— Скользкий момент. Наследники могут придраться. — Он задумался. — Но с туманными перспективами. Вероятность того, что суд встанет на сторону наследников, очень низкая, но она есть. С другой стороны, как я понимаю, эту недвижимость вы все равно переросли и можете уступить?
— Можем, — согласился я. — Но Глазьевы этого не знают.
Иван кивнул и приступил к изучению договора с Мальцевыми. Изучал он его тоже довольно долго, наконец решил:
— А вот тут есть несколько моментов, опираясь на которые, Мальцевы могут расторгнуть договор в одностороннем порядке.
— Не расторгнут, — уверенно возразил Серый. — Как бы Глазьевы ни давили. На настоящий момент им этот договор выгодней, чем нам. И мы только выиграем, если они решат его разорвать.
— Тогда я пас, — сказал Иван. — Во всяком случае пока Глазьевы не сделают свой ход.
— Тогда устраивайтесь и чувствуйте себя как дома, — предложил я. — Серый знает, где можно поесть, если что накормит, а я пойду дальше работать с артефактами связи.
Бумаги я отнес обратно в сейф, потому что Иван сказал, что они ему больше не нужны, а Серый выказал уверенность, что дело не в них, возможно, старший Глазьев просто всегда ходит с видом надутого индюка, а мы просто с ним раньше не сталкивались. Предположение было не лишено смысла, только я, как и Серый, чувствовал, что Глазьевы готовят нам пакость.
Как показало будущее, пакость пришла со стороны, которой никто не ожидал.
Глазьевых я из головы выбросил, поскольку возникшая идея требовала проверки. По расчетам выходило, что для лучшей проводимости сигнала, пластину в центре артефакта-базы стоит смазать зельем восприятия, причем раза три: после того как высохнет, нанести заново, затем залакировать чем-нибудь для крепости.
Поскольку в последнее время я активно использовал запасы и часть нужных ингредиентов подходила к концу, я написал список и отправил Серому для заказа. Заказать и оплатить я предполагал сегодня, чтобы привезли уже завтра, потому что улетает все в последнее время со свистом, только успевай докупать. А недостаток ингредиентов в нашем деле чреват не задержкой, а угрозой безопасности.
Зелье я уже разливал по пузырькам, когда ко мне заглянул Серый и с кривой улыбкой сказал:
— Все заказал, но из своих денег. Прикинь, Ярослав, нам счет заблокировали.
— С чего вдруг?
— С глазьевских происков, — уверенно ответил он.
— Это я и без тебя понял. Но, видишь ли, одного желания Глазьевых недостаточно, чтобы заблокировать счет. Нужна какая-то веская причина. Предупреждений нам никаких не поступало. Налоги мы все платим вовремя. — Я с подозрением посмотрел на Серого и уточнил: — Ведь вовремя же?
— До копейки, — подтвердил он. — Мы вообще самый законопослушный клан в плане налогов: ничего не утаиваем, отчетность прозрачна, как стеклышко. И предупреждений не было. Вчера за телефоны переводил — все без проблем ушло. И главное, сегодня уже не выяснишь.
— Завтра к открытию пойдем, — решил я. — Вместе с Иваном. Не зря же мы его из дома выдернули?
Хотя планы на завтра претерпели существенные изменения, на удивление настроение не только не испортилось, на даже поднялось, поскольку я теперь знал направление удара. Наивные Глазьевы посчитали, что для меня это будет болезненный укол, но пока от этого страдал только Серый и то потому, что без финансов его должность превращалась в фикцию.
Меня же лично вполне устраивало, что под ударом оказались не мои близкие, а мои финансы, поэтому уснул я быстро и спал совершенно спокойно. Проснулся я утром от эмоциональной беседы Серого с Олегом, которого тоже возмутило отношение банка к нашим финансам.
— Закройте у них счет, — предложил отчим. — Это форменное безобразие, лишать доступа к деньгам без всякого предупреждения. Приличные банки так не поступают. Открыли где попало, вот и расплачиваетесь теперь.
Серый его уверил, что как только до банка доберется, так прикроет все отношения с ними. Тут я наконец вышел к ним и убедился, что они не только болтают, но и с аппетитом завтракают. Причем вместе с ними сидит еще и мрачный Иван, которого было не слышно, что показалось мне плохим признаком.
— Не выспался? — спросил я.
— А? Нет, с этим как раз все нормально, — ответил он. — Понять не могу, почему блокирнуть могли, и это мне не нравится. Что-то вы от меня скрыли.
— Вань, да с чего ты взял? — вскинулся Серый. — Я тебе абсолютно все рассказал. Нечего нам скрывать. Наверняка там к какой-то ерунде придрались. Правильно Олег Павлович говорит, не тот банк выбрали, да кто знал?
Позавтракали мы быстро и двинулись в проштрафившийся банк. Даже машину брать не стали, решили пешком быстрее. Караулившие нас глазьевские маги немного растерялись от такого поворота, но потом один вышел из машины и последовал за нами, все так же не приближаясь и постоянно что-то бубня в крошечный микрофон у самого рта.
Что он там сообщал по ходу нашего движения, понятия не имею, потому что мы шли четко туда, куда направляли нас Глазьевы: в банк, где Серый сразу наехал на сотрудницу по поводу нашей блокировки.
— Все правильно, — испуганно заблеяла она. — По распоряжению Палаты на время переоформления опекуна счет блокируется, а выданные прежним опекуном доверенности аннулируются.
— Какого еще переоформления опекуна? — недоуменно спросил Серый.
— С Елисеевой Веры Андреевны на Елисеева Андрея Дмитриевича, — уже более уверенно ответила она.
— С какого перепугу? — ошарашенно спросил я.
— Нам-то откуда знать? — жалобно спросила она. — Нам пришло распоряжение, мы его выполняем. Могу вам сделать копию распоряжения.
— Сделайте, будьте так любезны, — обворожительно улыбнулся Иван. — Пока эти два недоразумения будут мне объяснять, кто такой этот Андрей Дмитриевич Елисеев и откуда он взялся.
— Отец моей матери, — пояснил я. — Взялся он сразу, как узнал, что у нас есть деньги. И сразу пытался наложить на них лапу. Но с какого перепугу он вдруг стал моим опекуном?
— Будем выяснять, — туманно ответил Иван.
Тут как раз девушка принесла заверенную копию, наш юрист ее поблагодарил и убрал документ в папку, после чего мы вышли на улицу.
— Он зарегистрированный маг? — внезапно спросил Иван.
— Елисеев? Понятия не имею. Это важно?
— Важно. В вопросе определения регентства отдается предпочтение лицу с магией.
Я попытался вспомнить, но увы, все, что вспоминалось, это то, что дед со стороны матери был очень противной личностью. При мне он магии не применял, я бы запомнил, а вот его внуки…
— Возможно, что и маг, — вынужденно признал я. — На меня пытались наехать двоюродные братья, один владел магией. Могу позвонить и спросить у мамы, но не хочется ее лишний раз волновать.
