— Поосторожней! — крикнул Постников. — Не туда метишь.
— Мечу туда, но отклоняет, сволочь.
Морус окончательно решил, что я ему не друг и, продолжая удерживать императора, начал меня продавливать. Я понимал, что долго не выдержу, и без того работал на пределе. Мозг генерировал кучу идей, и я их тут же опробовал, но безрезультатно. Драконий огонь сушил кожу Моруса, что громадной медузе не нравилось, она дергалась и шипела, как гигантская змея. Но столь желанной дыры в толстой морусовой шкуре не удавалось проделывать даже драконьему огню.
И тут я обратил внимание, что на подсохшей коже стянулись поры, через которые выходили нити. А что если попытаться отправить что-то по такой нити? Использовать ее как направляющую?
Крошечный файербол проскользил по паутинке и взорвался уже внутри медузы. Она заколыхалась и зашипела еще громче. При этом потеряла контроль над императором, чем тот воспользовался и отполз в сторону, ничуть не заботясь о собственном имидже. Едва отодвинувшись, император, попытался чем-то зарядить в противника. Безуспешно. Но щит на себя он поставил сам, облегчив мне задачу.
— По ниткам, пускайте по ниткам! — рявкнул я, отправив файербол побольше, такой, что перебаламутил все медузьи внутренности.
Морус начал хаотично размахивать щупальцами и издал звук, необычайно похожий на скрип ножа по стеклу. Нити он начал втягивать, явно собираясь закупориться и додавить нас, а уже потом спокойно пожрать. Но этого допустить было нельзя.
Наверное, с такой скоростью я еще ни разу не кастовал. Файерболы были мелкие, чтобы гарантированно проникли внутрь, но их было много и взрывались они постоянно, заставляя Моруса терять концентрацию. А потом у него внутри повредилось что-то жизненно важное, щупальца задергались, отправляя заклинания не в нас, а куда бог пошлет. Бог преимущественно посылал на защищенные поверхности, поэтому заклинания возвращались к Морусу и делали его положение еще плачевней.
Наконец он застыл фиолетовой кляксой, распластавшись по останкам собственного аквариума, жидкость из которого больше походила на кисель, чем на воду. Густой такой кисель, неприятно чавкающий под ногами, но не покидающий пределы комнаты.
— Мы его добили? — уточнил Постников, не торопясь приближаться.
— Если бы я знал.
Морус не казался живым, но он и раньше был скорее гибридом живого с неживым, поэтому сказать, насколько он мертв, я бы не рискнул.
— Его нужно вскрыть, — решил я, осторожно делая шаг и рассчитывая сразу в случае чего активировать абсолютную защиту. — Не подходите близко. Дан, помоги императору.
Я делал шаг за шагом, медуза не шевелилась, зато Постников вытащил нашего правителя из той лужи, в которой тот полулежал. Был император заляпан содержимым аквариума, тягучим и прозрачным, тонкий слой которого быстро застывал, давая блестящую пленку.
Вскрывать я решил драконьим огнем, который единственный наносил хоть какой-то урон шкуре. Жечь пришлось долго, пока кожа наконец лопнула с противным чавканьем и наружу полилась фиолетовая жижа, похожая на экзотический кисель, а не на останки растительного компьютера. И вот она уже жглась прекрасно. Вскоре от медузы осталась одна лишь оболочка, которую можно было обработать и повесить на стену, как трофей. Можно было, но не хотелось: не было уверенности, что оно не нарастет заново.
Тем временем Постников вытянул императора в коридор и вернулся за мной.
— Похоже, ты все-таки ее добил.
— Похоже.
Хотелось шлепнуться там, где стоял, но я нашел в себе силы выйти из кабинета, поставить на него защиту и уже после этого позволил себе сползти по стенке рядом с императором. Выглядел тот плачевно: была изъедена не только одежда, но и кожа. По лицу проходили кровившие борозды. Глаза, кажется, были не повреждены, но я бы с уверенностью не сказал, потому что они были закрыты.
— Даниил, сходи за Тимофеем, — выдохнул я. — Императору требуется срочная помощь. И одежда.
Выглядел Постников не ахти, но, похоже, был единственным, кто сейчас мог двигаться. Тут я вспомнил, что Тимофея тоже могло накрыть, особенно в конце, когда Морус лупил уже по площадям. Потолок и стены, конечно, здесь экранированы, но дверь оставалась открытой. Сказать я ничего не успел, Постников ушел, зато император открыл глаза, и я точно мог сказать, что они оказались неповрежденными.
— Вот дерьмо, — сказал император.
Говорил он тяжело, с хрипами и прорывающимися булькающими звуками.
— Оно самое, — согласился я. — Я не хотел на вас покушаться. Я не знал, что оно на такое способно.
— Сам дурак, — ответил император. — В смысле я — дурак. Я никогда с таким не сталкивался, не подозревал, что вот так можно. Так что сегодня ты мне жизнь спас, и не только мне. Вот дерьмо, оно мне прямо в голову залезло. Мерзость.
— Если что и вытащило, то оно там и осталось, — я кивнул на дверь.
— Выживу, к ордену тебя представлю.
— Выживете, — пообещал я.
Я прикрыл глаза и просканировал собеседника. Ситуация у него была аховая: ментальный ожог и значительные повреждения кожи, на которую продолжала действовать разъедающая субстанция. Ее я дезактивировал, но повреждения залечить был просто не в состоянии. Обследовать себя я опасался, но результат оказался не столь страшным: только два канала чуть надорвались, а это исправимо — стенки сглажу, пару дней не буду практиковать магию. Да и не получится сейчас — не в том я состоянии.
— А ведь вам, Ваше Императорское Величество, придется у нас на сутки задержаться. — Я невольно заулыбался. — Не смогу я вас сейчас вывести. И из моих никто не сможет. Надеюсь, это за похищение не посчитают.
— Как посчитают, так и пересчитают.
Спустившийся к нам Тимофей выглядел бледновато, но было видно, что его задело лишь по касательной, да и то, что Серому его не пришлось успокаивать, говорило, что ничего критичного не случилось, но я все же предупредил:
— Ты не усердствуй. Меня вообще не трогай. У Его Императорского Величества только основное заживляй. Лучше потом доделать, чем сорваться. Ты сам как?
— Словно кувалдой по голове прилетело, — он бледно улыбнулся и приступил к сканированию императора, не переставая болтать. — Думаю, если бы не твой артефакт, сдох бы. Остальных не так приложило почему-то.
Я скромно промолчал почему, а для себя решил, что больше никогда не буду экспериментировать на чужом здоровье. Кто знает, как дальше это все аукнется на Тимофее? А на Полине с Анной? Тогда это казалось единственным выходом, но сейчас я вижу, что вариант получился на редкость гадкий.
Глава 17
Чего я не ожидал, так это того, что Дамиан припрется выставлять претензии. По решению Тимофея нас с императором перенесли в гостиную на подготовленные матрасы, чтобы наш целитель мог контролировать все. У меня-то просто было перенапряжение, а императору досталось куда круче, Тимофею пришлось с ним повозиться, пока пациент не перестал выглядеть так словно раздумывает: умереть сейчас или минут через пять.
