– Порой мне кажется, что Боги давно покинули нас, а герои прошлого со стыдом наблюдают за своими потомками… – прошептал Юний.
– Они были людьми, как и мы, – пожал плечами Плуст. – Даже Алхей – полубог, был наполовину человеком и выбрал жизнь среди людей, среди нас. Но кто знает, как все было на самом деле…
– Мы с вами раньше никогда не встречались? – задал вопрос Септим.
– Встречались лет двадцать назад в Рэме, но вы не могли меня запомнить. После нескольких выступлений мне пришлось покинуть столицу и искать пристанище на севере.
– И вас все утраивает?
– Я не жалуюсь, мне здесь нравится, к тому-же, я сумел продолжить семейное дело – торговлю пушниной и жить ни в чем себе не отказывая, но порой мне не хватает… как бы этого сказать… столичной стремительности, если вы понимаете.
– Мы с вами похожи даже больше, чем я думал. А что же вы пытались донести до людей?
Философ застыл, устремив взгляд вверх. Далеко на востоке разгорались первые оранжевые искорки зари. Лучи рассветного солнца зажигали облака изнутри, от чего казалось, будто за горизонтом бушует гигантское пламя.
– Разум человека – есть Бог, ибо он может создавать все из ничего, – он усмехнулся. – Я был на двадцать лет моложе и из-за своей гордости не знал, что подобные беседы не стоит вести с простым народом.
Юний тоже застыл. Отовсюду слышался звон доспехов, крики командиров и лязг оружия. Трубы играли подъем.
– Вы не хотите вернуться в Рэм?
– Вернуться? – удивился Плуст. – Не знаю возможно ли это… мне пришлось покидать Рэм в довольно большой спешке, и вряд-ли что-то изменилось за эти годы.
– Грядут большие перемены, и Республики нужны будут умные люди вроде вас, готовые предлагать нечто новое. Мне понадобятся такие люди.
– Что же… – Плуст почесал лысину на голове. – Я даже не знаю, впрочем… Я подумаю над этим.
– Вот и прекрасно. Не будете против, если в следующий раз, когда вас будет мучить бессонница, я к вам присоединюсь, и мы побеседуем на эту тему?
– Конечно, нет. Рад вас видеть в любое время, Септим.
– Спасибо, Марк.
Философ и генерал пожали друг другу предплечья.
Весь день разъяренные солдаты обыскивали город. Разгневанные покушением на своего обожаемого генералы они не могли остановиться пока все виновные не будут найдены и наказаны. Но долго ждать не пришлось.
Пожилая горожанка помогла убийце прибыть в город и укрывала его у себя дома. О причинах такого поведения узнать не смогли. Женщина покончила с собой незадолго до прихода солдат. Соседи ничего не знали, а родственников у нее не осталось. Единственный сын недавно погиб в одной из стычек этой недолгой, но, как уже казалось, бесконечной войны…
– Генерал, мы нашли лежанку и снаряжение лазутчика на чердаке, – Григор докладывал о своем расследовании легату, стоя перед открытой дверью нужного дома. – Кошки, крюки, перчатки с когтями, также была обнаружена переносная лаборатория для приготовления ядов, следы коего мы обнаружили на клинке. Один из центурионов узнал яд – это концентрат токсина, добываемого из пустынной Акканы – крайне смертоносной змеи, обитающей на юго-востоке. Достаточно лишь одной царапины… – он осекся, понурив голову.
Похоже, недавний промах с охраной легата все еще тревожил его. Септим заметил это и попытался смягчить ситуацию:
– Ладно, хорошо, что я еще не совсем дряхлый старик и могу постоять за свою жизнь. Мы выступаем, проследи за обозом, а я еще немного побуду тут…
Григор отдал честь и последовал выполнять приказ.
Юний сам не знал зачем вошел в дом той женщины. Возможно, он хотел посмотреть на ту, кто способствовала покушению на его убийство, возможно, он хотел понять причину, побудившую ее на это. Впрочем, Юний уже и так догадывался о ней.
Он стоял и смотрел, как капли темной, уже загустевшей жидкости, стекают по ножке кресла, собираясь в бурую лужицу у поношенного ботинка. Рука все еще конвульсивно сжимала ржавый от крови клинок. В другой, покоящейся на колене, была зажата металлическая бляшка. Она потускнела из-за пурпурных пятен, ладонь почти полностью закрывала ее, но Септим прекрасно знал, что это – эмблема легиона в котором служил сын женщины, сейчас сидящей на кресле перед ним. Эмблема, которую ей передали после его гибели в одной из битв против Юния. Неудивительно, кого она считала виновным за это.
Юний надел шлем и вышел из дома. Когорты солдат уже покидали город, генерал взлетел на коня и поскакал в начало колонны.
То что Трир не сдастся стало понятно сразу. Разведчики, посланные для переговоров с комендантом крепости, еле сумели унести ноги от ливня стрел, обрушившихся на них с крепостных стен. Время на длительную осаду у Юния не было, и легионы начали готовиться к штурму.
Защитники не предпринимали попыток совершить вылазку так, как понимали, что огромный численный перевес осаждающих и грамотно расставленное охранение не позволят нанести хоть какой-либо существенный урон. За несколько дней были сооружены несколько осадных башен выше крепостных стен, два тарана и множество лестниц. Солдаты, негромко переговариваясь, готовили снаряжение на завтра. Юний ходил от костра к костру, подбадривая и шутя с легионерами. Ему отвечали, искренне смеялись и слушали план на завтрашнюю битву.
Рассветное солнце застало уже выстроившиеся когорты солдат. Как только первые лучи упали на стены крепости, прозвучал сигнал к атаке. Вперед двинулись огромные осадные башни. За ними шла пехота, прикрываясь щитами от стрел, летящих со стен крепости. Юний расположился на холме, недалеко от поля сражения и прекрасно все видел. Крепость атаковали с трех сторон. К воротам приближался массивный таран, обитый сырыми шкурами животных, оберегающих орудие от огня защитников крепости. Но если таран тем или иным способом уничтожат, недалеко находился еще один – запасной.
В штурме практически вся ответственность ложится на плечи младших офицеров. Центурионы и их помощники решают судьбу атаки. И Юний знал это. С холма он видел, как осадные башни подкатываются к стенам, а по лестницам взбираются люди. Их товарищи снизу обстреливали обороняющихся из луков, мешая тем вести ответный огонь.
Для Юния все происходящее было окутано туманом собственных мыслей. Он смотрел на сражение, но видел совсем другое. Перед его внутренним взором проносились видения прошлого: как он на севере узнает о смерти жены; мысль о том, что он не сможет найти ее прах среди сотен других сожженных тел жертв эпидемии преследует его повсюду. Жгучая горечь заполняла его душу, добавляя к ране на сердце еще один рубец. Ночью ему снилось, как гниющее тело Юлии поедают мясистые чумные черви. Стройное тело облепили мухи, а прекрасное лицо покрывают грязно-желтые струпья. Он с криком вскакивал с постели или обнаруживал себя стоящим на коленях на сырой земле за палаткой и воющего, словно дикий зверь. Легионеры вокруг со страхом смотрели на полубезумного легата.
