– Ты прав, Алекс. Браво, это великолепное решение. Возьмем тайм-аут. Надеюсь, эта пауза будет продуктивной. Так и сделаем. До завтра. Чао.
Алессандро в замешательстве смотрит на телефон:
– Невероятно. – И кладет его себе в карман.
Ники дергает плечом:
– Вот видишь? Она со мной согласна.
– Странно… Обычно она впадает в ярость, она работает как сумасшедшая!
– Сколько времени, ты сказал, вам отпущено на этот проект?
– Месяц.
– Это даже слишком много.
– Я бы не сказал.
– Нет, потому что ты знаешь, самые лучшие решения можно найти на ходу: они здесь, висят в воздухе, ждут своего часа. Надо только суметь поймать их. А это может случиться в любой момент жизни. А когда думаешь о чем-то слишком настойчиво, ничего не получится.
– Это что, тоже мысли Уильяма Хацлита?
– Не хочу хвастать, но это мои собственные.
Глава девятнадцатая
– Закрой глаза, Алекс. Дыши глубже, вдыхай людей.
Ники, подняв глаза к небу, идет по тротуару, то и дело наталкиваясь на людей.
– Чувствуешь их? Только люди… только они должны царить в твоей душе. Ни о чем не думай и дыши.
Остановившись, она оборачивается. Алессандро сильно отстал: он стоит, закрыв глаза, как бы внюхиваясь в воздух. Открыв один глаз, смотрит на нее:
– Я чувствую какой-то весьма странный запах… Ники улыбается:
– Это верно. Здесь только что проехала лошадь в упряжке. – Рядом с Алессандро на земле заметны ее «следы».
– Вот почему мне казалось, что все люди пахнут дерьмом…
– Очень остроумно! Прекрасно сказано. Правда смешно. Слушай, а ты-то сам какую роль играешь в своей фирме?
– Очень важную.
– Не сомневаюсь. Наверняка по страшному блату устроился.
– Вовсе нет. Я закончил Боккони в Милане, потом защитил магистерскую в Нью-Йорке и вот приехал сюда, никакого блата.
– Ну, а кроме своих шуточек, что еще ты делаешь в своей фирме?
– Придумываю рекламу, которая так тебе нравится: там хорошая музыка, красивая женщина или что-нибудь еще подобное. В общем, я придумываю все то, что потом зацепляется у тебя в голове, и, когда ты идешь в магазин, ты непроизвольно покупаешь то, что подсказал тебе я.
– Неплохо звучит. Короче, ты можешь убедить кого-то сделать что-то…
– Ну, в общем…
– Тогда ты мог бы и с моей училкой по математике поговорить? А то она вечно цепляется ко мне…
– Ну, с чудесами у нас пока не налажено.
– Ну вот, так я и знала. Ой, давай зайдем вот сюда, в магазин музыки!
И она почти заталкивает его в большой магазин, забитый CD, DVD и книгами.
– Эй, Пепе, привет! – Ники здоровается с громадным охранником, стоящим на входе. Черная майка, черные джинсы, лысина и огромные бицепсы.
– Привет, Ники, уже носишься с утра пораньше? Что, жарко? – И он становится в позу, как в рекламе: – У-ух, Ники. Жара!
Ники смеется:
– Ну, Пепе, не так уж и жарко!
Они входят в магазин и теряются среди тысяч полок. Ники, взяв какую-то книгу, листает ее. Алессандро подходит ближе.
– А ты знаешь, что ту рекламу, что изобразил твой туповатый дружок Пепе, сделали наши конкуренты?
– Пепе не туповатый. Он очень милый. Чудесный человек. Видишь, как внешность бывает обманчива? Мускулы, черная майка и лысина – вот он уже и отрицательный персонаж.
– Для меня внешность очень важна. И не ты ли велела мне смешаться с народом и вдыхать его?
– Нет, я сказала тебе, чтобы ты им дышал, а не смотрел на всех поверхностно. А тебе достаточно увидеть на человеке облегающую черную майку, чтобы прицепить к нему ярлык. А он, между прочим, закончил Институт биотехнологий.
– Вообще-то я не высказывал о нем свое мнение.
– Ты сделал хуже: припечатал ему клеймо.
– Я только сказал, что он изобразил рекламу наших конкурентов.
– Значит, ваши конкуренты молодцы, уверена, что они-то и выиграют.
– Спасибо. Что-то мне захотелось пойти на работу.
– Молодец. Тогда ты точно проиграешь. Ты должен дышать людьми, а не офисной пылью. Как знать, может быть, именно Пепе может подсказать тебе какую-нибудь идею, вдохновить тебя. А ты так плохо о нем отозвался.
– Ты опять? Я не отозвался о нем плохо. По-твоему, я настолько глуп, чтобы плохо отзываться о таких, как он?
– Ну, непосредственно ему в глаза ты ничего такого не сделал, но у него за спиной – да, ты отозвался…
– Ну хватит, мне надоело.
– Ой, смотри, здесь много CD Дамина Райса! О, «B-Sides», это же новый! Дай-ка я послушаю! – Ники надевает наушники. – Вот, почитай: классно – «Sleep Don’t Weep». – И она, покачиваясь в такт, слушает музыку. – Да, я хочу купить это. Такая музыка меня прикалывает. Прекрасная, романтическая. Мелодия нашей истории должна быть позитивной…
– Пардон, какой такой нашей истории?
– Каждый миг нашей жизни – это история… все зависит от того, как ты потом ее интерпретируешь…
Алессандро, застыв, смотрит на нее. Ники улыбается.
– Да не бойся ты! Пойдем!
Они идут к кассе. Ники вынимает кошелек, но он ее опережает:
– Не обсуждается. Это мой подарок.
– Послушай, я буду чувствовать себя у тебя в долгу.
– Ты полна предрассудков и предубеждений. С кем тебе приходилось до этого общаться? Будем считать, что это небольшое возмещение убытков утреннего ДТП.
– Вот именно, что небольшое. Еще скутер теперь ремонтировать.
– Я знаю, знаю.
Они снова выходят на виа дель Корсо, заполненную людьми.
– Смотри, сколько народу гуляет. У них нет денег, живут они далеко от центра, и это их единственное развлечение. Здесь играет музыка, есть метро, магазины, можно какое-нибудь представление посмотреть прямо на улице… видишь того мима? – Пожилой артист в белом гриме без конца меняет позы; ему в чашку падают мелкие монетки. – Или вон на того посмотри…
– Они подходят к толпе зрителей, окруживших старика в выцветшей одежде и в соломенной шляпе, на плече которого сидит жирная сорока. Человек, посвистывая, приговаривает: «Давай, Франсиз, давай… станцуй нам!»
Жирная сорока делает несколько шагов взад-вперед по вытянутой руке хозяина, выдерживая некий ритм.
– Молодец, Франсиз, а теперь поцелуй меня. – Сорока хватает клювом кусочек хлеба, зажатый в губах хозяина, и, аккуратно его вынув, проглатывает.
