Орил ухмыльнулся.
– Корилл – воин, и в политике он так же плох, как и в общении с простым народом. Его гордыня не позволит просить защиты у плебса.
– А что будет после?
– После все будет, как раньше. Порой я думаю, что эта война только на пользу, ведь мы сможем избавиться сразу от двух опасных противников.
Пару минут Панс напряжено думал. На его лбу собрались морщины, а рука поглаживала небольшую бородку. Лакс в это время закончил есть третий рулет и также вглядывался в лицо собеседника.
– Хорошо, – Панс поднял бокал. – За будущее Республики.
– За будущее, – Орил отсалютовал в ответ.
Через пару часов гости ушли. Сенатор допивал очередной бокал вина и улыбался.
«Все прошло, как надо. Старый козел испугался. Испугался и не заметил, что после, он останется единственным человеком, стоящим на его пути к полной власти над страной…»
Орил позвал управляющего домом. Через минуту на веранду вошел лысый евнух и, поклонившись, замер в ожидании.
– Приведи ее ко мне в покои, – от вина мысли путались, а язык заплетался.
– Лисию, господин?
– Нет. Юлию. Приведи ко мне Юлию.
– Да, господин.
Евнух удалился. Орил с трудом встал с кресла и тяжелой походкой пошел внутрь дома. За ним тенями следовали гвардейцы.
«Все дела улажены, теперь можно и расслабиться…»
XVIII
Ти.
Пригороды Рэма.
Уже целую неделю Ти уходил из дома с закатом и возвращался после восхода. Ночи напролет он наблюдал за выходом из подземных катакомб, прорубленным в одной из скал за стенами столицы. Ти оборудовал наблюдательную позицию в кустарнике неподалеку и коротал время, вглядываясь в черноту скал в надежде, что рано или поздно там забрезжит огонек фонаря. Порой Ти казалось, что его усилия напрасны. Возможно, Незнакомец со своим устрашающим сопровождающим стали использовать другой путь из города. Также, не смотря на лунные ночи, велика была вероятность, что парень просто не заметил, как они прошли. Задремав, Ти мог пропустить заветный огонек, или они могли вовсе не использовать свет, чтобы не обнаружить себя перед такими, как он.
Одним из достоинств молодого человека было упорство, и он продолжал ночь за ночью нести свой дозор. Холод земли пробирал даже сквозь шерстяной плащ, к утру кости ломило, а мышцы ныли от неудобной позы, но, не смотря на все страдания, во время ночных бдений открывалась необыкновенная возможность поговорить сам с собой, заглянуть внутрь своего естества и понять скрытые желания.
В один из вечеров, когда Ти собирался на свой пост, его подозвал отец, только что вернувшийся со службы. В последние недели юноша почти не видел его, и Ти ужаснул внешний вид отца. Волосы сильно поредели, круги под глазами были уже даже не синие, а черные, черты лица заострились, словно у покойника.
– Сын, подойди, – начал Тит Улий Старший.
Уже покидающий комнату Ти остановился и приблизился к отцу.
– Тит, вскоре нам надо будет уехать из города ненадолго…
– Что? – Ти был ошарашен подобным заявлением. – Но почему?
Отец тяжело вздохнул.
– В последнее время в городе совсем неспокойно, с нашего прошлого разговора все только усугубилось. Недавно третий отдел обнаружил склад с оружием, но угадай что?
Ти молчал.
– А ничего! Всем насрать! Они просто опечатали здание, и все! Не понимаю… Все закрывают глаза… и ладно бы это был единственный подобный случай! Нет! Бунтовщиков и сепаратистов отпускают из тюрем, они снова выходят на улицы, лишь выплатив штраф! И откуда у этих оборванцев деньги? Поэтому мы уедем из города, пока все не образуется.
– Хорошо… – только и смог вымолвить юноша.
Отец немного успокоился и продолжил:
– Мара сказала, что у тебя появилась девушка?
– Все не так просто, – смутился Ти.
– Да это понятно, чувства никогда не бывают простыми, – улыбнулся Тит Старший. – В любом случае, бери ее с нами, когда мы будем покидать город, нечего ей тут делать…
Заходя утром обратно в город, Ти посещало непреодолимое желание увидится с Аллисией. Затуманенный усталостью мозг требовал отдыха, и во время кратких ночных грез ему виделась девушка. День Праздника Вина, точнее его ночь. Юноше виделся их танец под музыку уличных артистов, круговорот людей и вина, веселья и радости, и лицо Аллисии, озаренное счастьем. Иногда морда продавца вина, переодетого в сатира, укоризненно смотрела на него из туманной дымки. Все заканчивалось в переулке между домами, где они с Аллисией ожидали возможных преследователей. Это были хорошие сны. Но являлись и дурные. Лицо девушки, искаженное бешенством и яростью, появлялось прямо перед ним, наполняя сон… нет, не страхом или гневом, а тревогой и сожалением. Вздрогнув, он просыпался и вновь смотрел на скалу, ставшую ненавистной за эту безумно долгую неделю.
И в эту ночь Ти все так же нес свой добровольный дозор. Глаза слипались. Около часа после полуночи какой-то отблеск вывел его из глубины туманных грез. Ти протер глаза и вгляделся в скалу. Как назло луна в эту ночь светила тускло, и облака то и дело заполняли небосклон.
«Может померещилось?»
Парень корил себя за то, что ненароком задремал и, возможно, упустил момент, который так долго ждал.
Огонек мелькнул и погас.
«Точно не померещилось.»
Маленький светоч зажегся на фоне черной массы скалы.
«Фонарь!»
Огонек пришел в движение и устремился в сторону пригородов Рэма. Ти встал со своего ложа. Застывшие суставы щелкнули. Парню показалось, что этот шум услышали даже в здании Сената, но огонек продолжал двигаться, как ни в чем не бывало. Луна вышла из-за облаков и осветила силуэты двух человек. В первом не было ничего необычного, но второй поражал своей массивность и походил на одну из скал, разбросанных вокруг.
Ти последовал за силуэтами. Луна скрывалась за облаками и вновь появлялась. Каждый раз Ти падал на землю и не двигался в надежде, что благодаря плащу в темноте он неотличим от камня.
Силуэты влились внутрь одного из домов на окраине пригорода столицы. Ти, стараясь двигаться неслышно, приблизился к окну и заглянул внутрь.
Маленький фонарик, наподобие того, что был у Филиппа, стоял на столе. За ним, положив руки перед собой, сидел человек, в желтом отблеске пламени юноша узнал в нем Незнакомца. Со времени их последней встречи он сильно постарел и осунулся, обветренное лицо, словно ссохлось, а серые умные глаза глубоко запали. За Незнакомцем высилась фигура северянина-телохранителя. Похоже, что Ти удалось совершить задуманное.
«Но что делать дальше? Стоять у окна нельзя. Очевидно, что Незнакомец кого-то ждет, и оставаться в прежнем положении означало бы выдать себя» – Ти представлял, что последует за этим. В лучшем случае его тело найдут в реке, а в худшем не найдут никогда.
