Выпрямившись, я ожидала хотя бы легкой слабости, но не ощутила ничего.
Между тем, пришедший в себя, потрясенно вопросил:
– Что я тут делаю?
– Стреляете в мою дочь! – воскликнула моя матушка.
– Что странно, – задумчиво добавила миссис Макстон.
– Странно? – мама развернулась к домоправительнице. – Только лишь «странно»?! Миссис Макстон, а вам не кажется, что… – начала было матушка.
И тут со стороны торговой стойки раздался дрогнувший голос мисс Анн Верг:
– Бернард? – и уже увереннее: – Бернард, это вы?
Мужчина попытался было подняться, и тут же рухнул на колени. Его изумленный взор потрясенно окинул магазин, меня, остановился на Анн Верг, но едва молодой человек вновь предпринял попытку встать, тут же рухнул в позе чрезмерного почтения. Позе совершенно не свойственной человеку, но по чудовищному стечению обстоятельств оказавшейся характерной для драконов.
Я оглянулась на миссис Макстон. Суровая уроженка севера стояла сурово взирая на коленопреклоненного.
– Удивительная почтительность для неудавшегося убийцы, – заключила она.
– Вам тоже это кажется подозрительным? – мне сложно было в данный момент полагаться лишь на собственные умозаключения.
– Определенно, – подтвердила миссис Макстон. – Мне сходить за снегом?
Постояв, я прислушалась с собственным ощущениям, и с некоторым недоумением ответила:
– Похоже, что нет.
И повернувшись ко все еще предпринимающему попытки подняться молодому мужчине, протянула ладонь, не снимая перчатки прикоснулась к его виску, по которому от напряжения стекал пот и произнесла:
– Occultatum memorias!
Заклинание, выявляющее магически скрытые воспоминания, превосходило мои возможности, и было бы чрезмерным даже для профессора Стентона, но оно самым неожиданным образом сформировалось надлежащим образом, и отразилось в моем сознании образом почтенной седовласой леди-драконицы, затянутой в атласное серое платье, поверх коего, затрудняя опознание данной леди, алым светом сиял желтый камень на железной цепочке. И это была не магия драконов. Это была человеческая магия, не чуждая мне, совершенно понятная, классическая, но отринутая современной сообществом научной магии по причине устаревшего подхода и неэкономного расхода энергии. Подобные артефакты даже сильнейших из магов ослабляли со временем, но вот стою я, только что использовавшая сильнейшее «Occultatum memorias» и не ощущаю даже головокружения.
Мои размышления прервал лорд Давернетти.
Он спланировал вниз огромным драконом, а на ступени перил ступил чрезмерно самодовольным джентльменом и допустил чудовищную ошибку, издевательски воскликнув:
– Бель, радость моя, я все же собрал для тебя самых трухлявых старушек города! Но поторопись, некоторые определенно находятся на последнем издыхании, так что, красавица моя, прыгай ко мне на ручки, домчу с ветерком!
В следующий миг мне пришлось пригнуться, потому что в лорда Давернетти полетела пудреница. Моя матушка сохранила неимоверное спокойствие даже в подобной ситуации, а вот миссис Макстон определенно решила, что с нее хватит.
Пудреница с опасным содержимым совершив краткий полет была перехвачена драконом, а ядовитое содержимое изолировано заклинанием, после чего повисло мутным подобием очень крупной капли, в которой оседала пыль косметического средства.
– Миссис Макстон! – разъяренно воскликнул лорд Давернетти. – Да что вы себе позволяете?
– Это вы что себе позволяете?! – ничуть не убоявшись грозного рыка, ответила моя домоправительница.
Между тем Анн, Тиалей и Ганс Верги стояли, едва дыша, а все прочие посетители лавки и вовсе попрятались, кто куда мог, и миссис Макстрон совершенно утратила как рассудительность, так и чувство страха.
– Желаете поносить кого-либо на ручках – вот, берите его. Смотрите, какой дивный молодой человек, весьма приятной, должна заметить наружности, и поверьте, он определенно вызовет у вас интерес!
– Миссис Макстон, – вся напускная веселость слетела с лорда Давернетти как прошлогодняя листва под сильным порывом ветра, обнажив всю ту ярость, что старший следователь успешно скрывал доселе. – За кого вы меня принимаете? Как вы смеете?! Несомненно, вам известно, что я спускаю вам многое, дабы не расстраивать Бель, от чего-то столь сильно привязавшуюся к вам, но вы перешли черту! Как вы посмели порекомендовать мне обратить свое внимание на мужчину? Как. Вы. Посмели?! О чем вы только думали?
Моя миссис Макстон, молча засунула очередную пудреницу, никак планируя продолжить метать их в дракона, закрыла свой ридикюль, мило улыбнулась, и неимоверно менторским тоном произнесла:
– Лорд Давернетти, это вы о чем только думаете? Я указала вам на молодого мужчину, только что пытавшегося убить мисс Ваерти. Возможно, вам это покажется странным, но я от чего-то была уверена, что вы не окажетесь равнодушны к произошедшему.
Повисла пауза.
В течение этой паузы лорд Давернетти старался смотреть куда угодно, но только не на миссис Макстон, а я старалась вообще никуда не смотреть, испытывая невероятное чувство неловкости.
– Так, нападение, значит, – произнес старший следователь, и прикоснулся к дверному косяку.
Заклинание иллюзии воспроизводящее недавние события заискрилось, оформилось в четкую картину и мы все повторно узрели акт нападения на мою скромную персону. Сначала в нормальном режиме, после в замедленном.
– Бель, дет… – взгляд на миссис Макстон и мгновенная поправка, – Бель, человеческое население Вестернадана ведь не падало перед вами на колени сегодня?
– Нет, – подтвердила я. – И да, он находился под ментальным воздействием. Однако я вас сильно удивлю – это не было магией старой школы. Это устаревший вариант современной научно обоснованной магии. Так где, вы говорили, меня ожидают самые древние представительницы города?
– В полицейском управлении, – пробурчал лорд Давернетти, даже не взглянув в мою сторону.
– Матушка, миссис Макстон, я скоро вернусь, – заверила родительницу и домоправительницу. А чтобы не возникло более между ними споров, добавила: – Не могу выбрать между «Горным снегом» и «Белым бриллиантовым». Так что полностью полагаюсь на вас в данном вопросе.
И с этими словами я торопливо покинула магазин.
* * *
Направляясь к полицейскому управлению, я ощущала нарастающее чувство тревоги и еще более нарастающее чувство волнения. Лорду Давернетти было легко говорить свысока о сообществе могущественных леди Вестернадана, но мне, с детства находившейся под гнетом влияния мнения им подобным, так сложно оказалось взглянуть в лицо своему страху.
Почтенные матроны существовали в каждом городе. В их власти было оценивать и клеймить юных девушек, по собственному желанию предоставляя им путь в достойное будущее, или же подвергая осуждению и лишая всяческой возможности на приличную партию. Многие из моих подруг покидали университет лишь потому, что это не понравилось какой-либо достопочтенной леди, и та навестила матушку девицы, рискнувшей поставить постижение наук превыше своего долга, заключавшегося в составлении удачного брака. Очень многие. Практически все. Общественное мнение лишь именуется общественном, на деле же оно представляет собой интересы и пожелания весьма узкого круга лиц. И мне предстояло столкнуться с теми, кто представлял собой наихудший вариант.
