Ива?! Ива рассказывала обо мне журналистам? Регина что-то такое говорила про молодежь: мол, снимут интимные вещи, а потом опубликуют в соцсетях. Только Ива, видно, ничего не публиковала… А что тогда? Продала сведения обо мне каким-то западным писакам, которые хотят втоптать в грязь нашу медицину? Да что такого она могла про меня рассказать?..
– Будете смотреть? – Долуханян с сомнением посмотрел на Игоря Анатольевича.
Тот стиснул зубы и кивнул.
– Конечно. Это что, фотографии?
– Короткие видеоролики, еще не смонтированные, но по ним вполне можно понять, в каком ключе собирались делать материал. И еще кое-что на закуску…
Следующая четверть часа показалась доктору Симачеву бесконечной. Словно во сне проплывали перед ним картины его повседневной жизни.
– Господи, а это еще зачем? – пробормотал он, когда камера показала разобранную для сна постель.
– Продемонстрировать, что вы спите не на шелковых простынях, – отрывисто пояснил Долуханян. – Вы ведь догадываетесь, кто все это снимал?
– К сожалению, да.
– Здесь еще записано видео со звуком… Чтобы не осталось никаких сомнений.
На экране ноутбука появилась Ива – красивая и собранная. Брови сдвинуты, глаза сверкают.
– Ну, что скажешь? – Она подбоченилась. – Особенно мне нравится эта его драная куртка. Просто шедевр в своем роде. И полотенчики в ванной, застиранные до дыр. Блеск!
Игорь Анатольевич помертвел. Но уже через секунду пришел в себя и почувствовал, как сильно бьется сердце.
– Араик Амбарцумович, а вы в курсе, с кем она разговаривает?
– Со своим парнем, Стефаном, который постоянно живет и работает в Лондоне. Но некоторое время назад он приехал в Москву, судя по всему, с важным заданием. Поселился у Ивы, в квартире на улице Фучика.
– Вот, значит, как…
– Я проверил, когда он прилетел. Получается, еще до того, как вы с Ивой познакомились.
Игорь Анатольевич не сводил глаз с экрана.
– Сделайте погромче! – попросил он охрипшим голосом.
Долуханян прибавил звук и пояснил:
– Сначала я думал, что Стефан узнал о ваших с Ивой отношениях и решил подобраться к вам с ее помощью. Подкупил или обаял. Но, выходит, они с самого начала действовали сообща.
– Выходит, так…
Ива на экране продолжала что-то говорить – оживленно, бойко, довольная собой. В это время в гостевую комнату вошел Андрей Мокшанцев. Задержался на пороге, придержал дверь, поджидая, видимо, отставшего коллегу.
И тут вдруг его решительно отодвинули, и на пороге появилась… мамаша Ивы. Вероятно, ее пригласили поучаствовать в очередных теледебатах, и она засекла доктора Симачева в коридоре. Дама была в ярком элегантном костюме, с наложенным на лицо гримом.
– Игорь Анатольевич, вот вы где! Я заметила вас еще до начала съемок и решила разыскать. Что вы здесь делаете?
– По-видимому, то же, что и вы, Светлана Константиновна!
Тут она услышала знакомый голос и уставилась на ноутбук:
– Это что, моя дочь на вашей записи?
– Совершенно верно.
– А она знает, что вы ее тут… рассматриваете?
– Пока еще нет.
В этот момент Ива с экрана громко сказала: «Ты в меня не веришь, да? Я могу так мужика закрутить, до смерти не раскрутится!»
Светлана Константиновна внезапно подобралась, почуяв неладное. И тут же, в своей манере, пошла в лобовую атаку.
– Да как вы посмели? Без спроса? Араик Амбарцумович, что вам нужно от моей дочери? Я не ожидала, что… Хотя нет, я как раз ожидала! Объясните немедленно, что здесь происходит?! Что вы тут придумываете за спиной Ивы? За нашей спиной?!
– Успокойтесь, Светлана Константиновна!
– А я совершенно спокойна!
От нее только что искры не летели – так она распалилась. И весь светский лоск сразу испарился.
Долуханян поднялся на ноги и придвинул к столу свободный стул.
– Прошу вас, присоединяйтесь к просмотру. Вам многое станет понятно. Игорь Анатольевич, вы не возражаете?
– Нисколько.
На самом деле, он дрожал от бешенства. Конечно, пострадало его мужское самолюбие! Тяжело признавать, что тебя провели как мальчишку и просто нагло использовали… Но даже не это главное! Подлая девчонка покусилась на святое – на дело его жизни. Больше всего Игорь Анатольевич был поражен цинизмом, с которым действовала Ива.
Пока Светлана Константиновна смотрела видео, добытое Лавочкиным, он перебирал в памяти моменты, которые теперь, в свете открывшихся обстоятельств, разоблачали девчонку как существо совершенно беспринципное и наглое. Вспомнил, как она в кабинете порывисто поцеловала ему руку, будто бы в благодарность за то, что он спасает людей, как она горячо восклицала: «Я хочу быть с тобой, жить с тобой, родить тебе ребенка, засыпать и просыпаться с тобой!» Он скривился. Какая же гадость!
А ведь тетя Роза предупреждала! Мудрая женщина… Однажды она сказала ему: хочешь узнать, какова девушка на самом деле, посмотри на ее мать. Дескать, от осинки не родятся апельсинки. Он тогда возразил: ерунда и предрассудки! Молодежь другая пошла… А ведь тетя Роза оказалась права!
– Что, Светлана Константиновна? Нужны какие-нибудь комментарии? – преувеличенно любезно спросил Долуханян. – Ваша дочь вот тут, в конце, все отлично объяснила.
– Откуда у вас эта запись? – спросила та ровным голосом.
Она сидела с прямой спиной и сверкала глазами, готовая разорвать противников на клочки.
– Получена в ходе журналистского расследования, – ответил Долуханян своим фирменным ледяным тоном.
Стало ясно, что ни криками, ни истериками его не пронять. Слишком уж мощный противник.
– Ваша дочь, оказывается, тоже… репортер! – отрывисто бросил Игорь Анатольевич. – С каким пылом выполняла задание! Готовила материал, так сказать, с полным погружением.
Светлана Константиновна встала и, ни слова не говоря, направилась к двери.
– Пусть Ива передаст своему дружку, или кто он там, – сказал ей вслед Долуханян, – что их бомба обезврежена. А если они все-таки попробуют ее взорвать, то я сделаю все, чтобы их засыпало обломками. Поверьте, я это умею.
Игорь Анатольевич тепло попрощался с журналистом и его коллегами.
– Не волнуйтесь, доктор! Фильм после монтажа сразу покажем вам и главному врачу.
– Договорились. Хотя вам, Араик Амбарцумович, я доверяю всецело.
Направляясь к выходу, Игорь Анатольевич включил телефон и позвонил Лавочкину.
– Саня, Долуханян мне все рассказал! Не знаю, как теперь домой идти. Не хочу ее видеть… Не могу! Вдруг еще начнутся истерики, объяснения! Это выше моих сил…
