— Так про что твой дед заикнулся? — сурово спросил он.
— Мелкие фиолетовые медузы, летящие по воздуху из вскрытых личных комнат Вишневских, — ответил я, поскольку смысла скрывать эту информацию не было. — Ловятся тяжело, фиксируются плохо, горят с трудом. Какую опасность представляют, не знаю, потому что ни одной не удалось долететь ни до меня, ни до… моего деда.
Отпираться от родства с Лазаревым я счел неразумным. Все равно это известно любому заинтересованному лицу.
— Наверняка он именно про это говорил… — тихо пробормотал полковник больше для себя, чем для меня.
— Кто «он»?
Загадочный «он» наверняка был кем-то из начальства Ефремова, и этот «он», похоже, дал указание разузнать, что твориться в поместье, какая вероятность, что оттуда вырвется что-то опасное.
— Неважно. А Андрей Кириллович что сказал, когда увидел?
— Что никогда такого не видел и не слышал.
— А твой учитель?
Он явно имел в виду Варсонофия, пришлось ответить, стараясь максимально ничего не выдать:
— Сказал, что похоже на каких-то демонов, порабощающих мозги, но не типичных. Насколько нетипичных, мы решили не узнавать, уничтожать сразу.
Полковник задумался. Руки его при этом жили собственной жизнью: то потирали друг друга, то начинали выплетать заклинания, но тут же развеивали. Следил я больше за руками, чем за самим Ефремовым, чтобы в случае чего успеть среагировать. Но он контролировал свою магию в достаточной степени, чтобы не разбрасываться, а вот мысли нет.
— Ярослав, а как бы нам ее зафиксировать и вынести для изучения? — выдал он.
— Никак, — резко ответил я. Еще чего не хватало, тащить секреты Вишневских наружу вместо того, чтобы зарывать их глубоко под землю. После того как испепелить, вестимо. — Это создание поместье не покинет. Ни живым, если оно живое, ни мертвым, никаким вообще. Варсонофий сказал, оно опасно, поэтому оно будет уничтожено сразу, как мне попадется. И это не обсуждается.
— И в кого ты такой разумный? — проворчал Ефремов. — Я же пришел тебе на помощь? Вот и ты помоги мне. Такую тварь надо изучить, чтобы уметь ей противостоять.
— Огнем уничтожается, больше ничем. Этого достаточно, чтобы противостоять. Нет, Дмитрий Максимович, если что-то из дряни Вишневских и покинет поместье, то только в порошковом виде. Да там осталось всего две комнаты: главы клана и его супруги, если судить по схеме, которая у меня есть.
Я с грустью подумал, что если у супруги был такой симбионт, им придется пожертвовать в случае, если Ефремов все-таки пойдет со мной и захочет посмотреть на уничтожение. А ведь ее знания должны касаться как раз тех вопросов, которые мне нужны. Но возможно, это знак, что использовать тварь вообще не нужно?
— А в комнатах что интересное было? — продолжил Ефремов.
— Понятия не имею. Я туда не захожу. Подтягиваю мумию щупом, фотографирую, сжигаю, а потом выжигаю все в комнате полностью.
Ефремов потерял дар речи. Он сидел, открывая и закрывая рот, и смотрел на меня как на святотатца. Продолжалось это недолго.
— Как ты мог? — возмутился он. — Это нерационально! Там же могли находиться документы, ценные вещи и вообще…
— И вообще гнезда вот таких вот фиолетовых медуз, — парировал я. — Оно мне надо? Я лучше все вынесу, чем буду думать, что в комнате где-то зреет бомба, которая рванет тогда, когда этого никто не ожидает. Я потому и делаю все медленно, чтобы ничего не пропустить — не хочу стать причиной мора в целом городе, а то и в стране.
— Думаешь, оно так опасно? — скептически спросил Ефремов.
— Варсонофий говорит — очень, — привел я самый убедительный довод. — Сказал мочить сразу, как увижу, а то беда будет. Вы думаете, он неправ? Я проверять не хочу.
— Может, ты и прав, — неохотно решил Ефремов.
Разговор закончился сам собой, потому что мы доехали. Ефремов вылезал не торопясь, как положено в его солидной должности. Но при этом отправлял сканирующие заклинания, уверенный, что никто этого не замечал. Не замечал этого только Иван, да и то потому что не был магом. Серый вопросительно на меня посмотрел, я пожал плечами: мол, пусть человек развлекается, не жалко. Сам-то я уже выжег очередные наблюдательные устройства, дождался, пока разочарованный полковник вылезет, поставил на машину защиту, после чего подошел к куполу.
— Все готовы?
Ефремов неторопливо приблизился, я сделал разрез в куполе, в уверенности, что полковник внимательнейшим образом следит за моими руками, чтобы понять, что я делаю. Но тут не за руками смотреть надо, а за потоками маны, которые он не видит без специальных приспособлений.
Мы зашли внутрь, и я закрыл разрез, на что полковник отреагировал сдавленным кашлем и вопросом:
— А мы точно выйдем?
— Точно-точно, — заверил его Серый. — Мы уже столько раз входили и выходили, и ни разу не возникало проблем.
— Для начала, Дмитрий Максимович, я предлагаю вам обойти ограду и убедиться, что между ней и куполом не осталось не только химер, но и их останков.
Ефремов посмотрел по сторонам, скривился и сказал:
— Ну уж нет, поверю вам на слово. Не такая это интересная экскурсия, чтобы тратить на нее время. Но вы сказали — с этой стороны. Что, с другой остались?
— Один, разумный, не до конца превратившийся, — ответил я. — Так что вы не пугайтесь, если что. Он не опасен.
— Если что, я способен себя защитить, — сухо сказал полковник, явно обидевшись.
— Я в этом не сомневаюсь. Я боюсь за Сереженьку.
— Сереженьку?
Он недоумевающе повернулся к Серому. Пришлось пояснить:
— За химеру. Он выглядит страшно, можете убить его прежде, чем поймете, что он безобиден.
Ефремов глухо хохотнул.
— Не беспокойтесь за Сереженьку. Я пришел сюда не убивать.
А контролировать, закончил я за него, потому что полковник явно рвался проверить, какие тайны я уже выудил из особняка. Что ж, я даже последнюю мелкую медузу готов прибить при свидетелях, лишь бы тайны особняка Вишневских не просочились наружу.
Глава 30
При виде Сереженьки Ефремов проявил армейскую выдержку. Даже не вздрогнул, выразительно потряс рукой, показывая, что ничего не заготовил, и участливо спросил:
— Эка тебя изуродовало-то, дружок. Тяжко, небось в таком виде ходить?
Химера потряс головой и выразительно вздохнул.
— Вот поэтому, Дмитрий Максимович, я здесь все и выжигаю, — напомнил я. — Вишневские были опасными преступниками. Никогда не знаешь откуда какая дрянь вылезет.
— Это да, — согласился Ефремов. — И спорить не буду.
Оглядывался он вроде бы с праздным интересом, но цепкий взгляд обшаривал все доступные уголки. Не приходилось надеяться, что он останется здесь с Иваном, Серым и с прислугой Вишневских, но я все-таки сделал попытку.
