– А тот человек в доме советника Магистрата? – Ти вспомнил девушку в ту ночь и поежился.
– Это его помощник, верный пес и раб его воли.
– Понятно, – протянул Ти. – Вот как ты попала в группу к Марку, и теперь понятно, зачем тебе все это.
Они несколько минут лежали молча. Ти чувствовал, как было напряжено тело Аллисии, лежащей рядом.
– Я с тобой.
– Что?
– Помнишь, я говорил тебе, что ты всегда можешь рассчитывать на меня?
– Ти, я благодарна, но это мое дело. Эта моя месть и мой груз, который я должна донести одна.
– Нет, – Ти приблизился к губам девушки и поцеловал ее. – Ты не одна.
* * *
– Мясо подгорает! Не видишь что-ли?!
Старая кухарка которая, похоже, готовила оленину на пир еще самому Алхею, уперла руки в бока и гневно смотрела на молодую служанку.
– Простите меня, я немного задумалась, – Юлия виновато потупила взгляд.
– В следующий раз я все расскажу Сису! Посмотрим, будешь ли ты портить продукты хозяина, если пару дней не поешь.
– Простите, этого больше не повторится, – мысль об ухмылке на худом больше похожем на обтянутый кожей череп лице управляющего домом заставила девушку поежиться.
– То-то же.
Старшая кухарка принялась переворачивать мясо, потом посмотрела на девушку и немного смягчилась.
– Ладно, иди порежь фрукты. Хозяин скоро захочет выпить вина, и ему понадобятся закуски.
Юлия пошла к столу, на котором лежали свежие фрукты. Ей – дочери небогатых родителей, которые уже два года, как умерли, повезло устроиться служанкой в дом настолько богатого человека, как сенатор Гней Орил.
Сок из разрезанного плода брызнул ей на руку. Юлия поднесла кисть ко рту и незаметно слизнула оранжевые капли.
«Мммм, вкусно…»
Работа по дому была не тяжелой. Чаще всего она готовила или разносила напитки. Когда к хозяину приходили гости, ей приходилось развлекать их своим пением. Хороший голос и слух она унаследовала от матери, в молодости бывшей актрисой. При мысли о ней глаза наполнили слезы, но девушка выдохнула и быстро вытерла их рукой.
– Юлия.
Девушка вздрогнула. По пальцу стекла струйка крови – от неожиданности она порезала его ножом для фруктов. Юлия повернулась на голос.
Там стоял Сис – управляющий домом, и если бы она не знала, что он евнух, то плотская страсть была бы ответом на все странности верного слуги сенатора. Настолько пристальным был его взгляд, он, словно клеймо, выжигался на Юлии, когда она появлялась в поле зрения Сиса. Тощая тень евнуха преследовала девушку повсюду в доме, она постоянно ощущала тревожное присутствие у себя за спиной.
– Да…
– Хозяин желает вина и закусок, – руки управляющего были сомкнуты за спиной, а скулы всегда напряжены так, что казалось еще немного, и они прорвутся сквозь тонкую желтоватую кожу.
– Хорошо, я налью кувшин и найду кого-нибудь, кто отнесет все хозяину.
– Нет. Хозяин хочет, чтобы ты сделала это.
Юлии показалась, что в самый жаркий на ее памяти день, в жарко натопленной кухне вдруг стало холодно, как в склепе. Сердце провалилось куда-то вниз и там еле заметно трепыхалось.
– Да, Сис.
Управляющий кивнул и пошел к выходу из кухни. Юлия собрала поднос с фруктами, поставила в центр большой кувшин вина и взяла его в руки. Старая кухарка посмотрела на девушку, но ничего не сказала.
Юлия вышла из кухни и стала подниматься вверх по лестнице к веранде. Сенатор Орил любил свой дом и любил вино, а самым лучшим местом в доме для распития вина была веранда. От остального дома ее отделяли большие раздвижные двери, у которых день и ночь дежурили гвардейцы Алхоса.
Девушка остановилась у двери. Больше чем управляющего она боялась его хозяина. Несколько месяцев назад сенатор Орил заметил красивую молодую служанку, и после этого жизнь Юлии превратилась в страдание. По ночам, после того, как хозяин отпускал ее, девушка плакала и кричала, закрывая себе рот подушкой. Много раз она думала о побеге, ибо просто так уйти со службы ей не давали. Сенатор Орил никого не отпускает, если сам не хочет этого. А кара за побег или неповиновение – участь шлюхи в одном из самых дешевых борделей Рэма, где она целыми днями будет обслуживать сброд, пока полностью не истреплется, словно старая ветошь.
Гвардейцы открыли дверь, и Юлия вошла на веранду. Сенатор полулежал на огромном количестве подушек и смотрел на девушку. Перед ним располагался столик на низких ножках. Юлия подошла к сенатору, поставила поднос на стол и, развернувшись, пошла к выходу.
– Погоди.
Девушка остановилась как вкопанная, не дойдя нескольких шагов до двери.
– Подойди сюда.
Юлия развернулась и пошла к Орилу. Каждый шаг давался с трудом, словно к ногам были привязаны камни.
– Садись, – сенатор указал на подушки рядом с его огромным телом.
Юлия присела на самый край, сложив руки на коленях.
– Почему ты такая печальная? Вот выпей вина, – сенатор наполнил два кубка вином и передал один из них девушке. – Ты сегодня такая красивая, а это белое платье так подходит к твоим золотым волосам. Пей же, не стесняйся.
Юлия отпила маленький глоточек.
– Да, сенатор, это же вы мне его подарили.
– Да, я знаю. А что это у тебя? – он указал на порез на пальце.
– Ничего страшного, сенатор, поцарапалась, когда резала фрукты.
– Называй меня «Гней». Дай посмотрю на всякий случай, мало ли что.
Юлия повиновалась. Рука дрожала, и из пореза вновь выступила кровь.
– Ну, вот видишь, у тебя кровь. Давай я тебе помогу… – Орил потянул ее пальцы к своим губам, его рука сжала бедро девушки.
С улицы донесся шум. Это был какой-то грохот, напоминающий горный камнепад, но более ритмичный, размеренный.
– Вот дерьмо, что это там? – Орил остановился и отвернулся в сторону улицы.
Юлия заметила на столе нож для фруктов. Он лежал совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Шум на улице нарастал и приближался, теперь становилось понятно, что это крики тысяч людей.
– Опять этот плебс орет на улице, когда же эти животные научатся жить по-человечески!? – сенатор повернулся обратно. – Так на чем мы остановились?
Рука Юлии сжалась на рукояти ножа. В стену особняка что-то ударилось…
* * *
Ти и Аллисия вернулись в Рэм по тому же пути, как и покинули его. Еще на подходе к городу и во время того, как они пробирались по старому тоннелю контрабандистов, их смутил звук. Ритмичный и раскатистый, словно великан бил в гигантский гонг.
