– Нет.
Док вздохнул.
И, наконец, объяснил:
– Понимаешь… Это чтобы ты не сбежал никуда.
Огрызок похолодел.
– То есть…
– Да. Если попробуешь сбежать – будет ба-альшой взрыв.
***
Вечеринка была в самом разгаре.
Огрызок – нет, какой он теперь Огрызок? Он спелое, наливное Яблочко! – подумал бродяга, недобро ухмыльнувшись, – проводил цепким взглядом парочку хвостатых девиц. Послал им вдогонку цветистый комплемент, которому бы позавидовал сам Казанова.
«Да. Яблочко. Причём в самом соку».
И плевать, что через трое суток придётся опять идти к Доку на операцию. Он успеет потусить в Парадизе. Успеет запомнить всё.
…Когда ему открыли правду, Огрызок выругался по новой. Только мысленно.
«Ах ведь хитрые жуки! Так и знал, что с этой чёртовой Лотереей не всё в порядке!»
Все знали, что модификация давалась лишь временно. Ну, в большинстве случаев.
Однако мало кто ведал, что часть победителей давно отправилась в мир иной. А родня даже не думала об этом – их просто уведомляли, что оставили победителя жить в Парадизе, запрещая общаться…
На деле же, если модификант хотел сбежать с территории Парадиза, чтобы остаться совершенным навсегда, – срабатывала мгновенная микро-бомба, вживлённая в шею. Те, кто выиграл в Лотерею, писали расписку о неразглашении столь страшного секрета.
К счастью, тем, кто вёл себя прилично, хоть заболевания не возвращали. Так что спустя несколько дней Яблочко вновь станет одноглазым, одноруким и безобразно старым бродягой… Однако хотя бы здоровым.
«Ну и плевать! Хоть три дня покайфую!» – тряхнул шевелюрой Яблочко, бросаясь во все тяжкие.
Как и те, кто был рядом с ним. Элита Кибер-града и лотерейные счастливчики.
Первые сутки пролетели со скоростью света. Помолодевший, Яблочко кадрил девиц и бессовестно ими пользовался. Обжирался экзотическими блюдами, немыслимо быстро, чисто для развлечения, учил иностранные языки и общался с такими же «знатоками». Надев спецочки, бродил в четырёхмерном нео-интернете, где сайты представляли собой комнаты и многоуровневые высотки…
А на вторые сутки приметил знакомого.
Точнее, знакомый приметил его.
– Огрызок? Ты ли это, дружище?
Яблочко присвистнул.
Знакомые глазки доброй собаки, уши с пучками волос, знакомое лицо…
А вот ниже лица всё незнакомое.
Туловище киборга. Мини-бар вместо торса. На ножках с колёсами. И шёлковая бабочка официанта на жестяной панели.
– Мастиф, ты? – аж поперхнулся Яблочко. – Я-то думал, что ты сдох, амиго!..
Яблочко шагнул было вперёд, раскрыл объятья… Передумал.
Мастиф хмыкнул.
– Что, брезгуешь?
Яблочко открыл было рот. Закрыл.
– На вот, отпей глоточек. Полегчает, – металлическая рука залезла в холодное нутро встроенного холодильника и вытащила запотевшую бутыль с чем-то вишнёво-красным.
Яблочко принял, отпил из горла. И правда полегчало. Даже спросить смог:
– Ты почему здесь? Да такой ещё…
– А я – как ты. В Лотерею выиграл. Помнишь, каким я был?
– Конечно помню!
Безногий бродяга, что славился своей добротой. Один из тех, кто раньше ошивался в забегаловке у Марты. Катался на тележечке. А потом пропал. Вот кем был Мастиф каких-то несколько месяцев назад. А сейчас…
– Я ж всегда людям помогать хотел. Когда ноги были – в кафешке работал. Нравилось! – улыбнулся Мастиф. – Вот и вспомнил молодость. Такую модификацию захотел. А потом – заметили меня, остаться позволили. Я ж смирный, без амбиций каких… Так и работаю в Парадизе.
– Дела-а-а… – покачал головой Яблочко.
– Здесь, в общем-то, хорошо, – сказал Мастиф, почёсывая искусственной рукой седоватую голову. – Но иногда по старой жизни скучаю. Как там, в Ретро-полисе? Ты к Марте ходишь?
Яблочко надулся. Снова отпил из бутылки. Разговор сворачивал не туда. Туда, куда ему совершенно не хотелось.
– Да по-прежнему там. Это ж ретро, сам понимаешь, – всё же буркнул он Мастифу.
– Ах, какие она пекла рогалики… А пирожки! – мечтательно сказал Мастиф. – С говядиной, свининой настоящей, а не как тут… Сверчки да червячки… Новомодная белковая пища – тьфу!
Мастиф поморщился. Затем встрепенулся, как натуральный пёс.
– А Янек там как? Живой?
– Кто? – непонимающе скривился Яблочко.
– Ну Янек, сын Марты! Ты его ещё Заморышем обзываешь…
Яблочко нахмурился сильнее.
– А с чего бы ему подыхать? Бледный – да, худой – да, но он же мелкий ещё, заматереет!
Мастиф погрустнел. Качнул головой.
– Вряд ли заматереет. Он же болен сильно. Ты разве не знал? У него рак.
Рак.
Бутылка заскользила во вспотевшей ладони. Упала на искусственную траву. Тут же подскочил робо-уборщик, заглотил острые стекляшки.
– Жаль пацана. Помрёт скоро, без лекарства. Они же в своём Ретро-полисе так и не нашли ничего, как здесь, противорачьего-то… – со вздохом добавил Мастиф. – А лекарства из Кибера им не выделяют. Из принципа. А ведь он так мечтал деда дождаться…
– Слушай, а что с его дедом? – сглотнув, осмелился спросить Яблочко.
– Он в Последнюю Мировую сгинул. Вместе с вертолётом своим. Не вернулся. А ведь он Янеку вместо отца был…
«Вместо отца», – медленно повторил в мыслях Яблочко и похолодел.
– Ну ладно, пойду я, другие гости зовут. Будь здоров! – распрощался Мастиф и уехал.
Яблочко с места не сдвинулся. Потом дёрнул живой рукой, вспомнил с усилием точный адрес Марты, скомандовал мысленно: «Найти!» Биопротез глаза на секунду ослеп, затем в нём мигнуло, сверкнуло, пронеслась карта города – вид сверху… И вот…
Карета старой скорой помощи у подъезда. Рыдающая Марта. Соседи, что стоят рядом, поддерживают. И тело. Тело на носилках.
«Приблизь! Покажи!..» – хлестнул мысленный приказ.
Зубы закусили губу.
«Дышит».
Яблочко приказал глазу потухнуть. Стать снова обычным.
Мысли неслись в голове табуном вспугнутых лошадей. Вопили, кричали.
Мысли и нечто, похожее на…
…Совесть?..
«Значит, никакого дела до него, да?»
Яблочко зажмурился.
И вдруг услышал позади знакомый высокий голос.
– Минуточку, я только попудрить носик!
