Дориан испытал небывалый прилив нежности, за который быстро стало стыдно. Он прочистил горло и небрежно махнул девчонке рукой, подзывая к себе.
– Отбой, Ридделл. Иди к нам, всё в порядке.
Она глянула скептически. Медленно подошла, держась так, чтобы Киру было видно… Встала с ним рядом.
– Итак, давайте знакомиться. Ридделл – Кира Дрейк. Кира Дрейк – Ридделл.
Девчонка кинула на него вопросительный взгляд. Он понял.
– Да, тебе не послышалось. Она – Дрейк, – Дориан взглянул на подозрительно молчащую девушку и договорил, глядя в багровые глаза: – Моя несносная двоюродная сестрица.
– Которую ты лично обратил в вампира, – вдруг добавила она, прищёлкнув зубами. – Помнишь то кладбище? Или забыл?
Ридделл, что стояла побоку, от этих слов окаменела. Дориан нутром ощутил это.
– Помню, – скрежетнул он. Отпираться не было смысла. Да и незачем. – Но сейчас разговор не об этом.
– Верно, – лизнув губы, согласилась Кира и присела на парапет фонтана, грациозно закинув ногу на ногу. – Так что ты там говорил про магию… А-а-а, припоминаю…
Мрачная Ридделл смотрела, как Кира покачивает ногой в тонких, мятного цвета шароварах. Молчала. Стискивала кулаки.
– Кто бы, кто бы, кто бы мог помочь… – пропела Кира, мотая головой, дёргая ступнёй в мягкой сандалетке, словно недовольная кошка – хвостом. – Кто бы, кто бы, кто…
– Может, хватит?
Кира сразу перестала раскачиваться. Округлила глаза.
– А если нет – что? Напустишь на меня свою ведьмочку?
– Кира, – с нажимом сказал Дориан. – Я ведь просил по-хорошему.
В ответ кузина заливисто расхохоталась. Опустила руку в фонтан, набрала в горсть воды и, размашисто махнув, выплеснула её обратно.
– Ладно, Ридделл. Пошли. Зря я это затеял, – потемнев лицом, процедил Дориан.
Девчонка неуверенно пошла, увлекаемая его рукой. Она всё оглядывалась на ходу, видно, опасаясь нападения… Или просто хотела бросить напоследок метательную звёздочку…
Но нападения не случилось.
Им в спины ударил лишь голос.
– Бледная Мэг! Ты должен помнить это имя!
Дориан обернулся к фонтану. Кира сидела на парапете, скрестив ноги по-восточному. Светился в темноте полумесяц улыбки, жаркой магмой полыхали глаза.
Дориан сглотнул, на миг прикрыл веки.
Он и правда помнил.
А когда снова открыл глаза – толстый Амур уже целился в пустоту.
***
Пересохшее горло саднило, будто по нему провели наждаком. Зубы, что давненько не впивались в живую плоть, ныли так, что того и гляди отвалятся. В серой, как грязная вата, дымке по улице спешили прохожие, но ни одна – ни одна! – сволочь не желала срезать через его переулок путь…
Финниган безотчётно шагнул ближе ко входу. Привалился к скользкой от плесени стене голым плечом. На коже и волосах, что торчали, как жёсткая верхушка чертополоха, блестели капельки холодной влаги.
Карминовые глаза сузились, приметили спешащую с обеда секретаршу. Румяное личико, плиссированная юбка, кремовые чулки…
Не успел спрятаться: заметила. Передёрнулась, когда он подмигнул, прибавила шаг и, разумеется, в переулок не пошла.
Финниган проводил её злым, голоднющим взглядом. Услышал под ногами тоненький писк – и заметил крысу.
Придавить червеобразный хвост, наклониться…
Писк сменился истошным верещанием. Крыса попыталась было цапнуть.
Финниган цапнул быстрее.
Отбросив обезглавленный трупик, он мрачно заработал челюстями, пока, наконец, не сжевал всё в кровавое желе. Как назло, ни голод от этого не пропал, ни настроение не улучшилось. Поэтому, когда из неприметной дверки позади него высунулся обрубленный нос Красавчика Монти, Финниган рявкнул так, что и без того бледный приятель вконец побелел:
– Чего ты вылез? Нечего тут жрать!
Нос, кончик которого оттяпал клинок одного лихого Истребителя, сморщился и затрясся, принюхиваясь. Глаза-угольки заметили на губах кровь, и Монти обиженно засопел.
– Мог бы поделиться…
– Поделиться?! Идиот! – брызнув красной слюной, выругался Финниган. – Я съел крысу!
Он отвернулся от Монти, который, издав тоскливый, как у кладбищенского привидения, вздох, вытянул мятую пачку сигарет. Грубо, чуть не расцарапав, почесал на плече синий завиток татуировки, а после – кинул злобный взгляд на правую руку.
«А. Аббат. Дошло?», – раздался в мозгу издевательски-весёлый голос.
Финниган зарычал, отчего Красавчик – пугливое, презренное создание, просто соплежуй, а не вампир! – едва не поперхнулся тощей, как он сам, сигареткой.
Дрейк, двуликий гадёныш, так его и растак… Переносица до сих пор болела.
Финниган по-бычьи раздул ноздри. С той памятной ночи прошёл почти месяц, но удача до сих пор нагло вертела перед ним хвостом: за это время Финнигану не удалось поймать ни одной нормальной, сочной девки, ни одного пижона, шея которого источает запах тонкого парфюма… Всё, что ему было позволено, – это старый, жилистый и отменно-вонючий пердун, чья кровь имела отвратный, словно кошачья моча, привкус. Будто сглазили!..
Финниган покусал нижнюю, обветренную до белых махров губу. А что? Может, и правда сглазили. Ведь всё началось с той девчонки, стервы, что чуть не раскатала их подземный мир по камешку…
Но, если хорошенько подумать, ему-то как раз-таки повезло. И всё благодаря клятому длинноволосому. Не будь его, девка могла взорваться яростью прямо в том переулке. А так – мёртв он себе и мёртв. Можно сказать, мертвецки здоров. И, в отличие от Аббата, не щеголяет обгорелой рожей. Кругом плюсы.
…Да нет, не кругом. Финниган вновь ощутил зверский голод. Туман молочной пенкой вихрился на уровне щиколоток, омывал изношенные бутсы, уменьшался. В переулке было тихо. И лишь Красавчик Монти сосал кривую сигарету сбоку от него, поминутно кашляя, словно чахоточный.
«Надоело».
Финниган отлепился от стены, собрался было выйти на улицу… Но быстро шарахнулся в переулочную тень.
Чёрта с два ему улица. Хрен, а не добыча.
Вампир недобро посмотрел на солнечных зайчиков, заплясавших на мостовой. Углядел тонкие косые лучи, что опустились с неба. Попадёшь хоть на один такой – и считай, что напоролся на лазер. Вмиг станешь рождественской индейкой.
«На-до-е-ло!»
Финниган развернулся на подбитых шипами каблуках и принялся дубасить кулаками стену.
– Чёртово солнце! Чёртов город! Чёртов ублюдок Дрейк! У-у-у-у!..
Красавчик расхлебенил рот. Сигаретка свалилась аккурат к останкам давешней крысы.
