Девушка смотрела на меня несколько долгих мгновений, а затем тихо сказала:
– Нет.
А затем тихо, с болью, которую не могла и уже не пыталась скрывать, Бетсалин с твердой решимостью начала рассказывать:
– Они погибли в горах. Мой отец и двое братьев. Они скрывались от лорда Давернетти, в те времена, когда он был еще императорским следователем, и мы знали, что пощады не будет. Но… лорд Давернетти нарушил заповедь.
Несмотря на весь трагизм ситуации, я вдруг поняла, что все снова случилось из-за того, что лорд старший следователь снова кого-то пожалел! Я поняла это еще до того, как Бетси продолжила.
– Лорд Давернетти появился в нашей деревушке у Холодных скал неожиданно. Еще более неожиданным оказалось его полное содействие – он не нападал, не угрожал и не пытался запугивать. Он принес веревки, снаряжение для перехода через горы, еду и лекарства. Он знал, что в деревне есть дети, догадывался, что их спрятали, едва стало известно о приближении драконов и императорского отряда, но сделал вид… что нас не было. Даже разыграл представление, использовав магию восстановления событий, и эти события… Они были очень далеки от реальности. Лорд Давернетти выставил все так, словно дети, старики и большинство женщин погибли от потливой лихорадки. В отличие от обычных драконов, мы гораздо более подвержены человеческим заболеваниям – солдаты императора об этом знали. Как и маги, находящиеся в отряде.
Несмотря на услышанное, почему-то в этот момент, все, о чем я могла думать, так это – о Давернетти!
– Нашим мужчинам, – продолжила Бетсалин, – было приказано собраться за ночь, утром их должны были казнить по приказу императора. Но к утру, благодаря тому, что передал лорд Давернетти, никого не осталось. Никого, мисс Ваерти. Лорд Давернетти имел карты, предоставленные профессором Стентоном, позже я узнала и о том, что за несколько месяцев до тех событий, лорд Давернетти был там вместе с лордом Арнелом. И я не знаю, как они обнаружили переход, однако и обнаружили, и подготовили, и спланировали. Утром деревня была пуста. Мы шли вперед, по указанному пути, спускались по ступеням, которые для нас вырубили в скалах, ночевали в пещерах, которые для нас обозначили на картах. Мы не верили в то, что происходит, но у нас не было другого выхода, кроме как принять помощь, даже если ее мотивы были нам абсолютно не понятны.
Она судорожно вздохнула и продолжила:
– Отец и братья осознали, что лорду Давернетти грозит опасность, если вскроется его помощь. И поэтому, едва критическая точка перехода осталась за спиной, они оставили нас, чтобы замести следы. Но мы перешли горы, нашли поселение, в котором для нас оставили еду, теплую одежду, и даже несколько наскоро сколоченных домов. И мы понимали, что это снова помощь, за которую у нас не попросили ничего. Это сложно было понять, но… у нас не было выбора. И мы начали обустраиваться на новом месте, но мой отец и братья… они не пришли.
Я боялась услышать то, что случилось далее. Боялась, несмотря на то, что уже знала – они погибли.
Странно усмехнувшись, Бетси сказала:
– У вас слезы в глазах, мисс Ваерти. Вы их даже не знали, но вам за них больно.
– И за тебя… – слова сорвались шепотом.
Запрокинув голову, Бетсалин судорожно вздохнула, и решительно продолжила:
–Я нашла их на шестой день. Как единственная дочь старосты, как дочь, оставшаяся без матери, я могла принять такое решение, меня не остановили. Я сильная, они не смогли. Спустя шесть дней я нашла их и только тогда поняла, насколько я была… слаба. Сначала все поплыло перед глазами, потом я пошатнулась, а пришла в себя лежа на заснеженных скалах. Я никогда раньше не падала в обморок, никогда. Я… выла всю ночь, не смея даже подойти к тем, кого оставили растерзанными, потому что это был вечер, за время моей истерики стемнело, я… понимала, что мне нужен свет, иначе я могу пропустить след убийц. Я так и просидела там, всю эту ночь.
