– Хорошо. Я вижу, ты в форме. Таким ты мне нравишься. В четыре у меня.
– Да. В четыре.
Алессандро в волнении смотрит на часы над своим кабинетом. Начало одиннадцатого. У него чуть меньше шести часов, чтобы найти идею. Хорошую идею. Потрясающую, блестящую, победную идею. И, что важнее, свежую и неожиданную. И, что самое главное, способную оставить его в Риме. Алессандро входит в кабинет. Андреа Солдини и все остальные сидят вокруг стола.
– Всем доброго дня. Как у нас дела?
– Неплохо, шеф.
Андреа подходит к нему с листами бумаги. Некоторые из них показывает. Это старые рекламы леденцов с самыми разными персонажами. Ковбои и индейцы, разноцветные девочки, спортсмены, даже Солнечная система.
– Ну, в общем, шеф, это самые интересные рекламы леденцов, когда-либо сделанные в мире. Вот эта, например, сильная: она хорошо пошла на корейском рынке.
– На корейском?
– Да, продажи хорошо шли.
– А что за леденцы это были?
– Какие-то фруктовые.
– Да, но вы что, не прочитали? Не проверили продукцию? «Ла Луна», кроме фруктового, имеет всякий разный вкус: ментоловый, коричный, кофейный, лакричный, шоколадный…
Дарио насмешливо смотрит на Андреа Солдини. Как будто говоря: я ведь предлагал, но это отвергли. Андреа замечает взгляд, но старается сгладить ситуацию:
– Можно было бы подвесить на облако…
– Да, луна, подвешенная на облако…
Джорджия улыбается:
– А неплохо! Типа: «Только попробуй»… и дальше название вкуса. Много-много полумесяцев, подвешенных к облакам.
– Да, если бы только у них был какой-то новый вкус, например баклажана, грибов, капусты…
Алессандро садится за стол.
– Да, и все они висят на облаках… только бы дождь не пошел. Ладно, покажите-ка мне какие-нибудь логотипы.
Микела несет ему папку, в которой сотни вариантов шрифтов, повторяющих одно слово: «Ла Луна». Андреа кладет рядом желтую папку с надписью: «Top-Secret» – и в скобках: «Кратчайший путь». Алессандро поднимает на него глаза. Тот пожимает плечами:
– Но ты же просил.
– Да, но надо бы поскромнее. Не хватает нам только светящихся вывесок, а то как же их заметят в Японии?
– Со спутника! – Но Андреа тут же понимает, что шутка не удалась. – Майкл Коннелли сказал, что лучший способ остаться незамеченным – это быть у всех на виду.
Алессандро чуть было не добавил: «Может быть, именно поэтому тебя никто не замечает», но предпочел промолчать.
– Ну ладно, посмотрим, что они сделали.
Андреа чуть наклоняется и, приложив палец ко рту, говорит:
– Директор не очень-то доволен. То есть он считает, что это классика. В общем, ничего особенного…
Алессандро открывает папку. Посередине изображен весь мир с реками, озерами, горами. Все в виде луны и очень хорошо прорисовано. А внизу красными буквами название: «Ла Луна: земля открытий». Андреа поднимает первый лист. Под ним – еще один. Тот же рисунок, но с другой подписью: «Ла Луна. Без границ».
– Видишь, в двадцать четыре года ничего особого не изобретешь. Как там было? Игры без границ? А земля открытий? Это что, леденцы Колумба? Это, скорее, реклама яйца, а не луны. Да с кем тут соревноваться? А, Алекс?
Алессандро, взглянув на него, закрывает папку.
– Они, по крайней мере, принесли готовую работу.
– Да. Но не очень-то оригинальную.
Андреа смотрит на него:
– А у тебя, шеф, есть какая-нибудь идея?
Микела и Джорджия, полные любопытства, придвигаются ближе. Дарио берет стул, садится и внимательно смотрит. Алессандро барабанит папкой по столу и переводит взгляд с одного на другого. Время. Время. Нужно время. И особенно… спокойствие и выдержка. Первый закон Скотта. Только так можно не потерять контроль над ситуацией.
– Да. Есть одна. Очень неплохая. Забавная идея… но я пока над ней работаю.
Дарио смотрит на часы:
– Но уже половина одиннадцатого, собрание в четыре, верно?
– Верно. – Алессандро улыбается, пытаясь выглядеть уверенным. – И к этому времени, я уверен, у нас все будет. Так, давайте устроим небольшой мозговой штурм. – Он берет желтую папку и показывает всем. – Эту-то мы побьем обязательно. – Он хочет придать группе уверенности. – Правда? Во всяком случае, попробуем…
Общее «да», впрочем не очень уверенное, немного убавило энтузиазма у Алессандро. Микела, Джорджия и Дарио идут к своим компьютерам. Андреа остается сидеть рядом с Алессандро.
– Алекс, значит, эта, с облаками, тебе совсем не понравилась?
– Нет. Это не ново и не удивительно.
– Да, это все-таки лучше, чем их кратчайший путь?
– Да, лучше. Но недостаточно, чтобы остаться в Риме. Недостаточно.
Алессандро медленно собирает листки со старой рекламой; он пытается получить хоть проблеск вдохновения, хоть что-нибудь: огонек, искорку, способную разжечь его креативность. Ничего. Полный мрак. Вдруг в его мозгу появляется слабый проблеск, смутный огонек надежды. А что, если нужную идею найдет она, девочка-серфингистка, девочка, закидывающая ноги на приборную панель, девочка, пахнущая жасмином… Ники. И именно в эту минуту Алессандро понимает. Да, это так. Его единственное спасение в руках этой семнадцатилетней девочки. Никогда еще Лугано не кажется ему таким близким.
Глава тридцать восьмая
Третий урок. Математика. Для Ники это одно удовольствие. В том смысле, что она в этом ничего не понимает, так что можно расслабиться. Не напрягаться. Тем более что задачи, которые решаются в классе, ей передает Дилетта. А учитель никогда не вызывает ее к доске. Так зачем же что-то менять в жизни, если до сих пор все так неплохо шло? Ники только что закончила что-то писать на листочке в клеточку (чтобы оставаться в теме) и аккуратно его складывает. Один, два, три раза, пригладила кулаком сгибы, сделала крылышки, нос, получился самолетик. Она смотрит на учителя у доски.
– Все понятно? В этом случае вам надо считать только последние цифры.
Как только учитель снова отворачивается к доске, Ники привстает, приподнимается над занудой Леонори, сидящей перед ней, и с силой запускает самолетик в сторону Олли.
– Ай!
Он врезается прямо в висок Джуди, соседки по парте Олли. Самолетик падает на скамейку рядом с Олли, она быстро его хватает и прячет под тетрадь. Учитель поворачивается к классу:
– Что случилось? Что такое? Что-то непонятно?
Ники поднимает руку, пытаясь оправдаться:
– Нет, извините, это я. Я сказала: а, понятно. Потому что раньше я не могла понять.
