– Время, сколько времени?!
На железной руке зажглись авто-часы.
Облегчение:
«Успеваю!..»
– Кореш, спасибо, мне надо дальше идти…
– Подожди!
Не один, не два, и не три. Гораздо больше незнакомцев. Разные лица, но одинаково-горящие глаза. Как-то нездорово горящие.
Огрызка обступили, Огрызка закидали вопросами. Быстро рассказав свою историю, Огрызок снова собрался уйти. Не дали, заболтали.
И стало понятно, куда он угодил. И почему ему так обрадовались.
«Террористы. Заговорщики. Всё ясно».
Да, Огрызок угодил именно к ним. Тем, кто не терпел кибер-власти. К радикалам, что хотели устроить переворот.
– Ты поможешь всем нам! Мы свергнем тиранов! Ты же понял, какие они? Ведь понял?
«Да. Понял. Уно, дос, трэс – и умри…»
– Не пойдёт, – мотнул головой Огрызок. – У меня бомба в теле. Скоро бабахну. Мне лучше уйти.
– Мы поможем! – его тут же схватили за руки. – У нас свой инженер, он сбежал от киберов! До него идти десять минут, мы успеем тебя спасти!
«Да только я, я могу не спасти, понимаете?»
– Инженер хороший, ты не волнуйся! Он летуна особого нам сделал, вот, посмотри…
Огрызок скрипнул зубами.
– Да успеешь ты к своему пацану! Пойми, друг, ведь это так важно, – тебя спасти! У нас модифицированных пока нет, а ты – сила! Настоящая! Ты дашь народу свободу от киберов! Скольким ты сможешь помочь, скольких спасти! Кибер-штуки и лекарства станут для всех доступными!..
– А если я не успею? – только и спросил Огрызок. Опять.
Тишина. Густая, больше не дружелюбная.
Жестяной голос:
– Один не стоит тысячи.
Губы тронула улыбка.
И слово «стоит» ещё не успело слететь с губ Огрызка, когда сама собой, расшвыривая всех, сработала механическая рука.
…Летун неизвестного инженера оказался кстати.
Да, недоделанный, да, криво летящий… Но именно он позволил Огрызку ускользнуть от всех и вновь вырваться на улицу.
И снова ветер в густых волосах, снова это дикое, опьяняющее чувство свободы…
Снова погоня.
– Хе-хей, а ну догони! – во всё горло расхохотался Огрызок, входя в крутое пике.
Мёртвые петли, виражи. Время, что улетает ветром, утекает песком сквозь пальцы…
Больница.
Сканер глаза метнулся по этажам, нашёл нужный, отыскал палату.
«Янек! Ещё чуть-чуть подожди!»
Вот и подоконник, открытое окно. Уже вечер, темно, дремлет Янек. Голова на подушке, извечно заморённый вид.
– Эй, пряник… Я вернулся!
Вздох. Приоткрытые больные глаза.
– Дедушка Тео?..
– Он самый, – улыбнулся Огрызок, доставая шприц.
Пальцы бережно стиснули слабую руку. Ввели спасительную иглу.
– Дедушка… Деда, а ты живой? Или мне снишься?
– Конечно, живой. И ты живой. Крепкий, как яблочко…
– Говорят, я не крепкий. Говорят, скоро умру.
– Теперь не умрёшь. Тебе помогут мои подлодки. Они уже в тебе. Чувствуешь?
– Да… Деда, а мне вроде лучше!
– Вот и хорошо. А теперь спи, пряник. Скорей засыпай.
Мальчик покорно закрыл глаза.
«Прощай, Заморыш».
Огрызок постоял подле кровати ещё немного.
И пошёл к окну.
***
…И вот, подбитый второй раз, я плашмя лежу на траве. Рука показывает три минуты, в небе кружат мерзкие летуны… Рядом шуршат шаги. Появляются лица. Кажется, вон там стоит Королева. Мерещится?..
Хочу послать всех к чёрту, к дьяволу в зад – но не могу. Сил почему-то нет. Или язык сквернить не хочется после больницы. Я ж герой, всё-таки… С глупым именем Огрызок…
Давным-давно я говорил, что всех не спасти. И я знаю, что всех не спасти…
Но одного-то можно?
Правда ведь, мой пряничный мальчишка?..
Прав…
Всё, что тебе нужно
Слёзы капали на стол, прямо в воздухе обращаясь в жемчуг: всхлип, шмыг, тук… Речная ведьма была хорошенькой – ни дать ни взять русалка без хвоста – и, что называется, «на нерве».
…Оно и понятно. Исчез любимый фамильяр.
– Спокойнее, мисс Перл. Без паники, – Эдвин коснулся девичьей ладони, ободряюще погладил. – Как его звали? Э-эм… То есть, зовут?
– Хамфри! – всхлипнула ведьма, сморгнув новые слезинки.
Тук-тук-тук…
– Всё, что вам нужно, это любовь! – завопил приёмник на столе.
«Только тебя не хватало», – подумал Эдвин, поспешно убавляя звук. По виску совсем не романтично сползла капля пота, но ведьма, казалось, ничего не заметила. Раскачиваясь на стуле, она то и дело шмыгала кукольным, цвета спелой клубники, носом. На столе и под ним уже поблёскивала целая россыпь бело-серого речного жемчуга.
– Любовь, любовь, любовь… – опять заныли «Битлы».
«Чтоб я ещё раз, – поморщился Эдвин, – чтоб ещё раз поймал эту волну! Чёртов Лондон!..»
Нахмурясь, Эдвин выключил приёмник, записал имя и стал расспрашивать. Он же, всё-таки, профессионал. Детектив, а не зелёный мальчишка. Надо держать марку.
«Любовь, любовь, любово-о-овь», – надоедливо пел квартет в мозгу. Эдвин ёрзал, пыхтел – и задавал вопросы. И чем больше задавал – тем больше хмурился. Фамильяр был уже десятым пропавшим за недавнее время. Это беспокоило.
– А он не мог, – начал Эдвин и замер, стоило ведьме обратить к нему огромные, лазурные глаза. – Э-э-э… Понимаю, такое – большая редкость, но… Не мог он сам сбежа…
– Нет! – мигом вскинулась ведьма, заалев щеками. И тут же сникла, обмякнув на стуле. – Я так его баловала… форель каждый день, сардинки… Всё, всё для н-него… Он же… он же моя семья!
Отчаянный всхлип.
– Хамфри-и-и…
Тук-тук-тук.
Эдвин неловко похлопал девушку по плечу.
– Ну-ну, хватит вам, мисс. Найдём.
– П-правда? – вновь подняла взгляд ведьма.
– Обещаю, – твёрдо сказал Эдвин.
Воротничок давил на горло. Перед глазами плескалась лазурь.
***
…Редкая ведьма обходилась без фамильяра. Порой он был просто помощником, всё равно, что живым блокнотом: все дела, все планы хозяйки надёжно хранились в его памяти. Порой был защитником: зубастым, когтистым… сильней любого волкодава.
