«Любил?»
Да, любил! Любил больше всего на свете, отдавая всего себя этому новому для Месяца чувству. Любил, боясь признаться даже себе. Любил, сам еще не осознавая всей полноты зажегшегося в сердце огня.
И вот теперь от его любви остался только кусок бездушного льда.
«Все…».
Сорвавшись с места, не помня себя, Дмитрий уже не видел, как его посох начал падать на землю. Как не видел и того, что Яромир успел его подхватить и зашипел от боли. Гончих, которые попадались ему на пути, мужчина просто расплющивал своей Силой, что взметнулась невероятным всполохом, грозясь вырваться из-под контроля. Но для Декабря это уже не имело значения. Теперь.
Подбежав к ледяной тюрьме, Месяц дрожащими от ужаса и душевной боли руками провел по полупрозрачной поверхности. С тоской посмотрев через толщу льда в любимые, навеки замерзшие глаза, сипло позвал:
– Настенька! Милая! За что?
Раздавшийся вокруг кровожадный вой тварей словно вторил крику горя и боли, что зарождался в кровоточащем сердце мужчины. В бессильном исступлении Декабрь лбом ударился о ненавистную глыбу, что навеки стала усыпальницей его Настеньке, не замечая, что в кровь поранил лицо, не чувствуя боли. Не чувствуя ничего. Он словно ослеп и оглох. Словно… и сам умер!
– Дмитрий, посмотри на меня! – отчаянно закричал Феликс, хватая брата за руку и насильно разворачивая лицом к себе.
– Отпусти!
– Да послушай же меня! – схватив брата за плечи, Февраль сильно встряхнул его. – Жива твоя Настенька!
– Жива?! – яростно вскрикнул Месяц, не имея сил поверить в подобное… чудо. Переведя недоверчивый взгляд на девушку, заключенную в лед, он с гневом вновь обернулся к брату.
«Неужели обмануть меня надумал?! Отвлечь пустой надеждой решил?»
– Я ей рассказал про Арину. Про то, что в плен ледяной ее заключил, изолировав на годы, но жизнь отобрать не сумел, – торопливо поведал Феликс. – Анастасия не совсем все верно сделала, но она жива. Пока! Если действовать быстро, то ее можно спасти! Слышишь?! Жива!
– Так вызволи ее! – рявкнул Декабрь, словно в последнюю надежду вцепившись в брата.
– Я этим и собирался заняться, – Февраль с трудом отцепил от себя руки Дмитрия и мотнул головой. – А ты назад вернись, закончи начатое. Да Яромиру помоги. Ему совсем худо. Слышишь? Я спасу ее! Иди!
– Что с ним? – с трудом осмысливая слова брата, Дмитрий обернулся в ту сторону, где должен был находиться его брат. А увидев его, вмиг побледнел, понимая.
– Посох!
– Вот именно! Он его без разрешения да раньше времени взял, – Феликс с беспокойством посмотрел на Января.
Его практически ослепило Силой, от Яромира исходящей. А посох в руках мужчины светился!
Только было заметно, что Месяцу очень больно от несвоевременной попытки с Силой Стихий совладать. Но он продолжал упрямо сражаться с тварями. А те, словно очнувшись от растерянности из-за отсутствия контроля, впали в животное безумие и удвоили яростную атаку. Им уже не важен был приказ хозяина, не нужны были цель и смысл. Единственное желание, которое двигало чудовищами, – это потребность уничтожить все живое, полакомиться теплой плотью и вдоволь напиться крови своих жертв.
– Спаси ее, вся надежда только на тебя! – умоляюще прошептал брату и, бросив последний взгляд на любимую, Дмитрий побежал на подмогу Январю.
Прорываясь сквозь поредевшие ряды гончих, Декабрь мимоходом отметил, что дружинники князя уложили того на козлы и теперь упрямо держат оборону. Вскоре к ним на помощь подоспел Кощей с одним из богатырей Черномора. Мечи Константина, ярко блеснув в лучах зимнего солнца, стали яростно мелькать, неся смерть всем, кто попадался на их пути.
Подскочив к Яромиру, Дмитрий ухватил его за плечо.
– Все хорошо, брат. Отдай мне посох.
– Бо-о-ольно, – прохрипел Январь, посмотрев на своего младшего брата полными муки потускневшими синими глазами.
– Ты прости меня, то все моя вина, – положив одну руку на шею Яромиру, а вторую поверх руки мужчины, держащей посох, продолжал уговаривать Декабрь. – Отпусти его, и я клянусь, что больше никогда так не поступлю!
Налетевшую на них гончую Декабрь яростно пнул ногой, не позволяя ей укусить.
С трудом разжав пальцы, удерживающие резное древко, Январь пошатнулся. Если бы Дмитрий не успел подставить ему плечо, то Месяц точно не удержался бы на ногах.
– Горыныч! – рявкнул Декабрь, перекрикивая общую какофонию звуков и призывая азартно «подпекающего» гончих на дальнего фланге сражения трехглавого дракона. – Отнеси его к Олесе, да князя захвати!
Упав всей своей немалой тушей на землю, крылатый Страж придавил несколько не успевших увернуться гончих. Опустив вниз одно крыло, Горыныч терпеливо ждал, пока на его спину взберется Яромир и уложат бессознательного князя Борислава. Затем, оттолкнувшись от земли, он плавно взлетел вверх. Сделав круг над местом битвы, Страж прицельным огненным плевком сжег еще несколько темных тварей и, довольно рыкнув, скрылся в портале, спеша доставить свою ношу к Бабе-Яге.
Ощущая небывалую мощь, подпитанную гневом и страхом за любимую, Дмитрий быстро осмотрелся и, перехватив поудобнее посох, крикнул:
– Щитами прикройтесь!
В тот же миг люди сбились в кучу около кареты, а Кощей и богатыри Черномора растянули над всеми невидимый полог, призванный защитить от того, что должно было сейчас произойти.
Бросив встревоженный взгляд в сторону ледяной глыбы, поглотившей его любимую, и убедившись, что Феликс надежно укрыл ее, Дмитрий поднял высоко над головой посох. Грозно глянув на тварей, яростно скребущих когтями по стенкам щитов, мужчина, наконец, позволил своей Силе обрести свободу и взметнуться ввысь. Вместе с ней он выпустил всю свою ярость, весь гнев и боль.
Инстинктивно почуяв угрозу, твари отшатнулись, но было поздно.
Когда навершие посоха засветилось подобно маленькому солнцу, Декабрь воткнул древко в утоптанный множеством лап и ног снег. Исходившие от посоха волны холода сметали все на своем пути, вымораживая, а где и разрывая чудовищ мерзких на мелкие куски.
Когда же, наконец, ослепительное сияние потухло, на поле битвы опустилась оглушающая тишина. Не осталось ни единого существа, способного нарушить ее своим рыком, скрежетом когтей или скрипом острых клыков. Все пространство вокруг Декабря было усеяно заледеневшими ошметками тех, кто ранее жаждал истребить обороняющихся людей.
– Ну и силен ты, друже, – усмехнулся Кощей, подходя, пошатываясь, к Месяцу и попутно вытирая под носом тонкую струйку крови. – Я уж думал, что не удержать нам щиты.
– Прости, переборщил маленько, – не глядя на него, повинился Декабрь.
Сейчас, когда всякая угроза миновала, его больше интересовало, что происходит у Февраля. Но увидев, что тот, спокойно сняв защитный щит, продолжил свое занятие, облегченно выдохнул.
