— Ах, чай в постель, — говорит Кришнан. — Одно из величайших удовольствий в Индии. Тебе тоже надо как-нибудь попробовать.
Сомер зарывается лицом в подушку. Здесь бывает что-нибудь, не переходящее границ разумного? Есть ли хоть одно место, куда бы не вторгались твои родственники или слуги? Но она оставляет эти мысли при себе и вместо этого произносит:
— Чем мы займемся сегодня?
Воскресенье — это единственный день, когда не работает государственное бюро.
— Кое-кто из друзей звал меня на матч по крикету, если ты не против. Я ужасно играю, но был бы рад повидаться с ними. Школьные друзья. Некоторых из них я не видел уже лет десять. А ты, если хочешь, можешь пройтись с мамой по магазинам.
* * *
Сомер стоит на балконе и смотрит на унылый океан, который катит серые волны на дощатый настил. На улице жарко и влажно, но хотя бы дождь прекратился. В первый же ясный день, который выдался за долгие недели, Кришнан ушел один. Сомер задыхается от одной мысли, что ей снова придется сидеть в квартире, а перспектива проводить время со свекровью кажется еще менее привлекательной. Она решает пойти прогуляться самостоятельно, чтобы вырваться из тесноты перенаселенной квартиры.
Переступив порог здания и миновав высокие ворота, Сомер сразу же чувствует себя свободной и идет прочь от недоверчивого взгляда консьержа. В конце квартала находится железнодорожная станция Черчгейт, а на углу напротив нее есть закусочная с вывеской «Бургеры». После двух недель исключительно индийской кухни мысль о бургере кажется Сомер весьма заманчивой. Она подходит к окошку и заказывает:
— Два гамбургера с сыром, пожалуйста.
Один она съест сейчас, а второй прибережет на потом, чтобы хоть как-то разбавить однообразие из карри и риса.
— Ветчины нет, мадам. Бургеры только с мутоном.
— С мутоном? Это типа баранины?
— Да. Очень вкусно, мадам. Вам точно понравится.
— О'кей, — вздыхает Сомер. — Два бургера с мутоном, пожалуйста.
Местный бургер совсем не похож на те, к которым она привыкла, но Сомер вынуждена признать, что вкус ей очень даже нравится. С приятным ощущением сытости она направляется в сторону набережной, которую уже наводнили уличные торговцы и пешеходы. Мужчины идут группами, смеясь, жуя паан и сплевывая на тротуар. Она замечает, что один бородатый мужик глазеет на нее, нагло разглядывая грудь, и подбивает приятелей заняться тем же. Сомер смущенно складывает руки на груди, и мужчины разражаются смехом. Мерзкие свиньи.
Она идет дальше, стараясь глубоко дышать и смотреть на воду. Но ее взгляд невольно возвращается к толпам людей, которые постоянно приходится обходить. Сомер ждет, что мужчины посторонятся и пропустят ее, но этого не происходит. Каждый раз ей приходится проталкиваться, и в какой-то момент, продираясь через очередную толпу мужчин, Сомер чувствует чужую руку на своей груди и чьи-то бедра, прижимающиеся к ее ягодицам. Она в ужасе осматривается по сторонам и видит двух хихикающих молодых людей. Парень с желтыми зубами посылает ей воздушные поцелуи.
Сомер охватывает паника. Марин-драйв гудит от плотного шестиполосного движения, которое никогда не останавливается. Женщина начинает переходить широкую дорогу. Водители сигналят, машины проносятся совсем рядом. Она быстро идет вниз по одному из переулков в сторону дома. Как только страх отступает, она начинает злиться. Эти мужланы просто жалкие! Даже не верится, что Крис тоже отсюда!
Ей нестерпимо хочется поговорить с мужем, но дома Сомер обнаруживает, что его еще нет. Хорошо, что все остальные спят. Она прячет остатки бургера в холодильник и удаляется в их с Кришнаном в комнату. Потом наливает в ванну два бачка воды и тщательно отмывает каждый сантиметр своего тела. После этого она надевает чистую ночную сорочку, ложится в кровать и ждет Криса.
* * *
Сомер просыпается от шума за дверью. Она смотрит на часы и понимает, что прошло уже несколько часов. Уловив среди всеобщего гама голос Криса, Сомер выходит в коридор. В тот же миг мимо нее, словно и не заметив невестку, проносится мать Криса. Сомер заходит в гостиную и видит, что ее муж ругает одного из слуг. Балкон завален кухонной утварью: кастрюлями, сковородками, столовыми приборами, тарелками и чашками. Еще один слуга яростно трет каждую вещь. Она идет на кухню и видит, как третий работник выбрасывает в мусорное ведро банки с мукой, рисом и бобами. Сомер не верит своим глазам, когда тот высыпает целое блюдо специй — по меньшей мере две дюжины маленьких стальных баночек.
— Крис? — не выдерживает Сомер. — Что происходит?
Крис поворачивается к жене с искаженным от злости лицом. Не говоря ни слова, он хватает ее за руку, ведет в спальню и закрывает дверь.
— О чем ты думала?
— В каком смысле?
Сердце Сомер начинает биться быстрее.
— О чем, черт возьми, ты думала, когда принесла в дом мясо? Ты же знаешь, что мои родители строгие вегетарианцы. Ты осквернила всю кухню.
— Я… Прости. Я не думала…
— У матери чуть инфаркт не случился. Она хотела вообще выбросить посуду, но мне удалось ее убедить, что все можно продезинфицировать.
— Крис, я же не знала. — Сомер поднимается с кровати. — Я помогу сделать уборку.
— Нет.
Крис хватает ее за руку.
— Не надо. Ты уже достаточно натворила. Теперь оставь все как есть.
— Мне очень жаль. Я не знала.
Сомер снова садится на кровать и начинает плакать.
— Что значит ты не знала? Ты так занята своими мыслями, что даже не замечаешь, где находишься? Я говорил тебе, что они вегетарианцы. Разве мы готовили хоть раз мясо, пока они гостили у нас? А ты когда-нибудь видела, чтобы в этом доме подавали мясо?
Крис качает головой.
— Я пойду извинюсь перед твоей мамой, — пытается исправить положение Сомер и снова встает с кровати.
— Да, — соглашается Крис. — Тебе не помешало бы.
Сомер обнаруживает свекровь в одной из спален. Она сидит с женой брата Кришнана на кровати, обложенная разноцветными шелковыми тканями. Сомер вежливо стучится в открытую дверь.
— Привет! Можно мне войти?
— Да, Сомер, — отвечает мать Криса, продолжая неподвижно сидеть.
Сомер присаживается на краешек кровати.
— Они такие красивые, — говорит она, проводя рукой по стопке шелковых тканей красного цвета.
— Мы выбираем сари для свадебного торжества одного из коллег доктора Тхаккара в следующие выходные.
— О! Здорово. А я пришла извиниться за… за кухню. Я не понимала… Я ни в коем случае не хотела вас обидеть, я очень сожалею о случившемся.
Мать Криса качает головой.
— Что сделано, то сделано. Забудем об этом.
