В общем, когда Славик, наконец, добрался до кафе, в котором я засела в нервном напряжении, я уже выпила целую бутылку сухого красного вина. И при этом была ни в одном глазу! Потому что все мои фибры трепетали в безуспешном разгадывании сложившейся ситуации. К тому же мне было страшно. Очень. Я совершенно и никогда не претендовала на роль человека, вступившего в схватку с мафией. Неравную, разумеется.
Но Славик печально посмотрел на меня и сказал, что сейчас вызовет такси и отвезет меня домой. Из чего я заключила, что вид у меня пьяный. Несмотря на то, что мозг трезв как стеклышко!
О чем я и сообщила Славику. И потребовала немедленно рассказать мне о результатах его слежки за приспешниками мафии. Иначе я никуда не поеду! С места не тронусь!
Славик был парнем смышленым, поэтому не стал спорить со мной. Славик следил за полицейским и «соседом» около часа. Они плутали, видимо, почуяв слежку. Потом сели в машину и уехали. Номер Славик записал. Дальше преследовать подручных коррупции у него не было возможности.
– Где же ты был три часа?
– Были другие дела, – уклончиво ответил Славик.
Вот еще не хватало! От меня что-то скрывают?!
Но я не стала углубляться. Я нервничала. Ирка не отвечала. Я снова набрала номер Тимофея – он не ответил тоже. К тому же – по всему – мне надо было ехать домой, где я опять подвергнусь допросу.
А я тогда сделаю вид, что пьяная очень. Тем более это будет выглядеть правдоподобно – вон как Славик на меня отреагировал.
Я безропотно дала погрузить себя в такси.
Доехав до дома, у меня совсем слетела не шляпа, но крыша. И я зашла сначала к Поли.
Поли – это мой старинный друг. Вернее, теперь уже подруга
[4].
Явилась я без звонка, но Поли мне обрадовалась. Едва взглянув на меня, расчухала, что со мной сегодня можно выпить. Что мы и сделали, предаваясь беззаботному щебетанию. Пока не позвонил Антон. Он вопрошал, где я? Я ответствовала, что у Поли. Антон скривился: он не любил моих подруг, и Поли – не была исключением. Я сказала, что приду попозже и напомнила, что ужин – в холодильнике. Мне не хотелось идти домой.
– Знаешь, Поли, – неожиданно для себя сказала я, – я разлюбила Антона.
И неожиданно для себя поняла, что это правда.
– Если честно, – внимательно посмотрела на меня Поли, – твой Антон мне никогда не нравился. Он слишком тяжелый человек для тебя. Ты – легкая. А он, как камень, тебя вниз тянет. Взлететь не дает.
– Да нет, Поли, – возразила я, обдумав метафору с камнем, – Антон, может быть, и хороший. Но он – не мой человек. Ведь не случайно я ему никогда не рассказываю о том, что меня действительно волнует. Боюсь, что он меня не поймет.
– Та-ак, – констатировала Поли, внимательно вглядываясь в меня, – рассказывай.
И я рассказала. Выложила все как на духу. И про труп, Ирке подброшенный, и про ее похищение (я твердо решила придерживаться одной легенды), и про сегодняшнюю стычку с мафией. К счастью – бескровную.
Поли впала в трагизм. Она долго носилась по квартире, заламывая руки, кричала про то, что я идиотка, и про то, что, не успев выйти из одной криминальной истории
[5],– тут же попала в другую.
– Поли, – сказала я, – у тебя когда-нибудь было такое, что ты понимаешь, что расплачиваешься за свои грехи уже при этой жизни?
Поли ничего не ответила, а вызвала своего шофера Вову. Он – бывший киллер. Но сейчас встал на путь исправления. Хотя и имеет знакомства в криминальной среде. Все же вместе молодость коротали – такое не забывается.
Вова молча выслушал невеселую историю про подброшенный труп, про сегодняшнее опасное посещение квартиры и резко помрачнел.
– А ты говорил, что нация потеряла пассионарность! – припомнила я ему огульные обвинения. – Если надо, мы все – как один – встанем на борьбу с мафией и коррупцией.
– А посолиднее – кроме тебя – на борьбу никто из пассионариев не поднимается? – парировал Вова.
Я потребовала налить мне еще вина. Держась за ножку бокала, я чувствовала себя увереннее.
– Надо что-то делать! – вскричала Поли. – Мне, конечно, абсолютно наплевать на твою подругу Ирку. Пусть бы даже ее в тюрьме сгноили. Она того заслуживает – сама виновата. Но на тебя мне не наплевать! Ты опять ухитрилась вляпаться в криминальные разборки. Где ты только их находишь?! Ах, да. Дружишь не с теми.
– Как ты можешь так говорить! Что значит, «в тюрьме сгноили»? Ты отдаешь себе отчет?! Это – живой человек – Ирка. И вся ее вина в том, что встала на борьбу с мафией! За справедливость!
– Расскажи подробнее про личность трупа, – прервал нашу перепалку Вова, – что за баба?
А действительно, что я знала об убиенной? Только общие сведения. Я даже толком не успела узнать, каким образом ее убили. И вообще – убили ли? Ирка, должно быть, знает, конечно, больше. Но она к телефону не подходит. Ну, не гадство? Еще и за нее волнуйся.
– Как вовремя похитили вашу подругу, – задумчиво сказал Вова и пристально посмотрел на меня.
Я смутилась под Вовиным взглядом.
– Кстати, – сказал Вова, – обычно, когда совершается убийство, первым делом подозревают мужа. Или жену. Родственников, короче. Что там за муж у трупа? Потом, ты говоришь, у трупа были любовники. Тоже – тема.
«Завтра надо встретиться с Костей, – подумала я, – оперуполномоченный, конечно, никогда сам не позвонит. А мне позарез нужна инфа. И с Сугробом надо повидаться. Вот он-то мог и сам позвонить. Уже сутки прошли, как я его озадачила. Никто-то обо мне не волнуется. Одна я – за всех переживаю».
Мне стало себя жалко. Видимо, это ощущение отразилось на моем лице. Поли и Вова стали как-то участливо хлопотать вокруг меня. Подливать вино и подкладывать закуски.
– Как, говоришь, фамилия мошенника? Красавин? – спросил Вова.
Я обрадовалась. Вова просто так никогда лишних вопросов не задает. Если спросил – значит проникся важностью происходящего. А мне сейчас так нужны были понимание и поддержка!
– А раньше был Синицын!
Добралась я до своей квартиры в абсолютно разобранном состоянии. Чему даже была и рада. Я не подвергнусь в таком самочувствии расспросам. Потому что они бессмысленны – соображала я плохо и лыка не вязала.
Свалилась спать. Мотька устроилась в ногах, а освоившийся вполне и окончательно котенок пришел требовать ласки. «Надо бы дать ему, наконец, имя», – подумала я и отключилась.
Глава 5
Когда я проснулась, Антон уже шебуршался на кухне.
– Привет! – сказала я. – Надо, наконец, назвать как-то котенка. Как тебе имя Симона?
