— Что вы творите? Накхрас! Бессовестные! А ну пошли! Убирайтесь, пока я сама не побила вас! Быстро! — кричит Кавита, одной рукой поддерживая голову сына, а второй прогоняя их прочь.
Ребята разбирают сумки и, хохоча, уносятся вниз по улице. Кавита переводит взгляд на сына, стараясь понять, насколько сильно он пострадал. Нижняя губа распухла, на щеке царапины, из глаз катятся слезы. Она опускается рядом с ним на землю и сажает мальчика к себе на колени. Кавита качает его и чувствует, что надетые на мальчика шорты мокрые у него между ног.
— Все, все, мой сладкий, все будет хорошо.
Даже произнося эти слова как можно спокойнее, Кавита не сводит глаз со школьного двора и улицы за воротами, чтобы, если что, вовремя заметить новую опасность, которая поджидает их на каждом углу этого чужого города.
Ноябрь 1997-го
Как жаль, что тебя нет рядом, чтобы помочь мне.
Мне нужно написать автобиографию для урока социологии в восьмом классе, но я не знаю, с чего начать. Я не знаю своего настоящего происхождения. Сколько я ни спрашиваю об этом маму, она рассказывает мне одну и ту же историю о том, как взяла меня из детского приюта в Индии, когда я была еще младенцем, и привезла в Калифорнию.
Ей ничего не известно о тебе, почему ты отдала меня. Она не знает, как ты выглядишь. Я уверена, что мы с тобой похожи и ты бы подсказала мне, что делать с густыми бровями. Моя мама не любит обсуждать эти вещи. Она говорит, что я такая же, как все, и не должна об этом задумываться.
Папа попытался помочь мне с проектом и подобрал для него фотографии. Он достал старый альбом с черно-белыми снимками и тонкими листами бумаги между страницами. Там были его фотографии в форме для крикета и его дяди на белом коне в день своей свадьбы.
Папа рассказывал мне о фестивале воздушных змеев, который индийские дети ждут в январе, и про весенний праздник, когда они кидаются друг в друга краской. Это, наверное, очень весело.
Я никогда не была в Индии.
25
ПРОСРОЧКА
Мумбай,
[1] Индия, 1998 год
Кавита
Кавита пробует дал и добавляет соли, чтобы поменьше чувствовался недостаток чечевицы. Она готовит две тхали риса и дал, добавляет чуть-чуть пикулей манго в порцию Виджая, чтобы немного приукрасить вкус основного блюда, которое они в последнее время едят слишком часто. Джасу опять работает допоздна. Он берет дополнительные часы почти каждый день и выходит на смены за других сотрудников. После полицейского рейда на велосипедную фабрику, из-за которого ее закрыли, ему понадобилось несколько месяцев, чтобы найти новую работу. До того как Джасу устроился на текстильную фабрику, им пришлось занимать деньги под проценты, чтобы оплатить жилье и школу Виджая. И хотя им кажется, что ростовщику уходит каждый заработанный пайс, оставшаяся сумма долга по-прежнему внушительна. Они уже просрочили оплату за школу, а теперь еще и опоздали с арендой. Джасу с Кавитой надеялись, что хозяин жилья Маниш пойдет им навстречу, поскольку за те восемь лет, что семья живет здесь, у него не было с ними никаких проблем. Но арендная плата поднимается по всему Мумбай, и Манишу хочется избавиться от старых жильцов, чтобы сдавать жилье по более высоким ценам.
— Что вы сегодня проходили в школе, Виджай?
Кавита всегда с нетерпением ждет этого момента.
— Ничего особенного, мамочка. Умножение, возведение в степень. Учитель говорит, что мне надо как следует усвоить эти темы, чтобы не отставать от остальных.
— Хорошо, — медленно произносит Кавита. Она переносит пустой поднос тхали в раковину и начинает усердно отмывать посуду, чтобы сын не видел, что она вот-вот заплачет.
Это она виновата. Последние несколько недель после обеда Виджай подрабатывал с ней в доме сагиба. Когда один из постоянных посыльных сагиба заболел, мемсагиб попросила Виджая забрать у портного ее блузки. Она заплатила ему пятьдесят рупий и попросила прийти и на следующий день. Так Виджай во второй половине дня занимался доставками, вместо того чтобы делать уроки. Они с Джасу решили, что не будет ничего плохого, если он поможет им поскорее расплатиться с ростовщиком. Но теперь она поняла, насколько глупо они поступили. Они пожертвовали образованием сына, его единственной возможностью на лучшую жизнь, ради нескольких сотен рупий. Кавита с остервенением отскребает засохшие рисины со дна кастрюли.
Входная дверь открывается.
— Привет! — Джасу останавливается, взъерошивает волосы Виджая и направляется на кухню, где Кавита уже разогревает ужин. — Здравствуй, чакли! — Он обнимает жену сзади и кладет подбородок ей на голову. — Мм… дал, — констатирует Джасу, учуяв запах еды. — Как здорово, что мне досталась жена, которая каждый раз может приготовить дал по-разному. — Широко улыбаясь, он подходит к Виджаю и похлопывает его по животу. — Что, Виджай, скажи — нам повезло, что наша мама отлично готовит?
Мимолетная веселость улетучивается от громкого стука в дверь и свирепого голоса Маниша.
— Джасу? Эй, Джасу! Я знаю, что ты там. Я слышу, как ты таскаешь свою тушу у меня над головой. Быстро открывай, или я выломаю дверь.
— Что этот мерзавец здесь делает в такой час?
Джасу большими шагами подходит к двери и, распахнув ее, видит перед собой Маниша, одетого в потасканную исподнюю рубаху, из-под которой торчит нависающее над затянутыми шнурком штанами волосатое брюхо. На лице недовольного рантье недельная щетина, глаза красные, от него несет спиртным. Кавита хватает Джасу за локоть в надежде, что тот отреагирует на приход Маниша спокойнее.
— Маниш, уже поздно. Неужели дело настолько важное, что нельзя подождать до утра? — твердым голосом произносит Джасу и начинает закрывать дверь.
С поразительной проворностью Маниш умудряется вставить свою дряблую руку в проем, чтобы дверь не закрылась.
— Слышь, ты, ленивый ублюдок. Ты задерживаешь плату за жилье уже две недели, и я не собираюсь больше это терпеть, — орет ему в ответ арендодатель.
Джасу стоит в дверях, загораживая собой Кавиту и Виджая.
— Маниш, бхаи, — обращается к хозяину уже более мягким тоном Джасу. — Я заплачу. Разве я когда-нибудь подводил тебя за те восемь лет, что мы живем здесь? Недавно у меня произошла неприятность с работой, и… мне нужно немного времени.
— Времени? У меня нет для тебя времени, Джасу. Ты крадешь эти деньги из моего кармана, слышишь?
Маниш трясет кулаком в воздухе.
— Думаешь, тебе одному нужна эта квартира? Да у меня очередь отсюда и до самого океана из тех, кто хочет жить здесь, и все они готовы платить вовремя. Я не могу тебя ждать, Джасу!
— Маниш, бхаи, пожалуйста. Ты не можешь просто выкинуть нас отсюда. Мы говорим сейчас о моей семье. — Джасу открывает дверь шире, чтобы хозяин увидел Кавиту и Виджая. — Ты ведь нас знаешь. — Он старается говорить с уважением. — Я обещаю, что достану деньги за жилье. Пожалуйста, Маниш, бхаи.