Я сидела так же, держа на руках погибшую Елизавету Карио–Энсан, чувствуя, как ледяной ветер заставляет слезы застывать на лице, но Бетси оказалась и сильнее и умнее меня – она не затоптала следы, как сделала это я. Она, даже будучи поглощенной ужасным отчаянием, не сдалась, не опустила руки, не предалась горю. Я могла лишь поражаться силе ее духа и ее решимости. И ничем не могла помочь.
– Когда рассвело, – продолжила Бетси, – я осмотрела лагерь. Снег был истоптан повсюду, поэтому я для начала, я начала искать, откуда пришли убийцы. И это был не тот путь, который обозначил для нас лорд Давернетти. И следы были – человеческими. Драконы ходят иначе. После я вернулась к лагерю и со всей очевидностью поняла то, чего старалась не видеть сразу – их пытали.
Я пошатнулась, и Бетси удержала меня, демонстрируя силу выдержки и духа, коими можно было лишь восхищаться… сквозь слезы.
– Это случилось там и тогда, – Бетсалин взглянула мне в глаза. –Ослепление, удар такой силы, словно моя грудь была смята чудовищным порывом ветра, и воспоминания, воспоминания, воспоминания… Я увидела свою мать, момент моего рождения, ее улыбку, услышала ее слова, сказанные мне, новорожденной, перед ее смертью. А после тысячи и тысячи воспоминаний, знаний, слов, обрывков – лавина чужой памяти почти погребла меня, и, возможно, я утратила бы разум, как многие из нас, в ком пробудилась память крови. Но я держала холодную ладонь отца в своей руке, и это спасло меня. Около суток я пролежала на снегу, захлебываясь кровью и стараясь выжить. И я сумела. После были долгие дни попыток вычленить из всего сонма памяти моего народа, предсмертные воспоминания отца. И это мне тоже удалось.
Она тяжело привалилась к стене, не отпуская моей руки, и продолжила:
– Братья погибли первыми. Они поняли, что не смогут выдержать пыток, и сумели себя убить. Отец откусил свой язык, подавившись им. Они убили себя, чтобы спасти лорда Давернетти, мисс Ваерти. Они спасали его.
В молчании я прослушала эти слова, молчание было и ответом. Я и не ведала, что можно сказать в такой ситуации. Поистине, просто не ведала.
– Первым моим желанием было посвятить свою жизнь отмщению, – с неимоверной горечью призналась Бетси.
И мне стали понятны причины этой горечи, едва девушка добавила:
– Но всех убийц я обнаружила спустя сутки, пройдя по их следу. В горах мало мест, где сохранилась земля… так что свежую могилу не заметить было бы сложно. Их перебили, сожгли и закопали в одной общей могиле. И я бы посчитала, что это сделали драконы, но в драконьем пламени даже кости обращаются прахом, там же, на дне могилы, сохранились остатки костей, фрагменты зубов… Это не было магией драконов. Это было пламя, порожденное магической наукой.
Бетсалин глубоко вздохнула, и выговорила:
– Императорский пограничный отряд состоит обычно из тридцати восьми человек. В той могиле было захоронено именно тридцать восемь солдат… От места массового захоронения вели следы трех человек, но они обрывались у плато, продуваемого всеми ветрами… так что след я утратила. Вернувшись, я похоронила отца и братьев. Похоронила со смешанным чувством. Мое сердце пылало жаждой возмездия, и более всего я ненавидела в тот миг лорда Давернетти. Я осознавала, что в некоторой мере это было несправедливо, но мой отец и мои братья отдали свои жизни во имя него. Они уничтожили карту. Избавились от снаряжения. И даже остатки теплой одежды, которую дракон передал для перехода по ледяным склонам гор, они выбросили. Откровенно говоря, они обрекли себя на гибель уже одним этим – без снаряжения и одежды миновать перевал у них не было и шанса. И память крови, проснувшаяся во мне, сотрясала отчаянием. Отец, принявший решение о смерти. Братья, пытавшиеся по приказу папы уйти, но столкнувшиеся с имперскими разведчиками и вынужденные вернуться. Горе и отчаяние моего отца, когда он понял, что его сыновья погибнут вместе с ним. Мне никогда не забыть то сокрушающее чувство, что он испытал в тот миг… В его понимании он погиб дважды, первый раз когда хоронил мою мать, и второй раз там, на горном перевале, когда осознал, что не сможет спасти своих сыновей.
