– Боже, маленькие дети никогда не спят, – тихо сказала Сью. – Если мы заведем второго ребенка, в доме начнется настоящий армагеддон. Детские болезни, этот вечный страх, гадкие наклонности. Мы действительно этого хотим? У меня были совершенно другие планы на жизнь.
– Дорогая, у тебя замечательный возраст для родов, – как можно мягче сказал Гэрри. – Если не сейчас, то когда? Бог дает нам шанс, и если мы им не воспользуемся, то кто знает, что будет через несколько лет? Это ведь касается твоего вопроса о жизни. Если она меняется каждый день, удобного случая можно и не дождаться.
– Да, я понимаю, – неохотно согласилась Сью. – Просто чувствую…женским сердцем чувствую, что не наш это будет ребенок.
– А чей же?
– Не знаю, Гэрри. Как будто из другого мира. Чужой.
Воспоминание 4
– Тужьтесь сильнее!
Сью крепко впилась рукой в простыню, выкрикнув громкое надрывистое «нет».
– Тужьтесь! Тужьтесь!
Лицо Сью налилось бордовой кровью, тупая боль сдавила бедра.
– Дышите ровнее.
– У нее кровотечение. Срочно анестезию.
– Будем делать переливание. Подключите ее к ингалятору.
Я чувствую, как Сью теряет сознание, капля за каплей теряя жизненные силы, переливая их в Поли. Еще секунда, короткая, бесконечно короткая секунда – и она появится на свет. Лицо закрывают ингалятором. Акушеры переходят из одного места в другое, быстро передают из рук в руки инструменты, как будто играют в горячую картошку.
– Вводите ей анестетик. Потихоньку.
– Пульс в норме.
Спустя несколько минут палата проглатывает первый крик Поли, Сью Мейден остается без сознания, но жизнь в ней все еще теплится. Акушер выходит, чтобы поведать радостную новость. Гэрри открывает глаза, встает со стула.
– У вас девочка, – сказал акушер. – Очень красивая.
Гэрри почувствовал внутри неуютно чувство радости, смешанное со страхом.
– А что с Сью? Она в порядке?
– Ей требуется время, чтобы прийти в себя. Роды были сложные.
– Но ведь все обошлось? – обеспокоенно спросил Гэрри.
– Все в полном порядке, беспокоится не о чем, – с улыбкой ответил акушер.
Воспоминание 5
– Какое счастье, что все обошлось! – Гэрри восхищенно смотрел на новорожденную Поли. – Но нужно будет сделать анализы. Проверить, здорова ли малышка. Займешься этим, дорогая?
– Она меня чуть не убила, – возмущенно ответила Сью. – И теперь будет потихоньку высасывать из меня все соки. Разумеется, я проверю!
– Сью…ты чего? – удивленно спросил Гэрри. – Все хорошо?
– Нет. Ты разве не видишь? Я не могу дотронуться до еды уже вторые сутки. Бланки вечно что-то ломает у соседей! А ты…ты совсем перестал обращать на меня внимания.
– Дорогая, но я ведь…постоянно работаю…ты же знаешь.
– Это была твоя идея завести второго ребенка. – завелась Сью. – Твоя! А теперь у тебя, видите ли, нет времени на него.
Гэрри не нашлось ничего ответить, поэтому он замолчал, осторожно поглядывая на жену.
– Что ты молчишь? – крикнула Сью. – Отвечай!
– У тебя послеродовая депрессия, и с этим связаны проблемы с питанием, – собравшись с мыслями, спокойно ответил Гэрри. – Я позвоню сегодня психотерапевту.
– Нет у меня никакой депрессии. Это все ребенок, Гэрри. Он меня убивает! Тянет из меня душу.
– Сью…пожалуйста, успокойся. Мы все решим. А пока просто приляг и отдохни.
Сью резко встала, схватила деревянный стул и швырнула в сторону двери.
– Уходи на свою работу! Давай, проваливай! – на щеках Сью засветились слёзы. – Сама справлюсь! Ты мне и с Бланки никогда не помогал, только мать твоя крутилась вокруг меня.
Гэрри несколько секунд стоял в нерешительности, затем аккуратно обогнул Сью, и, поставив стул на место, вышел из комнаты, в спешке набирая номер психотерапевта.
– Проклятый ребенок, – продолжала Сью надломленным голосом. – Это все из-за него.
Воспоминание 6
«Палька Мейден, говорящая кукла» – надпись на обложке дневника Поли.
Класс заполнялся многоголосыми криками, странным мальчишеским жужжанием и четко звучащим «Полина Мейден – уродина». Девочки расчесывали волосы, перебирая одну прядь за другой, завистливо поглядывая на блестящие кудри Поли. «Что она о себе возомнила? – навязчивые мысли крутились у них в голове. – «Светится, как принцесса в блестках, просто отвратительно».
Я ощущал атмосферу в классе. Эту едкую смесь злорадности, смешанной с презрением к Поли. Она была из другого мира, маленькая девочка, одетая в простую одежду из секонд хенда, в окружении обеспеченных детей. Конечно, никто не видел ее внутреннего «манного сияния», однако все отмечали, что чувствуют себя предельно странно рядом с ней. Я знаю это, сознание детей как-то слилось с моим собственным. Довольно странное ощущение, как будто видишь одновременно десятки снов с одной и той же картиной, но под разным углом.
– Она кукла. Просто дешевая кукла. Кто из мальчиков дотронется до Пальки, станет паленым.
– Я слышал, что ее ненавидят родители. А еще она не знает таблицу умножения, хотя ей уже одиннадцать лет.
– Тогда неудивительно, почему родители ее не любят.
– Миссис Джардин сказала, что ее отправят на второй год.
– Ну и позорище. Я бы скорее сдох, чем согласился учиться с малолетками.
– Ты и сам малолетка, Джек! Тебе же нет еще и десяти.
– Нет, не слушайте ее. Она врет!
– Заткнись, Джек. Или будешь сидеть с кудрявой.
– И глотать вместе с ней унитазную воду после уроков.
– Как на прошлой неделе. Помните? Кто-то из параллели кинул ей привет-бомбочку в туалетную кабинку. Ой сколько шума-то было-о-о.
После услышанного мне захотелось раздавить каждого в этом классе. Как жаль, что я не смогу раздобыть слёзы этих мерзавцев и отдать их на пробу Майки. Он бы точно повеселился с ними в туалетной комнате. И почему их не отправляют в дом слёз, пока они не успели поломать психику другим детям? Догадываюсь, потому что на жестокости держится вся империя монстров, и не важно, кто ее источник. Но вот школьный буллинг – это долгий и неконтролируемый процесс, который невозможно остановить. Это как химическую реакция. Нужно знать определенные правила работы с токсиками (негативно настроенными людьми). И абсолютно неважно, как реагируют на это взрослые, потому что у детей свой собственный мир. Если ты расскажешь родителям или директору, что над тобой издеваются, твое окружение тебя съест, как только возгласы возмущенных мамочек поутихнут. Пытаться образумить ребенка – это все равно, что запускать сигнал в далекий космос в надежде услышать отклик в течение двух-трех месяцев.
