…Как и все Древние, Кассандра не боялась светлого металла, и быстро смекнула использовать руку для обряда инициации: каждый новичок, желавший быть принятым в Клан, был обязан с минуту целовать серебро. Чёрные губы были отличительным признаком Фаворитов – так в Клане Аббата презрительно именовали вампиров, что присягнули на верность Кассандре. Это название было точным: О’Гвин никогда не принимала в Клан кого попало и исходила исключительно из личной симпатии. Поэтому, если целовать подходил неугодный… Рука быстро поворачивалась ладонью вверх, активируя серебряные иглы-ногти.
Но Кассандра О’Гвин была не просто своенравной. Сто лет назад она держала по всему Линдо опиумные притоны, и успела не только обратить, но и подсадить на наркотик немало невинных людей. Дориан прекрасно знал это.
Как и то, что сейчас показывать отвращение было нельзя.
– Присядь, мой милый Дориан… – бархатным голосом пропела Кассандра.
Дориан не понял, как оказался сидящим на груде шелков рядом с ней. В глазах уже мерцал красный огонь, а сам он, чудилось, до последнего волоска в носу пропитался тошнотворным, назойливым ароматом.
Из серебряного пальца выдвинулась игла. Поддела маслянисто-бурый комочек из покрытой лаком шкатулки и бросила его в поднесённую курильницу. Вскоре по залу поплыл опиумный дурман.
Дориан заёрзал: только этого ещё не хватало.
– Послушайте, я… – начал было он, но белый палец немедля прошёлся по скуле, заставив его замолчать, и гипнотизирующие глаза приблизились, словно пытаясь прочесть мысли.
– Ты голоден, – шепнула Кассандра и, порывисто отстранившись, крикнула на всю залу: – Крови! Немедля крови сюда!
«А ведь не в первый раз угадывает, стерва… Хочет заполучить-таки в Клан…», – с трудом подумал Дориан, желая хотя бы один глоток чистого воздуха среди этого благоухающего ада.
Тоненькая вампирша с поклоном поднесла ему кубок. Украдкой, сложив обгорелые губы уточкой, послала воздушный поцелуй. Дориан сделал вид, что не заметил, как не заметил и того, что там, вдалеке, нелепо раскинув руки-ноги среди подушек, лежит ещё не остывший труп.
Однако не обращать внимания на Кассандру О’Гвин, что вновь потянула к нему лицо, было сложнее.
– Пей… – с материнской лаской шепнула она.
«…Да пошло оно всё! Отшвырнуть кубок, выругаться по-чёрному и прочь отсюда, прочь, прочь, прочь!..»
Но в памяти всплыл образ белокожей девушки. Растрёпанные волосы, восхитительно-гневные голубые глаза…
Челюсти стиснулись. Разжались.
«Только ради тебя, Ридделл. Только ради тебя».
И Дориан выпил.
…Это было нечто. Никакая куриная, никакая донорская кровь не могла сравниться с той, что ещё минуту назад пульсировала в человеческих жилах!.. Она лилась по горлу, словно божественный нектар, – унося все страхи и сомнения, оживляя чувства и плоть… Эта была чистая, жизненная сила.
– Вот и прекрасно, милый… Вот и хорошо… – проворковала Кассандра и оправила складки багрового платья. – Теперь можно и поговорить, правда?..
Дориан отставил кубок, глянул предельно-деловито. Время действовать.
– Вы же в курсе, что месяц назад случилось в Клане Аббата?
– В курсе, – с полуулыбкой ответила Кассандра, небрежно рассекая когтем струйку опиумного дыма.
– Так вот, эта девочка и правда обладает колдовской силой. Но сейчас её преследуют некие твари, и я…
– Пришёл просить моей помощи? – перебив его, Кассандра О’Гвин издала смешок – будто прозвенели колокольчики из хрусталя.
– Вы правы, как всегда, – склонил голову Дориан. Однако его кольнуло беспокойство. – Мне нужны ваши вампиры. Я прошу немного: только понаблюдать, проследить, отвлечь, если что…
Кассандра запустила палец левой руки в опустевший кубок. Провела подушечкой по стенкам, собирая остатки вязкого питья. Облизала, улыбнулась…
И сказала то, от чего у Дориана заледенела кровь.
– Клан Аббата объявил на неё охоту, милый. Отец-колдун посулил им награду за дочь. Неуязвимость от серебра.
Казалось, все тени внезапно ожили у стен. Поднялись с подушек и шелков, перекрыли выход к огромным дверям…
Показалось.
Дориана не выдали ни руки, ни лицо. Он был спокоен, как удав, что минуту назад сожрал своего кролика. И столь же спокоен, даже насмешливо-изыскан, был вопрос, что сорвался с ещё красных губ:
– Неуязвимость, миледи? Означает ли это, что ваш Клан тоже будет участвовать в охоте?
…Если она ответит «да», он совершил непоправимую ошибку. Если она ответит «да», он может остаться здесь навеки…
Кассандра О’Гвин мягко улыбнулась.
– Нет, – произнесла она. – Я всего лишь предупреждаю. Назревает нечто нехорошее, милый. Быть может, Апокалипсис, быть может – колдовская война… Кто знает? Но чутьё говорит мне, что это случится из-за той, кого ты так охраняешь…
Дориан схватил Кассандру за левую ладонь.
– Значит, вы…
– Да. Я окажу ей – в твоём лице – эту маленькую услугу.
Дориан крепко поцеловал мертвенно-ледяную руку. Вскочил с шелков и отвесил нижайший поклон.
– Знал, что могу рассчитывать на вас!
Кассандра кивнула с благосклонностью королевы.
– Передавай ей моё почтение, милый. Я славно повеселилась, узнав про наказание несносного Аббата.
Дориан клятвенно пообещал передать.
Глава 31. Спасти Дориана
Она проснулась в комнате, полной темноты и холода. Вскочила и прямо так – босиком, в рубашонке – кинулась вон, отбивая ногами ритм испуганного сердца. Произошло нечто страшное, неправильное, непоправимое… Замок заполнился мёртвой тишиной и призрачными тенями, обратился гробом, стенки которого сомкнулись со всех сторон…
– Папа, папа!
Кулачок бил и бил твёрдую, в железных заклёпках, дверь.
Ни шороха, ни вздоха, ни звука....
– Папа, папа, папа!
Скорчиться, уткнуться в дрожащие колени лицом. Оставить на тоненькой шерсти безобразные кляксы-капли.
И снова, уже сидя, забарабанить по жестокой двери:
– Открой, мне страшно, папа!..
Под дверью зажглась полоска холодного огня. Фиолетовый язычок метнулся, чтобы лизнуть её ступни, попробовать на вкус ладони – и она шарахнулась прочь, брезгливо, словно от ядовитой гадины.
Огонь зашипел, почувствовал отвращение… Разозлился.
Выпустил сотни извилистых, пламенных рук… Протянулся навстречу, чтобы заключить в смертоносные объятия…
– ПАПА!
Крик – бесконечный, как боль, что засела в разбитых кулачках десятилетней. Но опять – броситься наперерез, метнуться, уворачиваясь от пламени. И бить, лягать, барабанить… Колотить проклятую закрытую дверь… Звать и звать барона Ридделла… Ридделла… Ридделла…
