Сперва Эмильен изошёлся восторженных вздохов, затем от нахлынувшей зависти резко реагировал на каждую новую песню, и, наконец, тоже стал подыгрывать грубым инструментам, создавая, по его словам, нежный крем созвучия своей утончённой арфой.
Спайди, добравшись до своей мечты, мучил гитару, щедро предоставленную одним из музыкантов, пытаясь зажимать аккорды и разучивая разные бои. В отличие от Эмильена, гитарист уверял мальчика в успехах, и звал в группу подмастерьем. Услышав предложение музыканта, Рин взяла своего «пса» за руку и потащила труппу дальше.
Артисты Рин веселились и посещали разные развлекательные номера Мулен Блю: побывали на плясках кабаре, в комнате смеха кривых зеркал, покатались на специально оборудованных прямо на корабле аттракционах; поучаствовали в конкурсах на силу, меткость, ловкость и смекалку. Циркачи успели посмотреть отрывок постановки и мини историю кукольного театра, а также пожали лапу паре тигров, которые не слишком радушно подпустили к себе Спайди. На палубе разыгрывали людей в скорлупки, оборотень несколько минут стоял возле ловкого мастера и наблюдал за тремя стаканчиками, но с каждым разом скорость их перемещений становилась быстрее, и мальчик едва поспевал за движениями рук. Игра его загипнотизировала, Спайди пытался уследить за камушком. Натори оторвал его и рассказал секрет скорлупок – при перемещении стаканчиков мастер произвольно перекидывает камушек либо вовсе убирает его с доски. Выиграть в эту игру невозможно.
Валерин, обойдя почти весь корабль и попробовав, испытав, послушав и посмотрев всё, что предлагали на Мулен Блю, начала уставать и сильно раздражаться на каждое следующее развлечение. Увидев столько номеров на развлекательном корабле, она прекрасно понимала, что в Мулен Блю, знаменитом корабле развлечений, есть всё, что душе угодно, а в её распоряжении лишь пара клоунов, да глупые акробатки. Ей абсолютно нечего предложить своему брату.
Всё больше злясь на свою никчёмную труппу, артистов Мулен Блю, брата и себя, блондинка продолжала ходить по кораблю и расстраиваться.
– Вы, – внезапно какая-то старуха с круглым зеркалом, вставшая на пути у лицедеев, поманила к себе труппу Рин. – Идите, не бойтесь, я скажу вам, что хотите узнать.
– Слепая старуха. Да уж. Благо у нас таких нет. Хотя Сатори мог бы тоже погадать на бутылке спиртного, – девушка залилась злобным смехом.
– Девочка в печали,
Мне показали.
Хоть я и слепа,
Вижу через века.
Зеркало моё
Покажет глубоко.
Спрашивай, не бойся,
Отвечу точно, успокойся.
– Да, она у нас ещё и рифмами говорит. Лучше не злите её, – подсказал впервые за весь праздник, подошедший Валентин, – она и проклясть может.
Старуха ощерилась редкозубой улыбкой, прекрасно расслышав негромкий голос Лена.
– Ну ладно. И что же видит твоё зеркало? – скептически поинтересовалась Рин, не ожидая ничего вразумительного.
Слепые гадалки, да ещё излагающиеся стихами, никогда ничего не говорили точно, загадки их выходили двусмысленными, как и пророчества. Понять из стихов что-либо практически невозможно, каждый толковал слова по-своему, поэтому люди верили их бредням.
Старуха повертела в руках круглое зеркало с красивой каймой, проделала над ним замысловатые пассы, всмотрелась слепыми глазами в отражение, подёрнутое туманом и начала своё предсказание:
– Среди вас поселился чужак.
Кто не видит его – дурак.
Он ходит, в душе ухмыляется,
Человеком лишь притворяется.
Все заметно напряглись, услышав первые строчки. Смысл их казался довольно простым, вот только о ком шла речь, люди не знали. Спайди навострил уши.
– Племени он будет другого,
Не встречали вы доселе такого, – продолжала тем временем старуха.
– Захотите, его я найду,
Вам, истинным слепцам, укажу?
Повисла пауза. Акробатки переглядывались между собой с непонимающим видом. Сатори пригубил из карманной фляги.
– Конечно, хотим. Что это ещё такое? – было видно, как задёргалась от страха Валерин, и как заинтересовался Валентин.
– Зеркало моё расскажи,
Истинную личину чужака покажи.
Всем покажи, ничего не скрой,
Истинную личину врага нам открой, – с этими словами бабка навела зеркало на труппу Рин, так, чтобы в нём отразился каждый член. Зеркало вспыхнуло и потухло.
Ничего не произошло.
– Какая-то чушь, – выдала Рин, и начала ругаться, что всё это лишь дешёвые трюки, чтобы привлечь зрителей, когда за её спиной раздался душераздирающий то ли крик, то ли вой. Все обернулись к источнику.
Спайди всего трясло, глаза его светились волчьим огнём, уши изменились на треугольные и поднялись на макушку. Мальчика ломало от боли, он медленно трансформировался. Всё его существо боролось с магией зеркала, но тщетно. Его ступни стали удлиняться, пятка оторвалась от земли, руки и шея обрастали шерстью, лицо изменялось, медленно становясь волчьей мордой, сзади мельтешил пушистый хвост.
Люди с открытыми ртами уставились на орущего из-за насильственной трансформации мальчика. Тот в свою очередь, продолжал медленно изменяться: одежда становилась шерстью на теле будущего оборотня, принимая его пятнисто-серый окрас. Мальчик ныл от боли, скулил и кричал в голос, его кости медленно изменялись с человеческих на собачьи. Он встал на четвереньки, так как позвоночник и задние лапы уже не могли поддерживать вертикальное положение. Из пальцев стали расти острые когти, нос почернел, после чего Спайди, ставший уже почти полностью волком, увеличился в размерах. Кобель в холке доставал до шеи светловолосой девушки.
– Да он же оборотень, – наконец подал голос кто-то из толпы. Эмильен смотрел ошалевшими от ужаса глазами на волка, почти полностью сформировавшегося и продолжающего рычать от боли. Валентин молчал, не в силах выдавить из себя ни звука.
– Обалдеть. Он же станет звездой нашего цирка. Живой оборотень, – задыхаясь от ужаса и восторга, выдохнула Валерин.
– Схватите его! – очнулся от оцепенения Лен.
Реми встряхнулся, обращение завершилось, но тело ломило и ныло. Он поднял голову и обвёл яркими зелёными глазами всех присутствующих. Волчонок – он выглядел слишком тощим, неполноценным на непропорционально длинных лапах, в отличие от настоящего взрослого волка – всё слышал и понимал.
Люди медленно подходили к нему, держа наготове откуда-то взявшиеся верёвки. Волчонок чувствовал их приближение, он рычал, а потом вперил полный ненависти взгляд в Валерин.
– Не приручите вы его ни за что,
Хочет горло порвать госпоже молодой, – выдала старая предсказательница, в упор смотря на волка невидящими, подёрнутыми белой пеленой, глазами.
