– Здесь двумя путями пройти можно, – Денис аккуратно увеличил изображение, – либо с этой стороны дома, либо с противоположной.
– Вот мы и пройдемся, – кивнул Михаил Григорьевич, – и с этой, и с противоположной. Посмотрим, какие еще варианты есть, а заодно приглядимся, где по ходу его движения камеры были. Четыре дня прошло. Думаю, записи еще целы, не поздно изъять.
– Ну что же, пойдем пройдемся, – согласился Малютин. – Если повезет, может, чего на камерах и углядим. Вряд ли в первом часу по району много народу шаталось. Все же не пятница.
Оставив машину припаркованной на стоянке, оперативники двинулись к небольшому скверу, расположенному всего в нескольких сотнях метров от здания полицейского управления. Тому самому скверу, в котором четыре дня назад был убит студент второго курса Высшей школы экономики Константин Апраксин.
***
В то самое время, как Малютин и Панин вышагивали по маршруту, пройденному несчастным студентом перед своей гибелью, Крылова сидела в небольшом и не очень уютном кабинете судмедэксперта Алексея Яковлевича Володарского и, сложив губы трубочкой, дула на стоящую перед ней на столе огромную кружку со свежезаваренным крепким чаем. На заварку Алексей Яковлевич прижимист никогда не был, особенно в тех случаях, когда человек, которого он угощал чаем, заявился не с пустыми руками.
Брать с собой на вскрытие торт Вику уже давно, еще четыре года назад, научил Реваев, как только взял себе под крыло.
– Многие с коньяком идут, особенно когда им заключение поскорей сделать надо, или чтобы там указано было что-то обязательно, или наоборот не указано, – с добродушной улыбкой объяснял полковник, – те, у кого с фантазией совсем плохо, водку тащат. А все от того, что нами кто правит?
Идиоты, с юношеским задором хотела было отозваться Вика, но вовремя успела сдержаться.
– Правильно, – кивнул Реваев, хотя она не произнесла и слова, – стереотипы. Никуда от них не денешься. Если человек в морге работает, значит, непременно пьет изо дня в день, причем прямо в секционной. А учителю, особенно если женщина, непременно надо цветы и конфеты. Только ведь на самом деле и в школе от хорошего коньяка не откажутся, и в морге любят чай с тортиком погонять. К тому же от сладкого настроение улучшается. А когда у медэксперта хорошее настроение, он тебе разом заключение оформит.
Настроение у Алексея Яковлевича было действительно благодушное. Быстро управившись с первым куском торта, он положил себе в блюдце второй и постучал ножом по лежащей рядом крышке от упаковки.
– «Счастливый еврей»! Сколько я их уже переел, а до сих пор удивляюсь, как такое название придумали. И вот интересно, кто это так пошутил, сами евреи или, наоборот, кто-то над ними посмеяться хотел.
– Ой, Алексей Яковлевич, тут разве что-то обидное в названии? – смутилась Вика. – А я их беру вам все время.
– Бери дальше, – прочавкал Володарский, – вкуснятина! Но все равно, ты ешь его и понимаешь, что есть в этом какой-то каннибализм. Что у тебя на сегодня на полдник было? Да, ерунда, еврея сожрал. Ну и как он? Ничего, веселый. Вот такой примерно разговор получается! А со мной так вообще в некотором роде выходит, что я соплеменника стрескал.
Впав в состояние задумчивости, Володарский быстро отправил в рот здоровенный кусок торта и энергично заработал челюстью.
– Хотя, – вновь оживился медэксперт, – какие они мне соплеменники? У меня мама казачка была донская.
– Скажите, Алексей Яковлевич, осторожно спросила Вика, – а когда вы «Наполеон» едите, тогда вас мысли о каннибализме не посещают?
На несколько мгновений Володарский задумался.
– Нет, – в конце концов решительно отозвался он, – не посещают. Когда «Наполеон» ем, тогда я про коньяк думаю. Как говорится, один Наполеон – хорошо, а два лучше.
Довольный своим остроумием, Володарский негромко хихикнул и вытер губы салфеткой.
– Ну что же, с приятным мы разобрались, можем переходить к полезному. Ты ведь приехала, потому как от меня официальное заключение поскорей получить хочешь?
– Вы как всегда проницательны, Алексей Яковлевич, – Вика отодвинула в сторону блюдце с недоеденным тортом.
– Ну что же, будет тебе твое заключение. Бумажки я все заполнил. Мое личное мнение тебе сказать?
– Говорите, конечно, – вскочила было с места Крылова, но повинуясь благодушному движению руки Володарского, вновь опустилась на стул.
– У нас ведь сейчас в чем проблема? – Алексей Яковлевич поправил очки на мясистом, с розовыми прожилками носу. – Проблема у нас в данном случае, впрочем, как и во всех остальных, в том, что преступления совершаются в разных районах. Поэтому, до тех пор, пока кто-то не решит их объединить по какому-то признаку, по ним мало того, что работают разные следователи и, прости господи, оперативники, так ведь, что самое ужасное, вскрытие делают совершено разные люди. А у каждого, как ты сама понимаешь. совершенно разная квалификация.
Володарский тут же театральным жестом прижал обе руки к сердцу.
– Я ни в коем случае не хочу подвергнуть сомнению квалификацию моих коллег. Все они, безусловно, хорошие люди и, возможно, даже неплохие специалисты. Но все равно каждый их них видит лишь один отдельно взятый эпизод, который, как ты сама понимаешь, не дает никакой возможности восприятия всей картины. Это как кусочку цветного стекла пытаться представить витраж в храме Святого Семейства.
Всем видом выражая согласие, Крылова энергично закивала. С сомнением взглянув на нее, медэксперт уточнил:
– Это в Барселоне. Будешь в тех краях, must visit* (* сноска англ. – обязательно, необходимо к посещению).
Закатив глаза под потолок, Володарский на мгновение застыл, очевидно, пытаясь воссоздать в памяти шедевр монументального искусства, столь потрясший его впечатлительную натуру.
– Так вот, сам я имел счастье вскрывать только двоих, а, как ты утверждаешь, подобных образцов уже почти с десяток наберется. Поговорку ведь знаешь? Один раз случайность, два раза совпадение, три – закономерность. Получается, закономерность я тебе гарантировать не могу, но и в совпадение тоже не верю.
– Алексей Яковлевич, – не выдержав, взмолилась Крылова, – скажите уж, наконец, в чем дело!
– Экая ты торопыжка, – медэксперт укоризненно покачал головой. – Твое счастье, что еврей вкусный попался, а то б ведь обиделся, да и не стал ничего говорить. Куда тебе спешить? Апраксин он уже и так твой, никуда не денется, а новые поступления такого рода, не думаю, что скоро предвидятся. Если их за два года всего семь или восемь было, значит, следующего теперь месяца три ждать придется. Ну ладно, я не обидчивый. К какому, значит, я пришел выводу? Вывод такой: характер нанесенных ранений позволяет предположить с высокой степенью достоверности, что оба последних нападения совершены одним человеком. Могу сказать тебе со всей уверенностью, удары в горло и в том, и в другом случае стопроцентно идентичные. По поводу остальных ранений такого не скажу, но этого, на мой взгляд, быть и не должно.
