– Это здесь.
Он вставляет ключ и тянет на себя дверь. Свет включается автоматически. Гараж очень большой – в нем поместились бы две машины, – но он пуст. Он полностью переделан в зал для репетиций. Там есть все: инструменты, усилитель, три микрофона.
– Полная звукоизоляция. Я сам сделал. Снаружи ничего не слышно. Даже вибрации нет. Вот здесь я кайфую: сочиняю, исполняю, и никто меня не достает.
– Какой ты молодец, здорово все сделал! А можно микрофон попробовать?
– Нет, сначала ты должна попробовать меня… – Он хватает ее сзади и поворачивает к себе. И целует ее в губы.
А она думает, что, может быть, это неправильно, что ей не стоило сюда приходить, что зря она села в эту машину. Но его руки сбивают ее с толку, по телу пробегает дрожь, и вот их губы слились, вздохи стали нетерпеливыми, ритм учащается… В ее душе звучит какая-то фальшивая нота, чувство вины, которое не может поглотить ни одна звукоизоляция, но Олли думает об этом лишь минуту, а потом отдается течению, которое уносит ее куда-то… Она закрывает глаза. И предпочитает ни о чем не думать.
«…И мне хотелось бы, чтобы по мановению волшебной палочки загоралось утро и не угасало вечером. И чтобы рядом был кто-нибудь, на кого я могла бы смотреть и которому я могла бы говорить все, о чем сейчас пишу». Стоп. Дилетта снова перечитывает текст, который она хочет вставить в свой блог. Она обновляет его каждый вечер. Еще одна мысль. Еще одна фотография Ондэ, слова из песни, цитата из фильма. Отрывок из книги, который надо обязательно запомнить. Дилетта выключает компьютер и ложится в кровать. Этот Филиппо забавный. Вечно торчит у автомата с закусками. Но вообще-то он ничего. Вдруг на телефон приходит сообщение. «Встретимся в 12 ч. в „Аляске“? Собрание Ондэ. Быстрее! И не валяйся в кровати, по крайней мере, пока не начнешь использовать ее по назначению! Олли». Послание в ее духе. Дилетта встает, одевается, ищет кроссовки и так и выходит, как обычно, без всякой косметики, не причесавшись. Это будет длинная ночь, полная неожиданностей.
Дилетта проезжает пьяцца дель Пополо, и вот она на пьяццале Фламинио. Прямо у входа в парк виллы Боргезе. Он освещен и ночью. Странно: даже в такое время суток любители пробежек все так же мелькают по дорожкам. Две девушки, смеясь, несутся на роликах, а мальчишка выделывает пируэты на скейте. Дилетта уже собирается ехать дальше, как вдруг замечает его. И неожиданно ее охватывает радость.
– Привет, мальчик с мюсли! – кричит она ему.
– Дилетта!
– Собственной персоной! А ты что тут делаешь? Глупый вопрос: бегаешь.
– Да, здесь ночью открыто, и я сюда хожу: я играю в баскетбол, надо тренироваться.
– Да ты что? А я в волейбол играю! В общем, мы оба умеем держать мяч в руках! – Она пытается пригладить волосы.
– Тогда, раз ты тоже занимаешься спортом, не хочешь прийти сюда в воскресенье – побегаем вместе? Утром хорошо – прохладно…
Дилетта морщится:
– Ну, не знаю, не думаю…
– Ты предпочитаешь днем? Мне-то все равно, я просто так сказал…
– Нет, я хотела сказать – не думаю, что утром так уж прохладно. Такая жара стоит… надо бы лучше приходить в такое время, как сейчас, или еще позже – в пять утра… но родители не поверят! – Она краснеет. – Да, лучше уж в семь вечера.
Дилетта заводит мотор.
– Тогда до воскресенья? Встретимся здесь?
Дилетта жмет на газ, оборачивается и смотрит на него.
– Договорились! И принеси упаковку мюслей! – И она уезжает.
Филиппо смотрит ей вслед. Как в школе. В воскресенье. Я и она. Здесь в парке. Но он еще не знает, что в воскресенье у входа он никого не встретит.
Глава восемьдесят первая
Ночь. Движение на дорогах небольшое. Флавио неторопливо ведет машину. Кристина внимательно на него смотрит.
– А ты уже был знаком с новой девушкой Алекса?
– Нет, я только знал, что у него кто-то есть.
– И ты знал, что она такая… молоденькая?
– Нет, не знал.
– Даже не представляю, что мог найти такой, как он, в этой девочке? Разве что двадцать лет разницы…
– Я ее не знаю и не могу судить. Но, по-моему, она симпатичная.
– Ты тоже был таким в двадцать лет. Ты был веселый, беззаботный, забавный.
– В двадцать лет нетрудно найти причину для веселья. Тебе кажется, что вся жизнь впереди и ты тысячу раз сможешь ее поменять. Потом ты вырастаешь и понимаешь: это и есть твоя жизнь…
Кристина поворачивается к нему:
– Что ты хочешь сказать? Ты не счастлив в этой своей жизни?
– Я – да. Но если несчастлива ты, то и я не могу быть счастливым.
– Но если ты знал, какая я, непонятно, чего ты от меня ждал. Может, ты думал, я изменюсь?
– Нет, я думал, ты будешь счастлива. Ты хотела выйти замуж, родить ребенка… теперь у тебя это есть. Чего тебе не хватает?
Кристина долго молчит. Потом все же отвечает:
– Знаешь, что меня больше всего злит?
– Кроме всего прочего?
Кристина смотрит на него, и лицо ее становится жестким. Флавио пытается сгладить ситуацию:
– Да ладно, я шучу.
– Что оказалось достаточно прихода Алекса с этой девочкой, чтобы все мы поняли, в каком положении находимся.
Ночь. Энрико спокойно ведет машину. Камилла с улыбкой смотрит на него:
– Слушай, а мне она нравится больше, чем Елена. Она спокойная, выдержанная, воспитанная. Конечно, иногда, когда она говорит, чувствуется, что еще очень молоденькая, но это нормально. По-моему, она станет красивой женщиной. Тебе она нравится?
Энрико улыбается и кладет ей руку на колено.
– Ты мне в семнадцать лет нравилась больше. И сейчас – тоже.
– Ну ладно, скажи правду. Ты на три года старше Алекса. Тебе хотелось бы, чтобы рядом была такая молодая девушка?
– Она красивая и забавная. Но, боюсь, скоро выяснится, что у них разные цели. Очень надеюсь, что она не устанет от Алекса. Мне кажется, он чересчур спокоен…
– Да, ему хорошо, но не похоже, что он придает этой истории очень большое значение… то есть, может быть, он еще думает о Елене…
– Нет, не думаю. Просто при таком раскладе у него руки связаны. Представь себе: утром она в школе, а потом весь день и вечер свободна. А у него – работа, собрания, совещания.
– И все это важнее любви? – Камилла смотрит на него.
Он улыбается. Берет ее руку и подносит к губам.
– Нет. На самом деле нет ничего важнее любви.
Сюзанна не сводит с него взгляда:
– Ну, так ты мне не ответил.
