– Ты хочешь сказать…
В тёмных глазах затанцевали искорки.
– Да, Ридделл. Я знаю, как его найти.
***
– Сбежала!
Чёрных латников раскидало по сторонам, точно лёгкие шахматные фигурки…
– Сбежала!!
Безликие Слуги закорчились в аметистовом пламени…
– Сбежала!!!
Кулак врезался в центр стола, породив паутину трещин…
Барон Ридделл сгорбатился над столешницей, тяжело и хрипло дыша.
– Милорд… – Лерой, что стоял в комнате вместе с Элейн, решился подать голос.
Джеймса Ридделла пробрала мелкая дрожь.
– Сбежала, – выдавил он.
– Милорд, не стоит так…
– Забрав с собой миропорт!.. – проорал барон, вскидывая в сторону Лероя голову.
Гудящий, как паровоз, вихрь невидимой силы – и демон отлетел к стене, получив удар в кадык.
Элейн задохнулась от негодования, шагнула было вперёд – но один лишь взгляд пригвоздил её к месту.
– Как вы могли допустить такое? – страшным голосом прошипел барон.
Кадык Лероя хрустнул, вставая на место. Демон поднялся, страдальчески морща лицо, отряхнул белые одежды.
– Виноват, милорд. Но ведь миледи Дайана была не одна, а с тем самым Дрейком… К тому же, всегда можно послать Карающих в погоню…
Глаза барона полезли из орбит.
– Ты до сих пор их не послал?! – брызнув слюной, прокричал он. – Чего ты ждал, моего разрешения?!
– Так точно, милорд. Я… – хладнокровно начал было Лерой, но Элейн перебила:
– Это я сказала, чтобы он их не искал.
На лбу барона, грозя пробить кожу, запульсировала жилка.
– А что? – Элейн вскинула подбородок, отважно шагнула вперёд. – Я ведь тоже Ридделл. Могу повелевать. А ещё я – Сила, помните? Вот-вот. И зачем вам Дайана, хотелось бы знать?
Глаза барона стали совсем лютыми. На секунду прикрыв тонкие веки, он прошипел, выдохнул всего два слова:
– Пошли вон.
Брови Лероя поднялись. Элейн не отступила.
– Милорд…
– Пошли вон!..
…Нет, они не могли с ним тягаться. Они конечно отпрянули, подчинились… Ушли: Лерой с церемонным поклоном, Элейн – с непримиримым пламенем в глазах. Ледяных, беспощадно-свирепых… Ни капли не голубых.
Барон поднял руки к шее, отодвинул ворот. Вытянул серебряную цепочку с амулетом.
Простенькая, овальная подвеска задрожала, вбирая трепет ладони. Он открыл её, тронул пальцами мягкий, словно кошачья шёрстка, завиток. Захлопнул.
«Сбежала. Забрав с собой миропорт».
– Слуга! – позвал барон в пустоту комнаты.
Бледный дух тут же склонился в низком поклоне.
– Принеси мне…
Вскоре на столе появился ворох одежды: голубая рубашка, потрёпанные джинсы… Чернично-фиолетовое пальто. Тот самый наряд, в котором бесчувственную Дайану принёс Карающий.
Слуги переодели её, уложили в постель… А утром принесли дары, что были не чета этим тряпкам.
Барон положил руку на пальто. Поднял его, чтобы окинуть прищуренным взглядом.
Мужское, вовсе не девичье…
Он швырнул пальто обратно. Затем решил проверить внутренние карманы.
Пальцы коснулись чего-то плотного и гладкого, как дорогая бумага, зацепили…
Фотография.
И словно в грудь вонзилось остриё.
Глаза не смотрели на дочь: только на того, кто был рядом. Долго, пристально… Зло.
Чёрные волосы и тёмные глаза. Мёртвое лицо вампира и скулы-лезвия.
«Она была не одна…»
Глаза перешли на Дайану. Внутри заклокотало. Как она доверчиво, как преданно смотрит на это безжизненно-бледное лицо! Видел ли он, чтобы она так когда-нибудь на кого-то смотрела?!
Так, словно Джоанна смотрела на него…
Невидимое остриё пробило насквозь. Барон зарычал, как от боли, взмахнул рукой – и стол объяло ревущее пламя.
Глава 37. Поединок вампиров
Дориан деловито шёл вперёд. Внимательно осматривал каждый куст, каждое дерево, мимо которого они проходили.
Иногда он сверялся с картой, потом – кивал и продолжал идти. Дом Барахольщика стоял почти на границе Каледонии с Альбией. Тянулись вторые сутки пути, и им оставалось до него не так уж много…
Ридделл по большей части топала сбоку. Но время от времени отвлекалась – то на удивительную пичугу, то на яркую бабочку. Дориан усмехался: девчонка и есть девчонка. Но старался быть суровым, приказывал не отставать. Она же, извиняясь, молча улыбалась в ответ – да так, что он таял, словно брошенное под солнцем мороженое.
Небо второго дня было тяжёлым и серым, как самородок железа. Солнце пряталось в тучах – где-то далеко-далеко… На полянах и вересковых пустошах было более-менее светло, но в зарослях и чащобах царил зелёный, как под водой, сумрак…
Однако идти всё равно было хорошо. Идти было замечательно – ещё бы, он с Ридделл, как в старые добрые времена!
И Дориан, не оборачиваясь, весело крикнул, когда вновь не увидел её рядом:
– Эй, опять не успеваешь за мной?
– Боюсь, это ты малость не успел, Двуликий, – раздался смешок в ответ.
В секунду обернуться, выхватить меч!..
Десяток заряженных арбалетов, посеребрённые наконечники стрел – узкие, будто мордочки хищников, что проявились среди зелёного мрака… Белые лица, приоткрытые щели ртов… Острые, с влажным отблеском зубы…
Замкнутый круг.
И Ридделл, что отчаянно трепыхается в руках, беспощадных, словно пыточные клещи. Рот зажат, руки вывернуты: ни меча, ни миропорта не достать…
– Ну что, рад меня видеть? – перестав зажимать пленнице рот, улыбнулся Финниган.
– Дориан, беги!..
Финниган расхохотался. Бросив Ридделл дружкам, пританцовывая, вышел вперёд и подбоченился.
– Знаю, что рад. Тогда чего молчишь? Где твоё: «Салю-ю-ют, Финни!» Где твои ехидные словечки? Никак язык отсох?
…Метнуться вправо, достать одного мечом… Потом – прыгнуть, всадить лезвие в горло, освободить…
– Никаких опрометчивых действий, Двуликий! – цокнул Финниган языком. Подошёл к Ридделл, которую с двух сторон стиснули крепкие вампиры и, схватив за волосы, откинул назад её голову. – Дёрнешься – и…
Палец с грязным ногтем прошёлся по обнажённому горлу. Ридделл содрогнулась, прокричала ругательство.
