– Ш-ш-ш… звоню. Алло, мама? Все в порядке.
– Эй, Ники, ты где? У меня странный номер какой-то – 0043, Австрия…
Алессандро стоит перед ней выпучив глаза. Но Ники смеется. Она совершенно спокойна.
– Да, мама, мы хотели опробовать доски для сноуборда. И уехали. Да, ночевать будем у двоюродной сестры Олли. Вернемся в воскресенье вечером. Поздно.
– Но, Ники, почему ты мне раньше не сказала? Ты соображаешь?..
– Потому что ты бы волновалась еще больше и не пустила бы меня… Мама!
Молчание.
– Мама, мы поехали на поезде. И сегодня после катания будем заниматься.
– Ладно, Ники, перезвони мне позже.
– Конечно, мамочка, привет папе. – И она выключает телефон. И делает глубокий вздох. – Блин, я забыла: они недавно телефон новый купили, там определитель номера…
Алессандро теребит волосы. Он идет в другую комнату.
– Боже, в какую историю я влез…
В дверях появляется Ники.
– Настоящая история начнется, когда я заставлю тебя опробовать доску на горе!
И вот они на склоне. Ники дает уроки этому неуклюжему искателю приключений, он летит кубарем вниз, и снова встает на доску, и падает в снег. Но страха нет. Ему хочется еще и еще раз пробовать, снова падать, вставать… И как знать, может быть, и любить.
Потом в холле гостиницы им приходит в голову сумасбродная идея – сыграть в бильярд. Если шары и залетают в лунки, то разве что случайно. Потом – сауна и телевизор. И вот – спальня. Еще один звонок маме.
– Да, мы до сих пор занимались.
Ложь, никому не причиняющая боли. Но легкое чувство вины она все же испытывает. На минуту. Не больше. Они смотрят друг другу в глаза. «И гнаться за тобой, зная, чего ты от меня хочешь…» И нет ничего прекраснее, чем такая погоня.
И на следующее утро спокойно уехать и неторопливо вести машину, понимая: то, что ты ищешь, рядом. То и дело касаться ее ноги, проверяя, правда ли это. А перед тобой бежит дорога. И играет музыка. А впереди – целый мир. Алессандро делает музыку тише. И смотрит, как она спит. Губы немного надуты. И он улыбается. Ее ноги, естественно, на приборной панели. И вот он, Рим, который с ней кажется ему совсем другим. «Попросить туристические буклеты моего города, и провести с тобой день, посещая музеи, памятники и церкви, разговаривая по-английски, и вернуться домой пешком, обращаясь к тебе на „вы“».
– Эй, слушай, скоро экзамены на аттестат зрелости. Ты мне поможешь, да?
– Конечно, ты ведь мне тоже здорово помогла с «Ла Луной».
– Но ты не должен делать это из чувства долга. Тебе должно быть просто приятно…
– Да нет, я сказал это так, образно, имея в виду, как же тебе не помочь. Мы ведь должны помогать друг другу.
– Вот видишь, как ни крути, ты опять о долге…
– Ой, какая ты душная… Тогда я не буду тебе помогать!
– Ну вот, так уже лучше. Это значит, что в душе ты не хочешь мне помогать.
«Почему бы нет? Почему бы нет?»
А потом вдруг – самый трудный вопрос: «Простите, а вы любите меня или нет?»
И самый простой ответ: «Я не знаю, однако я здесь».
Глава шестидесятая
Несколько дней спустя. Ондэ и другие девочки в спортивном зале; они тренируются, чтобы быть в форме.
– Ну как, ты готова?
И вдруг как гром среди ясного неба. Из двух колонок, поставленных на пол, вдруг несутся басы. Музыка наполняет огромный школьный спортзал. Пара стареньких красно-белых кроссовок отбивает ритм. Она отлично знает эту музыку. Рука отбивает ритм по оконному стеклу. Ники перестает играть. Она оборачивается и, уперев руки в бока, идет прямо на него.
– Значит, ты настаиваешь. Зачем ты хочешь сломать то, что было между нами хорошего?
Но Ники не успевает закончить, как из колонок раздается песня. Лицо у Фабио становится насмешливым.
«И не случайно в ту ночь, ты, молодая звезда, упала в мою постель… то была не моя воля, я знаю… Сладкие обещания и неловкая ложь. А теперь ты улетаешь. Ты стыдишься прошлого. Но вспомни, не случайно в ту ночь ты, молодая звезда, упала в мою постель…»
Ники смотрит на него. Глаза ее блестят от слез.
– Ты просто козел, Фабио. Ты засранец, Фабио Фобия, или как там тебя.
И она убегает, чтобы он не увидел, как она плачет. Он не заслуживает ее слез. Фабио Фобия не нажимает «стоп». Музыка продолжается. Он садится на пол, скрестив ноги. И закуривает сигарету.
– Какого хрена вы уставились? Играйте, играйте…
И усиливает громкость. «Вспомни, не случайно в ту ночь ты, молодая звезда, упала в мою постель…»
Одна из девочек делает подачу, Дилетта ловит мяч и отбрасывает его в сторону, он несколько раз отбивается об пол. Она подходит к стерео и выключает его.
– Этот шум очень мешает. – И идет к раздевалкам.
– Да-да, сейчас-то вы все на высоте. А как прижмет вас, так к нам ползете…
Фабио встает и бьет ногой по нижнему окошку. Оно разбивается.
– Эй, так ты себе только врагов наживаешь.
Фабио оборачивается. В дверях спортзала стоит Олли.
– Зачем ты так? Думаешь весу себе прибавить? Твои песни, может быть, и хороши, но в них столько злобы… а злобствуя, далеко не уедешь.
Фабио Фобия делает три затяжки. И бросает сигарету на пол. Втаптывает ее. И проходит мимо Олли, чуть ее не задев. И поет ей в лицо: «Вспомни, не случайно в ту ночь ты, молодая звезда, упала в мою постель…» Фабио Фобия забирает свое стерео, взвалив его себе на плечо, снова проходит мимо Олли и, не удостоив ее даже взглядом, исчезает в школьном дворе. Олли стоит неподвижно в дверях спортзала. Она смотрит ему вслед, рассеянно думая о чем-то. Впрочем, в ее голове появляется также одна очень конкретная мысль. Глава шестьдесят первая
Алессандро сидит в своем кресле в кабинете. Заложив руки за голову, откинулся на спинку. Он рассматривает варианты рекламы для «Ла Луны», разложенные перед ним на столе.
– Можно войти?
– Входите. – Это Андреа Солдини.
– Заходи, Андреа, садись. Есть новости? Нам снова нужен кратчайший путь?
Андреа Солдини усаживается напротив.
– Нет, нам просто нужно дождаться вердикта. Но, кажется, сомнений быть не может, так ведь?
Алессандро встает.
– Нет, вроде не должно быть. Но все же лучше не праздновать победу, пока не узнаем наверняка, что там решили эти проклятые японцы. Кофе?
– С удовольствием.
Андреа смотрит, как Алессандро берет пакет, открывает его, вынимает две порции, вставляет их в машину и нажимает кнопку.
