Снуют железные жуки-мобили, в которых восседают инспектора. Скользят за детьми тощие Кормилицы…
«А теперь вот не повезло».
Мурена закусила губу. Успела пригнуть голову до того, как чудовище, шедшее за одним из мальчиков, почувствовало взгляд и посмотрело на крышу. Пульс опасно убыстрился, загрохотало в ушах.
«Спокойнее, Мурена, спокойнее…»
Вдох-выдох, счёт до десяти. Всё, как учила Старшая.
Мурена приподняла голову и посмотрела странной парочке вслед. Приметила ещё одну Кормилицу, но уже рядом с полным семейством. Затем третью, на прогулке с девочкой. Если в этом городе есть доппель Альбатроса… Если он из колдовской семьи… Тогда дело плохо.
Мурена легла на крышу спиной и уставилась в небо, вспоминая.
Когда-то, рассказывала Старшая, в одно королевство повадились монстры, охочие до детей. Их крали из колыбелей совсем крохами, оставляя взамен, словно в насмешку, куклы из белой глины. Похитители были неуловимы, быстры, как ветер. Не спасали от них ни вооружённые слуги, ни крепкие замки. Замки выдирались с мясом, а что до слуг…
От слуг мало что оставалось.
Тогдашний Король не сидел сложа руки. К тому же, был он сильный-пресильный колдун. Выследил похитителей, нашёл тайное логово. Своими глазами монстров увидел. И детей, с которыми они нянчились, подросших удивительно за краткое время…
Только малютки те на человека уже не походили: ни обликом, ни силой звериной. Первыми страшные крохи накинулись на Короля и его свиту. А потом и монстры подключились.
Долго шла битва… Заколол Король многих детей, дивясь их живучести, силе чудовищной. Победил.
Но монстров не уничтожил. Решил пакт заключить, колдовской.
И заключил.
С тех пор монстры жили при городе. И каждый, кто хоть крупицей магии владел, мог принять их на службу. Король примером для всех стал: первым для первенца своего чудовищную Кормилицу пригласил. Чтобы выходила она его, недоношенного, в своей рыхлой утробе, напитала силой, гноем из тощих грудей – но человеком при этом оставила.
Крепким, выносливым человеком.
Так и повелось с давних времён. Монстры детей больше не похищали, выкармливали только, защищали от опасностей хлеще телохранителя. Как дети вырастали – прогоняли их. И вновь звали, когда нужда появлялась…
Мурена поднялась и села, скрестив ноги. Задумалась. Небо темнело к ночи, сверкнула на горизонте первая звезда. Ни дуновения ветерка.
Мурена отыскала среди вороха бумаг нужную карту и достала прядку волос Альби. Быть может, всё это – ошибка… А если и нет – то доппель может находиться за тридевять земель отсюда.
Вздохнув, Мурена бросила на карту города прядь.
…И замерла.
Потому что волосы, дрогнув, скользнули к недалёкому кварталу и остановились.
«Неужели?..»
Фортуна улыбнулась Мурене. Опять.
Но скоро ли исчезнет её улыбка?
***
– Я не убивала его.
– Да неужто, мерзавка?!
От крепкой пощёчины голова мотнулась так, что едва не сломалась шея. Мурена подавила крик и продолжила упрямо смотреть на инспектора.
«Ничего. Старшая меня и не так била».
Инспектор – потная морда, искусственный глаз на тонком железном стебельке – отодвинулся и рыкнул секретарю:
– Пиши: зарезав принца Теодора, преступница стала рисовать…
– Я не убивала. И не рисовала, – скрежетнула Мурена и стиснула зубы, ожидая новый удар.
– Нет? – новая пощёчина и пол-лица в огне. – Тебя застали на месте преступления, по локоть в крови! Ты меня что, за дурака держишь?!
– Что вы. Дурака вашего никто не удержит. Чересчур маленький, – выпалила Мурена, не успев прикусить язык.
Секретарь заржал.
– Ах ты…
Скрип двери, порыв ветра – и толстенное запястье инспектора, не успевшего по новой ударить, обвили железные пальцы.
В буквальном смысле железные.
– Феликс, какого чёрта здесь происходит?
Инспектор вскочил, опрокинув стул. Вырвал руку и задышал, как бык перед нападением с разбега.
– На кой ты припёрся, Домино?! Это моё дело!
– Ошибаешься, Феликс. Общее, государственной важности, – холодно ответил новый инспектор и посмотрел на Мурену. – Это ведь она, да? Та, что даже имени своего не сказала?
– Катись в зад!
– Как грубо. Ладно, взгляни на это, строптивец. Быть может, успокоишься, – инспектор Домино вытянул из кармана бумагу с печатью комиссара и развернул перед багровым лицом Феликса.
Минута тишины, бегающие по пергаменту глазки, пыхтение…
И вот Феликс, выругавшись пьяным матросом, отталкивает с дороги коллегу и вылетает в дверь.
Хмыкнув ему вслед, инспектор Домино знаком приказал секретарю удалиться. Тот беспрекословно подчинился.
Дверь закрылась. Домино уселся напротив настороженной Мурены и приветливо улыбнулся ей, секунду задержав взгляд на её амулете с летучей рыбой.
«Понятно. Злой пират – добрый пират. То есть инспектор. Это мы проходили».
– Ну что, рыбка моя? Поговорим?
– Я вам не рыбка!
Вздох.
– Ладно, леди. Хотите по-серьёзному? Будет вам по-серьёзному.
Домино поставил локти на стол, сплёл железные пальцы с обычными и, опустив на них подбородок, уставился на Мурену. На вид – совершенный юнец, из тех, что ещё бриться не начали. Годика на три старше её, причём от силы. Копна тёмных волос, что торчат иглами морского ежа. И глаза – один невидящий, с бельмом, а другой – чёрный. Наверно, из-за этого и имя.
– Итак, это вы убили младшего кронпринца Теодора?
– Не я.
– Тогда почему вас обнаружили подле него? И в крови?
– Я просто помощь оказывала. Спасти хотела.
«Но не спасла».
Мурена зажмурилась, как от боли.
Потому что это была правда.
Кто-то успел ранить мальчишку до неё. Когда она добралась до нужного места, на земле уже подрагивало маленькое тело. Оставалось всего-ничего – добить.
Но не смогла Мурена. Просто не смогла.
Перед глазами в луже крови умирал Альбатрос. Пускай доппель, пускай не он, настоящий. Но похожий дико, до безумия…
И Мурена, скинув рюкзак, стала доставать перевязочные тряпки, пытаться наложить жгут – но так и не успела. Умер мальчишка, не приходя в сознание, на руках у неё умер.
А затем и инспекторы подоспели.
Угодила Мурена в кутузку. И миропорт использовать не успела. Кончилась удача, вышла вся.
