– Он просто старый, – с улыбкой ответил Глеб.
– Вот-вот, – кивнул Хосе. – Старый и чокнутый. Странно, что Александр просит у него помощи. Может, все мы ошибаемся насчет него? Я про Александра.
– Не знаю, – равнодушно ответил Глеб.
Он взял склянки с коричневой краской, немного встряхнул их. Проверил маной концентрацию.
– Превосходно, – заключил Глеб. – Лучше не найти. Даже на Малеконской улице.
– Что значит «даже»? – возмутился Хосе. – Как будто твоя Малеконская улица – это центр мира.
– Центр деревни, – подметил Глеб. Хосе пренебрежительно цокнул.
– Ладно. Иди к своему Лаосу. Небось он уже проснулся.
Хосе открыл небольшой шкафчик, достал оттуда бутыль внушительных размеров. Надпись «Mell» горела на солнце, Глеб зажмурился.
– Бери, – Хосе отдал бутыль Глебу, – потом сочтемся.
– Спасибо, Хосе, – отозвался Глеб. – Не заю даже, смогу ли я тебе когда-нибудь отплатить.
– Сможешь, – махнул рукой Хосе.
Глеб засмеялся. Затем схватил одной рукой баночки с коричневой краской, другой – бутыль с алкоголем.
– Увидимся еще, – сказал на прощание Глеб.
Хосе кивнул, закрывая погреб. Он отдал Глебу последние две баночки с краской. Он хранил их специально для него.
Глава XII
Звездная роща взрывалась белыми огоньками. По словам Глеба, так привлекали внимание маной маленькие организмы, обитающие в тонких планочках воды. Проглотишь одного такого, и во рту сразу станет горячо и солоно, как если бы там взорвалась маленькая звезда.
– Как здесь много маны, – Юрген вдохнул несколько белых пылинок и тут же чихнул.
– Она в этом месте повсюду. Роща пропитана ею, чувствуешь? Мана переливается из одного огонька в другой.
– Теперь я понимаю, почему мы занимались возле Моховой улицы, а не здесь. Если бы я связался маной с этим окружением, то все маленькие организмы погибли бы.
– Верно, – кивнул Глеб, – поэтому мы идём подальше в лес.
– Что будем делать?
– То, чем я занимаюсь уже сто четырнадцать лет, – Глеб таинственно улыбнулся. – Мы идём охотиться на солнечного кролика. За все время я ни разу его не поймал, потому что он очень шустрый и его трудно отследить.
– Никогда не охотился на животных, – Юрген угрюмо посмотрел на Глеба. – Вряд ли я чем-то помогу.
– Мы здесь для того, чтобы исследовать твою ману. А кролик – всего лишь удобная цель для исследования. Мы ловим животных только для того, чтобы передать их ману источнику.
– То есть как? Мы не заберем кролика себе?
– Где-то треть от маны кролика можно забрать себе, а все остальное идёт источнику. В деревне все люди одно целое, поэтому каждый работает для каждого. Но оставшуюся ману можно обменять, к примеру, на шкуры животных. Некоторые устойчивы к огню, некоторые к холоду. Также есть травы, которые повышают регенерацию маны, крови. Это всё помогает охотиться.
– Этим вы и занимаетесь всё время? Только охотой?
– Мы добываем ману везде, где она есть. Животные, растения, почва. Источников много, но больше всего маны содержится в животных.
– А сколько в солнечном кролике?
– Мало, – Глеб развел руками. – На большее я пока что не способен. Во всяком случае, так считает источник, раз определяет мне мелких зверюшек. Вот поэтому мы и пьем с тобой дешёвый сок лекорса и едим безвкусные семена.
– Источник определяет, на кого тебе можно охотиться? А нельзя просто взять и…не послушаться?
Глеб рассмеялся.
– Источник живой. Его невозможно надурить.
Юрген ошеломленно посмотрел на Глеба. Тот заметил его взгляд и тепло улыбнулся.
– Пройдешь испытание на охотника, и тоже сможешь брать задания, – Глеб похлопал по плечу Юргена. – Обычно его проходят дети, когда им исполняется семнадцать-девятнадцать лет.
– Как же долго ждать. Я думал, что на днях найду хоть какую-то работу.
– Надо же, – удивился Глеб, – ты так стремишься поскорее заняться делом.
– В Альте у меня не было возможности проявить себя. Я был настоящей обузой, в этом всё дело…
Юрген замолчал. Он остановился от того, что не мог разглядеть, куда идти дальше. Внезапно стало темно и холодно, будто мана застыла в жилах пространства. Юрген оглянулся назад, боясь потерять из вида белые звездочки, которые всего минуту назад кружились вокруг него, освещая целую рощу. Они подозрительно быстро исчезли. Юрген испуганно посмотрел в сторону Глеба.
– Кажется, мы покинули звездную рощу.
– Да. Покинули.
– Я ничего не вижу.
– Тебе и не обязательно видеть. Забудь о глазах, они тебе не понадобятся, – Глеб подошел к Юргену и легким движением ладони прикрыл его веки. – Используй ману, чтобы ориентироваться. Глазами ты не увидишь зверей, притаившихся в кустах.
– То есть мне сейчас нужно опять выпустить свою ману?
– Да.
– А если произойдет непредвиденное?
Глеб серьезно посмотрел на Юргена и, немного подумав, выдал:
– Тогда я тебя вырублю.
Юрген усмехнулся. Совсем чуть-чуть, потому что стыдился своей улыбки, стыдился каждый раз, когда Глеб напоминал ему о его недостатках, так что спустя секунды его лицо вновь помрачнело.
– Звучит весьма убедительно, – Юрген пожал плечами. – Надеюсь, ты справишься.
Глеб кивнул.
– Долго нам ещё блуждать в темноте?
– Пока не почувствуем яркую ману, ударяющую по голове. Скорее всего, это будет один из солнечных кроликов. Они любят бегать в полной темноте, играя друг с другом.
Глеб отвернулся от Юргена, присел, опустил ладонь на влажную землю и глубоко вдохнул, соединяя свою ману с окружающей.
– Я готов, – Глеб неспешно поднялся с закрытыми глазами, повернулся к Юрегну. – Теперь давай ты, выпускай свою ману.
Юрген озадаченно посмотрел в сторону Глеба. Видит ли он его? Ощущает ли?
– Ты чувствуешь мою ману? – спросил он.
– Нет. Зато чувствую всю окружающую. Не переживай, если что-то пойдет не так, я исправлю.
– Надеюсь, ничего не случится.
Наступила полная тишина. Не проронив ни звука, Юрген повторил движения Глеба, опустившись на землю. Затем он, взволнованно вдохнув побольше воздуха, выпустил из себя ману, и в то же мгновение чуть не завалился на землю. У него сильно заболела голова. Казалось, она была готова взорваться, словно панцирный плод. Всё потому, что вокруг было слишком много движения: корни всасывали воду, почва захлебывалась водой, дождевые черви страдали от недостатка кислорода, расталкивая слои рыхлой земли. Он чувствовал абсолютно все, что происходило вокруг. Роща расширялась, открывая перед Юргеном все то, чего не разглядеть самыми зоркими глазами. Мана наполняла его: сердце стучало, и каждый удар, казалось, расширял пространство вокруг, словно любая малая тростинка или гриб – все насыщалось его кровью и маной.
