– Твое превращение всего лишь вопрос времени, – продолжил Винсент. – Виктор Борман увидел спичку и не задумываясь положил ее в коробок. Возвращаемся к вопросу о реалистичности твоих сновидений. Потому как монстры не спят, ты видишь вовсе не сны, а свою прошлую жизнь, пребывая в необычном трансе. Как только превращение подойдет к концу, ты перестанешь отличать реальность от сна…
– Ладно-ладно, как-то заумно все это. Просто скажите мне, как отсюда выбраться?
– Словами невозможно описать, – спокойно ответил Винсент. – Пройдет некоторое время, прежде чем ты освоишься в доме слез. Я прекрасно понимаю, незнакомое место похоже на неразношенные ботинки: давит и трет со всех сторон. Но выбора у тебя нет. Просто информирую, что я тебе здесь не приятель. Моя задача – следить за порядком и рассказывать об устройстве дома новоприбывшим.
– Ага, понял. Вас бессмысленно допытывать.
– Абсолютно верное заключение, – согласился Винсент. – Рекомендую оставить время разочарований в прошлом и проследовать за мной.
– Ну разумеется, – сказал я. – Как скажите, господин Винсент.
Зрение практически вернулось ко мне. Мы стояли в длинном прямоугольном помещении, растянувшемся, как мне показалось, на целую милю. На ровных, покрытых белым глянцем стенах висели странные картины. Походя мимо них, на секунду я улавливал собственное отражение. Например, вместо лица Наполеона видел свое собственное, – издевательски довольное и преувеличенно-приветливое. Между картинами, как солдаты во фронт, тянулись двери, довольно низкие, в них бы не смог свободно войти человек ростом выше ста восьмидесяти сантиметров. Над дверьми висели миниатюрные лампочки, отталкивающие приятным голубым светом темноту. И больше ничего. Ни номеров, ни других опознавательных знаков. Только тихий, практически бесшумный плач доносился сквозь стены. Будто тысячи мертвых душ, пытающихся вернуться в мир живых, были замурованы под толстым слоем старого дерева.
Я чувствовал себя особо уязвимым в этом месте. Как человек без кожи. Как человек без зрения, который идет вслепую до первого оврага. Несмотря на белый глянец, бросающийся в глаза, здесь было очень мрачно, темно и сыро.
– Холодно, – пожаловался я. – Можно мне потеплее одежду?
– Она тебе не понадобится. – ответил Винсент. – Когда ты начнешь умирать, тебе будет не до температурных условий. Эти стены поглотили крики сотни людей. А пол, на котором ты стоишь, впитал слёзы самых маленьких, даже еще не осознавших свою участь, одиноких детей. И никто из них не жаловался на холод.
Винсент взял меня за шею и грубо подтащил к стене.
– Прислушайся хорошенько, – приказал он. – И ответь, до сих пор ли тебе холодно?
Винсент прижал мое лицо к стене. И тогда я ощутил, как внутри старого и изношенного дерева, покрытого тонким слоем глянца, кипит горячая кровь, обжигая мое лицо.
– Отвечай, – сказал Винсент. – Как тебе?
Я попытался выбраться из хватки Винсента, но тот сжал руку на шее еще сильнее.
– Отвечай мне, – повторил Винсент. – Тебе все еще холодно?
– Нет, – сдавшись, проговорил я. – Не холодно!
– Ну хорошо, – удовлетворенно кивнул Винсент. – Тогда представим, что этого диалога не было. Знай, что в доме лучше не лить слёзы понапрасну. Пройдем дальше.
Теперь Винсент точно дал понять, что он мне не союзник. Собравшись с силами, я задал главный вопрос:
– Где я буду жить?
– Ты можешь выбрать любую комнату для своего проживания, – сказал Винсент. – До тебя на сто двадцать седьмом этаже жил Джон Форд. Так как он завершил свое превращение вчера в ресторане, я еще не успел забрать его вещи.
– Джон Форд жил здесь? Можно тогда… другой этаж? Мне не по себе после той ночи.
– Нет. Нельзя.
– Ну что ж, хорошо. Господин Винсент, проинформируйте меня тогда, зачем здесь так много комнат, если я буду жить один?
– Комнаты отличаются по функциональности. Думаю, ты уже догадался, что этот дом живой. Он состоит из маны людей. Каждая его комната – это отдельный музей воспоминаний. Поэтому не вздумай здесь ничего ломать, закончится очень плохо. Для тебя.
– Я, конечно, ничего ломать не буду. Чужое имущество там, и все такое. Только подскажите, где здесь выход на первый этаж?
Винсент удивленно взглянул на меня.
– На первом этаже нет ничего интересного. Зачем тебе туда?
– Мне просто любопытно, я живу на самом верхнем этаже? Здесь сто двадцать семь несчастных, приговоренных к обитанию внутри этого… живого существа? И все из моего города? Если это правда, то очень интересно, кто же находится на первом этаже.
– Там живут люди в возрасте, – немного помедлив, сказал Винсент.
– Вот как… А на самых последних, как я понимаю, дети?
– Молодые люди, – поправил Винсенст.
Если этот монстр в человеческой обертке не хочет мне говорить, как отсюда выбраться, я разузнаю все у других. Нужно вытрясти из него побольше информации.
– Мне можно ходить по другим этажам? – осведомился я.
– Такая возможность есть у людей, прошедших первые метаморфозы.
– И когда наступают эти ваши метаморфозы?
– Дому необходимы сильные эмоции, сопровождаемые слезами. Он питается ими. Как только он получит необходимую энергию, носитель слез впадет в транс, заснет. А как проснется, получит новые… способности. И так будет продолжаться до тех пор, пока носитель окончательно не перевоплотится.
– Чем питается дом? Слезами? – удивленно переспросил я.
– Ты все правильно услышал. Слезами.
– Почему именно ими?
– Так решил архитектор, создавший это место. Если подвернется случай и ты с ним встретишься, Колин, то можешь спросить, почему он выбрал именно слезы.
– Не понимаю, господин Винсент. Это вы так пошутили?
Винсент ничего не ответил. Он резко остановился, повернул ручку одной из дверей и жестом пригласил меня внутрь. В комнате были широкая двуспальная кровать, два высоких стула, огромный длинный стол, подогнанный к углу комнаты, покрывало из натурального кроличьего меха, потолок и стены, выкрашенные белой глянцевой краской. Четыре старинные картины, по одной на каждую стену. «Дорога с кипарисами и звездой» Ван Гога. «Закат» Фердинанда дю Пюигадо. «Театр абсурда» Михаила Хохлачева. «Над городом» Марка Шагала. И в этих картинах было нечто живое и пугающее. В разноцветной краске шумела теплая кровь.
– Все комнаты похожи, – сказал Винсент. – Поэтому нет смысла останавливаться на каждой.
– Ну хорошо. Тогда я остаюсь здесь. Только все не могу понять, зачем мне давать в распоряжение целый этаж? Это же непрактично.
– Скоро ты все поймешь, Колин Вуд. Чтобы осознать свое место среди монстров, нужно провести некоторое время в доме.
