– И ничего не хотел слушать об очищении организма! – воскликнула Наташа, после того как Олег, глубоко вздохнув, взял последнюю ноту.
– Да, – сказал Олег опять ни к селу ни к городу, – сегодня замечательная погода, бодрящая и ветер свежий.
– Верно, верно, – я обрадовалась перемене темы, – и уже чувствуется приближение весны.
Наташа окинула нас отстраненным взглядом, ей не были интересны иные темы, кроме темы своей, вероломно загубленной Петей, жизни. Ну, и конечно, кафельной плитки. Но Наталья понимала, что до плитки разговор дойдет не скоро и явно заскучала.
– Хм, – начала я, – а вы, Олег, Наташа говорила, что вы занимаетесь ювелиркой…
– Да, – обрадовался Олег, и его волосы дружно устремились прочь от лица, – жаль, я не смогу сегодня продемонстрировать вам свои произведения. Золото – это не просто золото. Это магический Абсолют. Меха, золото и духи – это то, что дает женщине возможность быть женщиной. Такой, какая она есть на самом деле – возвышеннейшей из всех Божественный созданий. Прекраснейшей из всего, что только было задумано Создателем!..
Олег долго, пространно и витиевато распространялся о женщинах, а я в отчаянии кусала губы. Ну, как после всего этого заговорить о ремонте?
Как только Наташа отлучилась из-за стола, Олег интимно склонился ко мне и с придыханием зашептал:
– Вы себе не представляете, Оленька, как я счастлив, что встретил на своем извилистом жизненном пути, полном невзгод и ударов судьбы, Наташеньку. Она – необыкновенная. Я никогда еще не встречал такую содержательную и цельную девушку. Она вдохновляет меня на новые творческие порывы. Мы будем работать с ней вместе и идти по жизни рука об руку.
Я пристально вглядывалась в лицо этого сорокалетнего мужчины. Как многие творческие люди, Олег, конечно, выглядел моложе своих лет. Этот секрет вечной молодости творческих людей, вероятно, связан и с некоторым их инфантилизмом, умильно именуемым детской непосредственностью и первозданным восприятием действительности. Но не до такой же степени! Тем не менее, я должна была исполнить свой долг подруги: набрала в легкие побольше воздуха и, стараясь быть искренней, произнесла:
– Ах, только сейчас заметила, что ничего в жизни не меняется. Плитка-то осталась прежней… А как же законы диалектики? Количество, переходящее в качество. Отрицание отрицания. И еще, кажется, единство и борьба противоположностей…
– Да-да, – жарко поддержал Олег, – мир един! Времени – нет! Будущее заключено в прошлом, а прошлое в будущем! Убеждаешься в этом на каждом шагу!
Вошла Наталья, внимательно посмотрела на меня, спрашивая глазами: ну, как, мол, разговор?
Я скорчила невинную физиономию. Наталья надулась.
– Мы, Наташенька, – нежно произнес Олег, – говорили о том, что время бесконечно. С одной стороны. А с другой, его как бы и не существует…
– Ну, конечно, – злобно вращая глазами, сказала Наталья.
Я уже было приготовилась снова заговорить о плитке… О, Господи, на что только не приходится идти ради дружбы!
– Моя бывшая жена всегда тянула из меня деньги, – вдруг грустно молвил Олег. – Ей только и нужно было от меня, что деньги.
И Олег со свойственным ювелирам вниманием к деталям изложил историю о том, как они с бывшей женой строили дачу, как сначала запланировали построить дом в один этаж, а жена решила тут же, что нужен второй, а Олегу пришлось срочно на этот каприз зарабатывать.
– А ты не боишься, – с вызовом спросила Наташа, когда рассказ про дачу, наконец, иссяк и уже готов был начаться рассказ про модную одежду алчной жены, – что снова наступаешь на те же грабли?
– Я знаю, что я наступаю на те же грабли, – ничуть не смутился Олег, – я знаю. И поэтому мне не будет так больно, когда они меня ударят. С бывшей женой мне было больно. Мне было очень больно.
У меня сжалось сердце. Не каждый мужик может так открыто, так искренне обсуждать свои душевные раны.
– Спасибо, ребята, – сказала я, – мне пора.
Хозяева долго держали меня у порога, многословно выражая свои высокие чувства ко мне. Когда, наконец, дверь за собой удалось закрыть, я с облегчением вздохнула.
– Неописуемо! – вскричала я.
* * *
Вернулась домой, села за Васин планшет и недрогнувшей рукой набрала пароль: номер телефона Василия (без восьмерки).
Гаджет остался безучастным.
Попробовала прибавить к каждой цифре по единице.
Опять не отозвался.
Тогда я уверенно выстукала на клавишах номер телефона справа налево.
Айпад согласно замигал. Я усмехнулась. Однако надо сказать Василию, если, конечно, представится такая возможность, чтобы он в следующий раз был более изобретательным.
Файлов было довольно много, но я мужественно просмотрела их все. В основном это были какие-то непонятные столбцы цифр, перемежающиеся не менее непонятными латинскими буквами. Тем не менее, была и натурально вербальная информация.
Я набрала Ирин номер телефона. Та ответила довольно-таки сонным, недовольным голосом.
– Спишь? А я, между прочим, взломала компьютер Василия!
Здесь что-то про канадцев и Насдак. Про какие-то акции. Они в цене растут, как на дрожжах! Может быть, за ними – акциями – и идет охота? Что там твой топтун еще докладывает?
– Э-э-э… Это твой топтун, – настырно уточнила Ирина.
– Не имеет – чей. Так есть новости?
– А ты как думаешь? Я без дела сижу? Я тебе вчера просто не успела ничего сказать! Ты что, не помнишь? На нас покушались! Так вот. Я даже уже встретилась с этими канадцами, чтоб ты знала. Причем канадцы – самые что ни на есть настоящие, – тяжело вздохнула Ирка. – Но предъявить их никому нельзя. Поскольку выглядят они как натуральные аферисты, причем невысокого полета. Деревня деревней. В Москву приехали, поселились не в гостинице, а у кого-то на квартире, окнами на окружную. Повела их на «Лебединое озеро», так выяснилось, что они первый раз в балете. Один из них вообще по-французски не говорит, а между тем, это у них второй государственный язык. Короче, впечатление они производят очень странное. Однако деньги у своего правительства, похоже, и вправду выбили. Миллион долларов, во всяком случае, им уже перевели.
– Ну, – сказала я, оживившись почему-то, – это прием известный: Миллион перевели, а потом тридцать обратно попросят.
– А не надо было хохлами заселяться, – зевнула Ирина.
– Господи, при чем тут хохлы? – возмутилась я.
– При том! – повысила голос Осокина. – В Канаде самый высокий уровень жизни по данным ЮНЭСКО. А в прошлом году они не добрали пятнадцать тысяч эмигрантов! Во! Самый высокий уровень жизни, а ехать к ним никто не хочет.
– Ну.
– Что, ну?
– Хохлы-то тут при чем?
