– Не зови это так.
– Почему? – искренне удивился Мигель.
– Это не искусство. Так… баловство.
Альма щёлкнула пальцами. По голой лодыжке друга живой татуировкой метнулась троица: зелёный треугольник, синий эллипс, чёрный квадрат…
– Супер! – восхитился Мигель и, когда рисунок исчез, взъерошил Альме волосы тёплой лапищей. – Пускай пользы никакой – зато глаз радует.
– Угу. Радует. Хелену вчера чуть не стошнило, – угрюмо сказала Альма и невольно улыбнулась, когда друг расхохотался.
– А я тебе вот что принёс. Починишь? – отсмеявшись, спросил он.
– Да раз плюнуть!
Альма взяла разбитый планшет. Пара минут, и он стал целым. Мигель, принимая вещь обратно, восторженно поцокал языком. Затем достал что-то из нагрудного кармашка и протянул Альме.
– На, это тебе. Сегодня нашёл.
Альма, помедлив от удивления, приняла гладкий камень. Ещё тёплый, сине-зелёный, с абстрактными, красными прожилками.
– Это гелиотроп. Я как увидел – про тебя вспомнил. Сразу! – улыбнулся Мигель.
– Спасибо…
– На День Рыбака пойдём?
Альме не слишком хотелось туда идти, но… Это же Мигель. Как ему откажешь?
И они пошли.
Точнее, полетели.
За спиной друга вновь трепыхнулись крылья, взбивая воздух комнаты. Улыбка, прищуренный глаз Мигеля – и за спиной Альмы выросли такие же, временные. На краткий миг её кольнула позабытая было зависть – и исчезла.
Полёт звал.
***
…Их Город, рождённый на берегу реки, давно кормился рыболовством.
Неудивительно, что одним из главных праздников стал именно День Рыбака.
Собираясь на главной площади, жители лакомились всевозможными блюдами из рыбы, смотрели 3D-представления, а когда на Город опускался вечер – шли к реке, чтобы запустить иллюзорных рыб и бумажные фонари на удачу.
Альма кисло смотрела, как школьная врагиня Хелена, красуясь, пускает эффектные фигурки прямо из руки. Вот гибкая, прозрачно-водяная щука, вот – сом с тонкими, завитыми усиками…
Мигель пихнул подружку в бок. Шепнул на ухо:
– Чего медлишь? Давай, создавай!
Альма попыхтела и подчинилась.
Нечто, похожее на красно-зелёного ската метнулось по водной глади, распугав мелюзгу. Визг, топот, крики…
…И что-то не то. Совсем не то.
Из рук падают фонарики. За толпой, впереди, зловещей зарёй разгорается…
– Летим! – не своим голосом завопил Мигель.
Но он не успел создать крылья подруге.
Цепенея от морозного ужаса, Альма, как в замедленной съёмке увидела их.
Стального Ангела. Медную Мегеру. Золотого Паука.
Стоило понять это – и её тоже увидели.
Взгляд медных глаз вонзился в зрачки. Крохотными рубинами вспыхнули в их глубине две хищные точки. Расправив крыла и щупальца, Мегера разметала всех и прыгнула к Альме, чтобы пожрать её душу.
Мир обратился горячей медью. Расплавился, залил глаза.
Теряя сознание, Альма едва ощутила, как сильный удар сбил её в сторону.
Секунда.
Боль в сердце.
Чернота…
***
– Слава Рыбе, жива!..
По голове прошлась шершавая ладонь. Альма поморщилась и разлепила веки. Увидела трубки, идущие из руки. Белёсую палату.
Заплаканную тётушку.
– Тётя Рамона…
– Да лапонька, да? – оживилась, беспокойно закудахтала тётка. – Чего тебе принести? Угря жареного хочешь? Хочешь? Или Туни? Завести Туни?
– Мигель… где?
Тётя сдулась, как проколотый воздушный шарик. Села обратно в кресло.
Альма похолодела. Выдохнула:
– Нет! Нет, не может…
– Да. Без души. Забрала Мегера, – роняя свинцовые слова, скорбно ответила тётка.
«Меня спас. Из-за меня», – подумала Альма.
И заревела.
***
…Никто не помнил, когда в дне пути от Города вырос зловещий сосед.
Будто составленный из тысяч слитков золота, он быстро обрёл нехитрое имя.
Казалось, не было у него ни входа, ни выхода. Ни единых ворот, ни малейшей щёлки в золотой броне…
Зато обитатели были. Как потом выяснилось.
Первым в Город наведался Ангел. Первым и напал, собрав беспощадно жатву душ.
Никто противостоять ему не смог. Никто и ничто. Ни техника, ни магия. Хватая жертву, стальной монстр вытягивал из неё то, что делало человека – человеком. Три дня после – и живой труп умирал. Становился истинным трупом.
За Ангелом явилась Мегера. За Мегерой – Паук. Так они и появлялись – то один, то другой, то третий… А то и все сразу. Проклятая троица из проклятого Эльдорадо.
А ещё ходили в Городе тёмные, страшные слухи. Что кое-кто из нынешних богачей бывал Там, и им открывали двери. Что сделку с адскими машинами можно было заключить. Дать часть души, добровольно, в обмен на богатства Эльдорадо. Не погибнуть… но и хорошим человеком больше не быть.
Нравилось машинам силу показывать. Добрыми притворяться.
Пока не прискучивало.
***
Он лежал на постели и едва дышал. Пустые глаза смотрели в потолок. Ничего не видели. Ни муху, ползущую по нему… Ни Альму, что стояла рядом.
Рука сжалась, стиснула дарёный гелиотроп. Смотреть на Мигеля было невыносимо.
«Три дня. Три дня, Альма».
Три дня – и труп.
По щеке скатилась горячая слезинка. В мозгу опять возникла карта, Город, проклятый Эльдорадо… Застучали в висках секунды.
«Сутки пути. Сутки. И? Что дальше, Альма?..»
Альма зажмурилась. Вдох-выдох, взмах рукой – магический пасс… По шее Мигеля метнулась татуировка, которую он так любил.
«Прости, тётя Рамона».
Альма подозвала к себе Туни, включила транспортный режим. Латунный зверёк вырос, отрастил колёса и сиденье. Вильнул хвостом, как живой.
«Сутки пути… Ничего, успею».
***
План был прост, как всё гениальное.
Прибыть к Эльдорадо. Наврать, что захотела отдать часть души. Забраться внутрь… А там – сбежать. Отыскать Мигелеву душу. Ведь где-то их хранят?..
Голос рассудка обзывал её дурой. Чего удумала, девка сопливая? А если эти гады их в себе держат? Это ведь не сардинки. А она – «в банках хранят, в банках»!.. Тьфу!
«Ничего, найду. Я технарь. Лучший из лучших», – упрямо подбадривала себя Альма.
