— Она несколько раз наполняла мой бокал. Мы пили фруктовый
пунш, казавшийся довольно безобидным.
— А шампанское?
— Оно было позже.
— И Лоис наполняла ваш бокал?
— Да.
— Сколько вы выпили?
— Не помню. Она была очень настойчивой и… привлекательной.
— Хорошо. Так в чем же дело?
— Вот в этом, — сказал Фишер.
Он вынул из кармана конверт и подал его мне. На конверте
стоял штемпель Сан-Франциско, он был адресован Баркли Фишеру, президенту «Фишер
инвестмент компани», с указанием полного адреса и индекса почтового отделения.
— Вы хотите, чтобы я прочел письмо? — спросил я.
Фишер кивнул. Я достал из конверта листок с напечатанным на
машинке текстом и прочел:
«Сэр!
В распущенности и моральной деградации современного общества
повинны главным образом мужчины вашего типа.
Если бы не вы, Лоис Марлоу была бы нормальным, полезным
обществу человеком. Она романтическая натура, и ее влечет светская жизнь, она
любит веселые компании. Это вы, мужчины, спаиваете ее до того, что она теряет
моральные устои, и добиваетесь своего, самодовольно кичась репутацией
сердцеедов. У вас нет к ней настоящего чувства. Единственное, что вас
интересует, — минутное удовольствие. Я предполагаю, что вы женаты, и, конечно,
постараюсь выяснить это.
Вы еще обо мне услышите.
Джордж Кэдотт».
Я протянул письмо Берте.
— Я уже видела его, — отмахнулась она.
— Это ужасно, просто ужасно! — воскликнул Баркли Фишер. — Я
никогда не смогу объяснить это Минерве.
— Минерва — это ваша жена?
Он печально кивнул:
— Вот почему я расклеился.
— Кто такой этот Джордж Кэдотт?
— Понятия не имею. Никогда не встречал человека с таким
именем.
— Хорошо. — Я посмотрел на него в упор. — Вы сказали, что
были в дружеских отношениях с Лоис? Насколько дружеских?
— Говорю вам, что не знаю. Я был пьян и не осознавал, что
происходит.
— Вы оказались в ее комнате?
— Я был в квартире какой-то женщины, вероятно, в ее.
— Расскажите об том поподробнее.
— Последнее, что я запомнил, — мне страшно захотелось пить.
У меня во рту все горело, и я выпил шампанского. Потом я помню, как чьи-то
мягкие руки гладили меня по лбу. Затем полный провал памяти и темнота.
Проснулся я утром в незнакомой квартире на кушетке под
одеялом и нагишом. Соседняя комната оказалась спальней, дверь в нее была
открыта.
— Что вы сделали?
