Но звуков не было довольно долго. Точнее были, но такие, как сопение, перестановка стула или чертыхание, из которых информации не вытащишь, поэтому я уже начал подумывать, не оставить ли здесь замаскированный передающий артефакт и вернуться. Поесть-то я не успел, сразу сюда рванули.
— Что там можно так долго делать? — послышался голос Глазьева. — Время уже ночь почти, а шевелений в квартире никаких.
— Так это хорошо, ночевать, значит, будут. Там и возьмем.
— Не хотелось бы лезть на его территорию.
Надо же, у Глазьева случился резкий прирост мозгов?
— В поместье Вишневских лезть точно не стоило бы, а тут… Квартира маленькая, защиты, считай, нет…
Большую часть защиты мне удалось замаскировать так, что с улицы ее было не подцепить артефактами, а внешних проявлений у нее не было, поэтому подручный Глазьева посчитал, что ее нет.
— Мне бы только до Елисеева добраться. — В голосе Глазьева прозвучала неприкрытая ненависть. — Чтобы слупить с него за все. Гаситель в морду — и платите нам выкуп.
— Нормально. — Я чуть не заржал и повернулся к Постникову. — Он собирается меня похищать? А я только что подумал, что у него начали мозги расти.
Постников на удивление выглядел куда серьезнее.
— Интересно, где он гаситель взял?
— Это что?
— Это артефакт. Еще из древних. Надеваешь на мага — он магию чувствует, но сделать с ней ничего не может. Технология давно утеряна. Официально таких пара всего осталась: у Тумановых и Императорской гвардии. Неофициально — вон, у Глазьевых. Наверняка еще у кого-то есть.
— Полезная штука? — поинтересовался я. — Нам бы пригодилась?
Постников странно на меня посмотрел.
— Теоретически да. При задержании мага полезная штука. Но она из запрещенных.
— Значит, нужно у Глазьева изъять, чтобы он глупостей не натворил. Он же меня им собирается приласкать?
Я понятия не имел, как на меня подействует гаситель. При мне оставались еще проклятия, для которых нужен контакт с противником, теоретически при таком контакте гаситель мог считать меня одним целым с тем, на кого я воздействую. Но проверять в бою этого не хотелось.
— Наверняка тебя.
— Да не подловите вы его на улице, — тем временем распинался подручный Глазьева. — Он сейчас не ходит один нигде. А зайти ночью и взять его в постели тепленьким — самое то. Часика в три-четыре. Он понять не успеет, что случилось, как гаситель сработает.
— Я повторю еще раз для дебилов. Не хочу лезть на его территорию. Знаем. Научены.
— Так прошлый раз вы попались не совсем на его территории, а на территории Лазаревых, — напомнил подручный. — И с вами не было нас.
— Отец говорил, когда был в этой квартире, Елисеев активировал странную защиту, природы которой он не понял.
— Елисеев спать будет, Роман. Он ничего не успеет активировать.
— Там еще сама квартира непростая. Там же Соколов жил.
— Если квартира приняла другого мага, то от соколовской защиты ничего не осталось. Мы сколько уже торчим? Елисеев здесь только наездами. Сегодня впервые надолго задержался. Это шанс.
— Шанс? Скажи, что тебе просто надоело дежурить! — взорвался Роман.
— И это тоже. Роман, ты можешь с нами вообще не ходить. Главно — гаситель выдай, остальное мы все сделаем.
— Сделаем, — прогудел второй. — Мы же лучшие. Куда какому-то сопляку против нас?
— Гаситель я вам не доверю, — наконец решил Роман. — Думать надо.
Я повернулся к Постникову.
— И нам думать надо. Если они нападут ночью, получим все с них в качестве трофея. Но если они все же попытаются меня подловить, то лучше отобрать у них сейчас и не рисковать.
— Можно подождать до завтра, — предложил Постников. — Мне кажется, уговорят они его. — Он достал телефон и позвонил, как сразу же выяснилось, Серому: — Серег, а закажи-ка ты что-нибудь поесть. … Я помню, что мы с собой брали. … Я знаю, что морозилка забита. … Блин, Серег, тебе так сложно просьбы выполнить? Нам нужно показать, что мы тут на ночь остаемся. Давай, заказывай. … Да по фиг что, на твой вкус.
Мы остались у двери. Глазьевские непрерывно спорили, и Роман уступал все больше.
— Да другой такой возможности может в ближайшее время не выпасть, — давил на него подчиненный. — Мы здесь мхом скоро зарастем.
— Может, он не останется на ночь.
— Может, и не останется, — согласился подчиненный. — Если с ним не было бы Постникова, я предложил бы на обратном пути подловить. С Постниковым связываться не рискну. Его разборки с Баженовыми до сих пор на слуху.
— Чувствую, если эти парни столкнутся с тобой, мои акции в их глазах резко упадут, — хмыкнул Постников.
— Отец мне не простит, если что пойдет не так, — продолжал сомневаться Глазьев.
— Да что может пойти не так, Роман? С тобой двое сильнейших магов клана. Если что, свалишь все на меня. Так и скажешь Егору Дмитриевичу — я виноват.
Глазьевский подручный рассмеялся, уверенный, что виниться перед Глазьевым-старшим ни в чем не придется.
— Отец говорил действовать очень осторожно.
— Подозреваю, что он вообще не хотел, чтобы ты в это ввязывался.
— Есть такое, — не стал отрицать Роман. — Но я должен вернуть наши деньги. И отплатить этому сопляку.
— Может, передающий артефакт поставим и пойдем отсюда? — предложил Постников. — Глазьев еще долго может сомневаться и так ничего и не решить.
— О, смотрите, — прогудел тот, кто почти не говорил, — жрачку доставили. Значит, не собираются возвращаться.
— Роман, это знак, — проникновенно сказал первый подручный. — Они остаются на ночь, и мы разбираемся с Елисеевым.
— Но там же будет и Постников, — напомнил почти сдавшийся Роман. — Который тебя пугает больше Елисеева.
— У меня есть усыпляющее заклинание массового действия. На весь дом не хватит, но пару этажей накроет. Армейское, как-никак.
— Черт с вами! — выдохнул Роман. — Если заночуют, пойдем.
— Посмотреть нужно, что у нас есть, может, сгонять за чем-то придется, — опять раздался низкий голос второго. — Про Елисеевых много чего рассказывают. Часть — вранье полное, конечно, но все равно лучше по максимуму подготовиться. Постников там, опять же.
Я повернулся в Постникову.
— Слушай, может тебе вернуться в поместье? Они тебя куда больше, чем меня боятся.
— Они тебя считают обычным пацаном, — пожал он плечами. — Но ты вовсе не пацан. Я все хочу спросить, а настоящий Ярослав где?
Взгляд у него был необычайно серьезный, и ответ в духе «Любой анализ покажет, что я — настоящий Ярослав» его не устроил бы.
