– Мистер Форд?
– Да-да, – слабым голосом отозвался он. – Заходи, Колин. Посмотрим, что у нас есть.
Он медленно, прихрамывая, поковылял в кладовую и спустя пару минут принес стремянку.
– Ох, только один тюбик остался, – тяжело проговорил Спенсер. – Придется лезть наверх.
– Предоставьте это мне.
Я поднялся по стремянке и потянулся к последнему тюбику герметика, приняв позу парашютиста, готового самоотверженно спикировать на землю. Вы не замечали, что все важное постоянно находится в недоступных местах? Наша жизнь подчинена какому-то вселенскому абсурду.
– Готово, – весело сказал я. – Может, вам что-нибудь спустить вниз? Тут еще остались сверла и фрезы.
– Нет-нет, они нерабочие. Я их специально туда положил. Спускайся, Колин.
Вернувшись на землю и встретив потерянный взгляд Спенсера, я тут же растерял радостное оживление. Все-таки зеркальные нейроны – удивительная штука. Да, эту важную часть мозга я называю «штукой». Штука, которая делает нас людьми.
– Монтажная пена и огнеупорный герметик, верно? – уточнил мистер Форд. – За все два доллара.
Я встал на носочки, вынул помятую двухдолларовую купюру из кармана и положил ее на огромный стол рядом со счетной машинкой, чтобы Спенсеру не пришлось далеко тянуться. Уголки его губ дрогнули, и он неожиданно спросил:
– Готов к новому учебному году, Колин? Каникулы подходят к концу.
Обычно Спенсер ни с кем не начинает диалог, и люди ему отвечают тем же. Нужно отметить, что и со мной никто не общается…
Ла-а-а-дно, я обманываю, пытаясь выставить себя в выгодном свете. Давайте начистоту. Я. Ни. С кем. Не. Общаюсь. Мы со Спенсером – два продавца в круглосуточном аттракционе под названием «странная жизнь». Один сменяет другого, когда рабочее время заканчивается. Тысячи людей проходят мимо, берут билеты и отправляются в незабываемое путешествие. Тысячи людей сходят с ума, подлетая в воздух на «орбите амбиций» или в «стратосфере желаний». Тысячи людей… а мы стоим с кислыми минами и со стороны наблюдаем за этим безобразием. Мы легко можем продать билет в другой мир, но сами туда ни за что не сунемся. Да, мы боимся всех этих сумасшедших аттракционов. Я понимаю Спенсера как никто другой, потому что Спенсер – это я.
– Не знаю, мистер Форд. Школа мне не нравится. Лучше бы я работал по восемь часов вместе с вами, чем учил логарифмы и пределы. Миссис Вуд состоит в родительском комитете с другими незанятыми мамочками, мечтающими получить грамоту за активную работу с учениками. И никому до меня нет дела. Отец пропадает на работе, а в свободное время занимается машиной. За стеной постоянно слышны крики о коробке передач и о плохих машиностроителях. А я все это слушаю и думаю: может, мне стоило родиться травоядным животным и жить в Каролинском лесу, скрываясь от браконьеров и хищников?
Мистер Форд сделал движение двумя пальцами, подзывая меня поближе.
– Ты кому-нибудь рассказывал об этом?
– О чем? – недоуменно спросил я. – О том, что хочу жить в лесу?
Спенсер кивнул.
– Нет, – быстро ответил я. – Родители не поймут, и тогда появится еще больше проблем. Психологи, собрания, кружки всякие.
– Говори чуть тише, – попросил Спенсер, оглянувшись по сторонам. – Нас могут услышать.
– Кто?
– Разведчики. Лампочки Неверона. Загораются преимущественно ночью, но и днем никуда не исчезают…
– Лампочки Неверона? – переспросил я. – Никогда о них не слышал.
Мне стало очень неловко. Бедный Спенсер. Совсем потерял связь с реальностью. Но что я мог сделать? Сказать старику, что мне пора идти? Это было бы очень грубо.
– Они забрали моего Джона, – шепотом продолжил Спенсер. – Они его забрали, Колин…
– Джона забрали? Куда?
Спенсер помолчал секунду, затем наклонился ко мне и прошептал на ухо:
– В дом слез.
Дом слез.
Дом слез.
Дом слез.
– Они забрали Джона… Они его не отпустят раньше срока, – произнес прерывисто Спенсер. – Запомни, Колин, никогда не выходи на улицу ночью. И берегись огней. Они следят… за каждым следят и не остановятся, если узнают…
– Что узнают? – шепотом спросил я, чувствуя, как по рукам пробегают мурашки.
– Сомнения… Если у тебя есть сомнения, они это обязательно узнают.
Внезапно открылась входная дверь
Спенсер быстро схватил меня за запястья, притянул к себе. В магазин проник запах тухлой рыбы и болотного ила. Воздух наполнился влагой, прохладный ветер поднял мои волосы вверх. Сзади прозвучал странный голос, такой металлический, до скрипа противный:
– Вам пос-с-сылка от Виктора Бормана.
Мистер Форд дал мне сигнал, чтобы я не вздумал оборачиваться. Загадочный посетитель подошел к нам вплотную. Спенсер крепко прижал мое лицо к своему телу. Но одним глазом я все-таки успел заметить склизкую длинную руку посетителя, тянущуюся через огромный стол. Мертвенно-бледную руку утопленника, с темно-синими пятнами. Зловоние ударило в нос. Казалось, меня с головы до ног облили застоявшейся водой.
– Виктор будет ждать вас-с-с в «Удильщике Неверона» завтра в полночь. Не опаздывайте.
Произнеся это, посетитель удалился с невероятным скрипом и скрежетом, оставив после себя лужицы неизвестной субстанции по всему полу – от входной двери до стола. Мне стало совсем жутко.
– Кто это был? – тихо спросил я, все еще держась руками за мистера Форда. Тот посмотрел на меня с опаской.
– Тебе лучше не знать, Колин. Я уже и так много разболтал… иди домой и постарайся не оборачиваться.
– Разболтали? Но этот человек…
– Нет, Колин. Это не человек. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду?
Я ошеломленно попятился назад, ступив ногой в склизкую лужу. Мне это все мерещится из-за того, что я надышался алкидной краской. «Удильщик Неверона», мама тогда испугалась этого заведения. Вы помните? У меня прямо молния в голове вспыхнула.
– Иди домой, Колин. Пожалуйста, забирай герметик, пену… иначе тебя заметят… и тогда точно заберут.
– Хорошо.
Миновав минное поле, оставленное загадочным посетителем, я изо всех сил побежал домой, прижав к груди герметик с монтажной пеной. У Спенсера странные знакомые. Да и сам он, похоже, совсем из ума выжил. Лампочки Неверона, дом слез, это похоже на страшный сон.
Один день в мастерской
Никогда бы не подумал, что работа в мастерской спасет меня от навязчивых мыслей о монстрах. Часто нам говорят о том, что нужно ценить каждый миг, проведенный с родителями. Так вот, я ценю. Стою возле папиного форда и смиренно улыбаюсь, испачканный с ног до головы в машинном масле. Масло применяют для снижения трения между движущимися деталями поршневых и роторных двигателей внутреннего сгорания. Поэтому в него добавляют модификаторы трения, а также защитные присадки, наделяющие противозадирными и противоизносными свойствами. Ну как по-вашему, готов я к вступительным экзаменам?
