– Знаешь что, Игорек? Бери такси и приезжай ко мне, Мотя тоже скоро подтянется. Обсудим ситуацию, как полагается. И переночуешь у меня!
– Ладно, – согласился Игорь Анатольевич. – Скоро буду, жди.
Ему хотелось как можно скорее выйти на улицу и глотнуть свежего воздуха, чтобы прийти в себя и успокоиться. Переживать такую бурю чувств на глазах у посторонних людей оказалось тяжело. Однако до охраны он дойти не успел – на его пути внезапно возникла мать Ивы.
– Игорь Анатольевич! Игорь! – воскликнула она. – Прошу вас, уделите мне несколько минут. Я заказала для нас кофе вот тут, в пресс-баре… Обещаю, я вас надолго не задержу.
Вокруг было много свободных столиков, но мать Ивы выбрала самый дальний и уединенный. Когда они устроились друг напротив друга, официант принес две дымящиеся чашки.
– Я запомнила, вы пили в ресторане ристретто, – в голосе Светланы Константиновны неожиданно появились вкрадчивые интонации. – Сразу скажу: я не в курсе дел моей дочери. То, что она затеяла, выглядит, конечно, не комильфо…
– Как вы сказали?! – поразился Игорь Анатольевич. – Не комильфо?
Он рассмеялся. Светлана Константиновна, глядя на него, нервно побарабанила пальцами по столу.
– Ива – молоденькая девушка, а в жизни столько соблазнов!
– Знаете, я лучше пойду.
– Игорь, я вас умоляю! Давайте, вы не станете выносить сор из избы!
– Весь сор из моей избы ваша дочь вынесла первой.
– Вы же врач! Целитель. Врачи не должны быть мстительными!
– Это вам в швейцарской клинике рассказали? – Игорь Анатольевич едва сдерживался. – Я не собираюсь преследовать вашу дочь, если вас волнует именно это. Но чтобы сегодня же ноги ее не было в моей квартире! Это понятно?
– Понятно.
– Ключи пусть выбросит, потому что я немедленно сменю замки.
– Она вас больше не побеспокоит, слово матери.
– Если встретит меня на улице, пусть быстро переходит на другую сторону. – Он встал. – Ваша дочь вызывает во мне чувство гадливости. Просто чтобы вы знали.
С этими словами он удалился и, наконец, очутился под открытым небом. Пока ждал такси, немного отдышался и поехал к друзьям.
– …И мне ни капли не стыдно, что я обманом проник в квартиру и утащил эти флешки! – горячо говорил Саня Лавочкин, разливая золотистый коньяк. – А знаете почему?
– Почему? – послушно переспросил Матвей Александрович.
– Потому что этот тип – нечистоплотный журналистишка. Ему все равно, с кем дело иметь. Я сказал, что меня из больницы за пьянку выперли, но ему было пофиг! Главное, жареные факты!
– Долуханян даст ему по носу…
– И сделает это красиво! – согласился Матвей Александрович.
Друзья сдвинули бокалы, чокнулись и выпили.
– Ива вчера рылась в моей сумке, а еще карманы пиджака проверяла, – вспомнил вдруг Игорь Анатольевич. – Наверное, ей пришла в голову мысль, что это я забрал флешки.
– А что? В этом есть своя логика, – согласился Матвей Александрович. – Ты запросто мог завладеть ключами от ее квартиры, поехать туда и найти досье на самого себя.
– Ну, если она так подумала, то совсем меня не знает.
– Ночевать останешься? – спросил Лавочкин у пострадавшего друга. – Свободная комната тебя ждет.
– Да нет, домой поеду – у меня ведь Рыжик! Как же я его одного брошу? Он волноваться будет.
Матвей Александрович задумчиво покачал головой:
– Я тут все думаю… Какая-то злая судьба привела к тебе эту Иву!
– Судьба сама по себе не срабатывает, – ответил Игорь Анатольевич. – Мы ее провоцируем.
– В каком это смысле?
– Иву на свидание я сам позвал, несмотря на противную мамашу.
А про себя подумал: лучше бы я инициативу проявил в другом месте и в другое время. Взял бы и позвонил Оксане! Ведь после встречи с ней душа пела, а я отмахнулся. Как будто подобное каждый день происходит…
В квартире было пусто и… хорошо! Рыжик так весело прыгал по комнате, так азартно бегал за своим мячиком, что Игорь Анатольевич рассмеялся вслух.
– Что, брат, мы опять с тобой свободные парни? Ты тоже чувствуешь, как легко дышится?
Сегодня он, конечно, заснуть сразу не смог. Ворочался, вздыхал, перебирал в уме все свои ошибки. Хорошо, конечно, плыть по течению, удобно. Но иногда, наверное, нужно самому налечь на весла. Дам себе передышку, решил он, не буду поддаваться эмоциям, уж слишком много их было в последнее время.
Он попросил у Моти всего один день на генеральную уборку, а от остальных отгулов отказался наотрез.
Через день доктор Симачев приехал в клинику и сразу же с головой окунулся в работу. Жизнь, казалось, снова потекла своим чередом. Но тем же вечером Саня Лавочкин поскользнулся на ступеньках клиники и здорово ушибся.
– Ох, Конопатый, я, кажется, ногу сломал! – простонал он, когда Игорь Анатольевич бросился к нему на выручку.
– Ты подожди паниковать! Сейчас позову ребят, отправим тебя на рентген, все выясним.
– Слушай, Игорек, мне твоя помощь срочно нужна!
– Конечно, я тебе помогу, ты чего?
– Я не про ногу сейчас говорю. Мне надо в аэропорт, чтобы передать посылочку. Ты ведь знаешь, у меня родственница живет за границей. Единственная родная душа, я стараюсь ей угодить, как могу. Пожилая дама, капризная немного…
– Да я в курсе, Саня!
– К дню рождения запросила косметику с крымскими травами, – не слушал тот. – Я купил, упаковал… Меня человек будет ждать в Шереметьево, в терминале «С» возле стойки информации ровно в десять.
– У тебя болевой шок, вот ты и болтаешь без умолку!
– Конопатый, съезди вместо меня в аэропорт, а? Вот ключи от моей машины, в багажнике пакет с посылкой и телефон мужика, который согласился этот пакет передать.
– Да не вопрос! Конечно, сейчас смотаюсь. Одна нога здесь – другая там.
– Ну, спасибо тебе, выручил! – обрадовался Лавочкин. – Как некстати я упал, как некстати!
Когда Игорь Анатольевич приехал в аэропорт, его вдруг накрыла ностальгия. Он отчетливо вспомнил, как улетал в Израиль, к тете Розе, не зная, что ждет его впереди и сможет ли он когда-нибудь снова оперировать. Чувство было таким сильным, что он на секунду даже притормозил. Пассажиры с вещами торопились по своим делам, разглядывали электронные табло со временем прилета и вылета, выстраивались в очередь на регистрацию, перекусывали в кафе и ресторанчиках, обнимались с родными и друзьями.
Отыскав стойку информации, Игорь Анатольевич передал Санину посылку веселому мужику с огромным чемоданом и пожал ему руку в знак признательности. Больше в аэропорту делать было нечего. Он двинулся было к выходу, но неожиданно для себя замедлил шаг. Охватившее его смятение нарастало… Ему казалось, что если уйти сейчас, в его душе что-то оборвется, исчезнет навсегда… Он развернулся и пошел обратно, сам не понимая зачем.
