– Я люблю другую.
Тут Елена начинает кричать. Алессандро включает музыку. Елена выключает ее. И продолжает выкрикивать оскорбления, обидные слова. А Алессандро ведет машину. Ничего не слыша. Даже ее яростных криков. Он слушает музыку своего сердца. Неожиданно он останавливается. Елена смотрит на него, ничего не понимая.
– Мы приехали к дому Беттароли.
Елена выходит, громко хлопнув дверью. Она в ярости. А Алессандро уезжает. У него сегодня столько дел. Он приезжает домой, наливает себе вина, ставит музыку. Открывает компьютер. Я хочу найти где-нибудь неподалеку гостиницу, побыть в тишине несколько дней. Потом, когда Елена соберет свои вещи, я вернусь. Ему интересно, не пришло ли писем. Он проверяет почту. Три письма. Два – спам, одно нормальное. Адрес отправителя, впрочем, ему не знаком: amicovero@hotail.com. Заинтересованный Алессандро открывает письмо.
«Дорогой Алессандро, я хорошо знаю, что нельзя вторгаться в личную жизнь других. Но поскольку мне хотелось бы считать себя твоим другом, настоящим другом, надеюсь, ты на меня не рассердишься». Алессандро, заинтригованный этим вторжением в его личную жизнь, продолжает читать. «Прежде чем ты сможешь отказаться от чего-то, не боясь никого ранить, я хотел бы, чтобы ты прочитал письмо, которое я прилагаю». Алессандро смотрит в приложение. Там другое письмо. И совсем не от настоящего друга. Оно от человека, которого он прекрасно знает. Или думал, что знает. Но никогда не мог представить себе такого. Он читает, не веря своим глазам. Слово за словом – и он начинает все понимать, все, что раньше казалось нелепым, становится на свои места. Глава сто шестая
Ночь. Глубокая ночь. Ночь. Полная неожиданностей. Ночь сладкой мести.
Алессандро сидит в гостиной. Он слышит звук ключей в замочной скважине. Вынимает бутылку шампанского из ведерка со льдом и наливает себе еще. Елена входит и кладет сумку на столик. Алессандро включает свет. Елена вздрагивает.
– А, ты не спишь… я думала, ты ушел… или лег спать.
Алессандро не перебивает ее. Елена подходит и смотрит ему в глаза:
– Ты ничего не хочешь мне сказать?
Алессандро продолжает отхлебывать свое шампанское.
– Хорошо. Тогда я скажу. Ты просто засранец. Потому что из-за тебя…
Алессандро, не слушая ее криков, спокойно берет со стола лист бумаги.
– Это что еще?
– Это письмо. Оно пришло мне несколько дней назад. Но, к сожалению, я увидел его только сейчас.
– А мне-то что за дело…
– Тебе – никакого, потому что ты и так это знала. А мне, наоборот, есть до этого дело, потому что я ничего такого не знал. Я даже представить себе этого не мог. В письме – твое послание.
– Мое?
Неожиданно Елена побледнела.
– Да, твое. Прочитать тебе? Если вдруг ты не помнишь… Ну слушай. «Любовь моя! Сегодня я видела тебя во сне. Проснувшись, я вся дрожала, вспоминая, что мы с тобой вытворяли. Особенно меня возбуждает мысль, что сегодня ты встретишься на совещании с ним. Ты сможешь заехать днем? Я хочу тебя». – Алессандро прерывает чтение. Опускает лист. – Дальше я все пропускаю, тут твои обычные непристойности, вот, начну отсюда: «Надеюсь, ты победишь, и тогда ты останешься в Риме, и мы по-прежнему будем вместе… потому что с тобой, Марчелло, я…» – Алессандро кладет письмо на столик. – Марчелло, этот недоносок, что так хотел сесть на мое место… он проиграл. Он убрался в Лугано, и вот что странно… сразу после его отъезда – бам! – появляешься ты… потому что ты, как нарочно, передумала, и в аккурат после его фиаско ты даже решила выйти за меня замуж…
Елена окаменела. Алессандро, улыбаясь, допивает свое вино.
– А я-то все переживал, думал, как бы сказать тебе, что больше тебя не люблю.
Он встает, обходит ее, открывает дверь в ванную, где стоят два приготовленных чемодана. Открывает дверь на лестницу и выставляет их на площадку.
– Я положил сюда все твои вещи, даже подарки: ручки, духи, книги, мыло, чашки, которые могли бы как-то напомнить мне о тебе. Мне хотелось бы, чтобы ты на минуту стала сказочной феей и сейчас же исчезла из моей жизни.
Алессандро закрывает за ней дверь. Вернувшись в гостиную, берет бутылку шампанского, ставит музыку и идет к себе в комнату. Он никогда еще не был так счастлив. Даже гостиницу не надо искать. Теперь осталось лишь понять, кто он, этот «настоящий друг», и, главное, могу ли я забрать обратно свой жасмин.
Глава сто седьмая
Перед «Аляской». Олли обнимает Ники:
– Блин! Я сделала это! Я сделала это! Я чувствую, что все отлично написала! Я получу аттестат!
– Но результаты будут только через месяц.
– Да. Но я это чувствую, чувствую!
– Девчонки, скоро мы уедем… – К ним подходит Эрика, держа в руках конверт. Она открывает его: – Так. Сейчас я вам покажу. Мы выезжаем на поезде из Рима… в шесть часов.
– Разве не в семь?
– Ничего, поспишь в поезде! Можешь спать теперь, сколько хочешь!
– Да, хоть все каникулы дрыхни!
– Ну уж нет, я по-другому собираюсь отдохнуть…
– Олли, хватит тебе!
– Хотите посмотреть? Вот… в Патрасе садимся на автобус и едем до Афин. Там куча классных мест. На Родосе – пляж Линдос. Говорят, очень красивый… потом – Микены, пляжи и ночная жизнь. Санторини – там вулкан и самые красивые закаты в мире. Иос, остров любви. И потом я хочу посмотреть Аморгос, где Люк Бессон снимал «Голубую бездну».
Дилетта мечтательно смотрит на телефон.
– Филиппо прислал мне сообщение. Такое романтичное…
– Что он тебе пишет? Покажи!
Олли пытается вырвать телефон у Дилетты. Но та проворнее: успевает увернуться. Олли хватает ее за руку.
– Отпусти!
Ники встает между ними:
– Эй, оставь ее в покое! Все понятно… но хотя бы скажи, какое оно? Мы ведь переживаем за тебя!
Дилетта открывает телефон и читает: «Я хотел бы тоже быть Ондэ и уехать с тобой».
– Вот засранец!
– Хитрожопый!
– Вот именно! Ондэ – это мы, только мы!
И тут сзади раздается голос:
– Конечно! Ондэ – идеальные, уникальные… и, главное, умеющие хранить верность!
На краю дороги стоит Фабио. Рядом с ним, как всегда, – один из его невзрачных дружков. Порванные джинсы, куртка в дырках, драные кроссовки, даже майка и та с дырками.
Эрика увидела его первой.
– Ну вот, снова он.
– Вы слышали, мой диск уже по радио передавали!
Ники вступает в разговор:
– А как же! Сам сделал диск, потратил кучу отцовских денег и заставил несчастного друга, который работает на радио, то и дело крутить его.
