— Пакет там как родной встал, — заметил я, после чего уточнил у заинтересованного лица: — Так ведь, Тим?
— Ага, — согласился тот. — Как будто я все это знал давным-давно. А пару раз уже новое всплыло.
— Так что надо, — решил я. — А то новому всплывать будет некуда. Серег, я бы Тимом рисковать не стал, даже если бы он не был нашим единственным целителем.
Про то, что у меня появится канал по подготовке, сообщать пока не стал: а то вдруг обнадежу народ, а Дамиан все-таки сдохнет? Наложатся одни целительские процедуры на другие — и вот уже коронуют нового императора. Такое тоже бывает, хотя с императорами очень редко.
Дома у Тимофея оказалась не только мама, но и оба брата, совсем мелкие и, увы, без магии. В маме тоже не нашлось ничего, что можно было развить. По договоренности о проверке мы не сообщали, по легенде Тимофей просто зашел за вещами, а мы так — за компанию. Серый вопросительно на меня посмотрел, я отрицательно покрутил головой: если Тимофей и получил магию в наследство, то не от матери. Сам он результатами обследования разочарован не был: наверняка уже проверил и не раз, но почему-то надеялся на чудо от моего появления. Чуда, увы, не случилось. Странно, что я подумал об этом только сейчас. Наверное, привык полагаться только на свое мнение, а ведь мог просто спросить нашего целителя.
Пока Тимофей что-то собирал в общей с братьями спальне, я набрал Ивана по новому артефакту. Признаться, я волновался, произойдет ли соединение вообще, и когда Иван ответил, необычайно обрадовался.
— Привет юристам! Как меня слышно?
— Прекрасно, — отрапортовал он. — Посторонних шумов нет, звук чистый, как будто ты рядом. Впрочем, с твоими умениями я бы не удивился, если оно так и есть.
— Не, мы с Серегой сейчас дома у Тимофея. Передаю ему трубку.
Я вручил телефон Серому, а сам принялся проверять защищенность артефакта. Нет, сам-то я знал, куда надо лезть, чтобы подслушать разговор, но я и оставлял для себя лазейку, как для создателя, а от постороннего беседа была прикрыта глухо. Более того, при активации артефакт создавал защиту от прослушивания против тех, кто мог находиться рядом, так что, если они не умели читать по губам, им не светило оказаться в курсе даже реплик одной стороны. Конечно, себя хвалить считалось неприличным, но я не мог не признать, что результат получился если не идеальным, то близким к нему.
Мама Тимофея тоже попыталась нас накормить, но Серый посмотрел на нее с таким ужасом, что предложение увяло само собой. Не знаю, что она подумала, но еду больше не предлагала.
В машине Серый принялся расхваливать артефакт связи и заявил, что качество звука намного лучше, чем в обычных сотовых.
— Это мы пока относительно недалеко от базы, — остудил я его восторги. — Посмотрим, как себя поведет с увеличением расстояния. И под куполом.
— Думаешь, под куполом возьмет? — засомневался он.
— А чего бы не взять? — удивился я. — Это не сотовая связь. Может, помехи купол и даст, но небольшие. — И повернулся к Тимофею. — Тим, ты же знал, что у твоих пусто? Отца имеет смысл проверять? Если ты не нашел, я тоже ничего не найду.
Он шумно выдохнул и явно смутился.
— Ярослав, не знаю. У него что-то есть, но насколько это что-то можно использовать, не скажу. Не хватает знаний. То есть у него структура не такая, как у мамы, но и не такая, как у меня. Ну и по своим я тоже уверен не был, вдруг чего просмотрел и можно развить.
— Нельзя развить то, чего нет в принципе. Ладно, поехали к твоему отцу.
До больницы мф доехали быстро, от въезда Тимофей позвонил, и его отец спустился нас встретить. Илья Владимирович оказался удивительно похожим на сына, только рыжие волосы были изрядно тронуты сединой, да пузо, выпиравшее через врачебную униформу, намекало, что старший Давыдов — любитель хорошо поесть, а возможно, еще и пива выпить. Нам он обрадовался, точнее — сыну.
— Тимка, как раз тебя вспоминал, у нас такой случай интересный. Пойдем покажу.
Он потащил сына за собой так быстро, что мы с Серым даже слова вставить не успели и остались, ошарашенно переглядываясь друг с другом. Да еще и с курткой Тимофея. Когда мы попытались пройти за Давыдовыми проход преградила суровая бабушка в халате.
— Куда? Посещение только по разрешению лечащего врача.
— Мы с Ильей Владимировичем, — пояснил Сергей.
— Непохоже, — скептически скривилась она. — Вот вернется Илья Владимирович за вами — тогда поверю.
Конечно, можно было пройти так, чтобы она не заметила, но на меня внезапно навалилась усталость, и я подумал: «Да гори оно все!». Тимофею здесь вряд ли что грозит, так неужели я не могу просто посидеть и расслабиться, пока он про нас вспомнит?
— Нет, ты это видел? — восхитился Серый, пристраиваясь рядом со мной на металлическое сидение с дырочками, делал он это с таким видом, словно опасался, что снизу через эти дырочки на него непременно что-то нападет. — Бросил главу клана и убежал.
— Не поверишь, целители все такие, не в себе, — усмехнулся я. — Их хлебом не корми, дай посмотреть на новое извращение.
Больница антуражем не потрясала: было видно, что переживает она не лучшие времена и нуждается в срочных денежных вливаниях. Это отметил и Серый:
— Сразу видно, что не клановое заведение. Ремонта давно не было. стены, вон, обшарпанные.
— Зато чистые. И санитарки бдительные.
Серый хмыкнул, явно собираясь еще что-то добавить, но я прикрыл глаза, делая вид что собираюсь спать. Хотя, конечно, спать в таких условиях — извращение. Магией здесь не пахло, но зато пахло кровью и болью. Здесь с больными не церемонились: пострадавший орган не пытались спасти, а вырезали сразу, что и накладывало свой отпечаток на ауру больницы.
Долго сидеть не пришлось, за нами спустился отец Тимофея.
— Ребят, а вы чего здесь остались? — спросил он.
— А нас не пустили без вашего разрешения, — ехидно ответил Серый.
— Ну так я разрешаю, пойдемте.
Он провел нас мимо недовольно косящейся санитарки, которая сопеть подозревающе сопела, но возразить ничего не смогла. Дошли мы до кабинета с надписью «Ординаторская», в которой Тимофея не оказалось.
— А где ваш сын? — опередил меня Серый.
— В детском ожоговом. Там пацан тяжелый очень. Обычными методами его могут не спасти, а Тимка, я же видел, как он чудеса творит. Он не в первый раз тяжелых у меня вытаскивает и говорит, что сил и умений пока мало, а то бы он развернулся.
Так вот где наш целитель силу набрал. Тоже мне, тихушник. Разве я бы возражал?
— Но он и так разворачивается, — продолжал добродушно ворчать Давыдов. — И в кого только?
Тут я только спохватился и вспомнил, ради чего мы сюда приехали, вгляделся в собеседника и не смог удержать удивленного возгласа. Потому что такого я раньше не видел. Теперь я понял смущение Тимофея, потому что, во-первых, источник его отца был огромный, самый большой из всех, что я когда-либо видел в двух мирах, а во-вторых, он был деформирован настолько, что использовать его было бы нельзя, даже если бы каналы не были так жутко перекручены.
