— Заморозим? — предложил Серый. — Без денег надолго все равно не останемся.
— Нет, ждем звонка от «Ивана Ивановича», — упрямо ответил я.
Натура Серого жаждала действия поэтому он скривился и спросил:
— А если этот «Иван Иванович» вообще не позвонит? Зассыт?
— С чего бы ему зассать? — удивился я.
— Мало ли слухов о тебе ходит… — пробурчал Серый. — Я бы сам ни в жизнь не стал с тобой связываться. На его месте, разумеется.
Но и я, и Постников были уверены, что «Иван Иванович» на своем месте просто терпеливо выжидает. Как паук в уголке выплетенной паутины ждет, пока оса достаточно запутается в тенетах. Обманка с записями по химерам уже была готова и показана Ефремову, который не нашел, к чему придраться. Это радовало. Но не радовало то, что он не нашел того, кто сливает от них информацию Глазьевым. Ефремов грешил на секретаршу в канцелярии, но именно что грешил — доказательств у него не было, а довериться кому-то в преддверии нашей операции он опасался, потому что она была финансово выгодна как нам, так и им. Спугнуть столь крупную рыбу неосторожным разбирательством не хотелось.
Я встал, отправил очищающее заклинание на одежду, и она стала выглядеть почти как новенькая.
— Консервируем купол и поехали, — предложил я.
— А сил хватит? — забеспокоился Серый.
— У тебя? Должно хватить.
Он опешил и запротестовал, но у меня спорить сил с ним не было вовсе, поэтому я просто сел в машину, где и намеревался просидеть все время, пока Серый, сосредоточенно пыхтя, герметизировал купол от постороннего проникновения, как магического, так и физического. В машине же меня и застал телефонный звонок. С неопределяемым номером. Запись разговора я включил сразу.
— Добрый день, Ярослав Кириллович, — прожурчал мне в ухо давно ожидаемый голос. — Возможно, вы уже забыли про меня.
— Возможно, — изображая равнодушие ответил я. — Но также возможно, что, если вы напомните, кто вы, я вспомню, что вы от меня хотите.
— Примерно месяц назад у нас с вами Ярослав Кириллович, состоялся примечательный разговор.
— У меня в последнее время множество примечательных разговоров, — устало выдохнул я в трубку. — Не могли бы вы конкретизировать?
— В ресторане «Липовый цвет», — недовольно сказал он.
— Иван Иванович, если я правильно запомнил?
— Он самый. Надеюсь, суть моего предложения напоминать не надо?
— Нет, — коротко ответил я.
Я сделал паузу, он молчал недолго, проявил нетерпение.
— И?
— Что и?
— У вас есть предмет для торга? — с легким раздражением спросил он.
— Есть.
— Замечательно, — воодушевление в его голосе прозвучало не наигранно. — Предлагаю встретиться и обменяться методиками.
— С вашей стороны были еще деньги, — напомнил я.
— Наша сторона не отказывается.
— Сумму следует увеличить, — продолжил я.
— Мне кажется, она достаточная, Ярослав Кириллович.
— А мне кажется — нет. Я хочу получить еще страховку за риск. Это пятьдесят миллионов сверху.
— Да какой риск? — фальшиво удивился он. — Если на то пошло, мы рискуем едва ли не больше вас, Ярослав Кириллович.
— Вы — инициатор сделки, — напомнил я. — Я обдумал ваше предложение и выдвигаю свои условия. Кроме обещанной методики, которую вы передадите мне при личной встрече, на наш счет должны быть переведены сто пятьдесят миллионов. Встреча состоится только после перевода денег.
— На ваш счет? — выдавил он, пораженный моей наглостью.
— Именно.
— Давайте сначала встретимся, обговорим, посмотрим… — заюлил он.
По-видимому, в планах Глазьевых не было перевода мне денег. Но поскольку это было в моих планах, придется им свои планы подкорректировать.
— Чтобы вы скопировали мои документы и заявили, что они вас не интересуют? Ищите других идиотов. Нет. Жду перевода.
Я отключился и начал прикидывать, откуда велось наблюдение, поскольку оно точно было: звонок прозвенел, как только я вышел из-под купола. Пока засечь никого не получалось, хотя поблизости было достаточно зданий и людей в них тоже хватало. Возможно, если бы здесь был Постников или кто-то из его людей, определили бы сразу, но я не столь наблюдателен, а магия не позволяла выявить тех, кто наблюдал за мной на расстоянии.
Серый даже не закончил с куполом, как «Иван Иванович» позвонил опять.
— Ярослав Кириллович, я хотел бы знать, за что вы запрашиваете такие деньги. Может, то, что у вас, вообще ничего не стоит. И тогда наш договор смысла не имеет.
— Если для вас не имеют смысла пять толстых лабораторных журналов с подробными схемами и записями, то давайте на этом закончим, — предложил я.
За месяц мы хорошо подготовились. Фальшивка была качественная, состаренная без магии по всем правилам. При поверхностном рассмотрении от настоящих журналов наше творчество не отличил бы даже специалист. Но тех, кто использовал бы эти журналы как руководство, ожидал неприятный сюрприз. От непонятных значков вместо букв мы отказались, решив, что это будет слишком подозрительно, так что текст даже при условии многочисленных сокращений, был понятен, но создать по нашим записям что-нибудь было бы невозможно. Точнее то, что получилось бы, оказалось нежизнеспособно.
Конечно, жаль, если глазьевские сейчас пойдут в отказ и наша работа пропадет. Но Постников предположил, что если шума не будет, то через какое-то время наверняка найдутся и другие покупатели, может, не столь щедрые, но достаточно крупные, чтобы их сдать Ефремову.
— Я подумаю, — сухо сказал Иван Иванович. — Эко у вас аппетит-то разгорелся, Ярослав Кириллович.
Уточнять, что аппетит разгорелся не у меня, а у Ефремова, который и затребовал своему подразделению пятьдесят миллионов, чтобы легализовать наши сто, я, разумеется, не стал. Конечно, эти деньги можно было взять из той суммы, которую нам первоначально обещали, но Серый уже расписал все сто миллионов под неотложные нужды и было бы жестоко отбирать у него сразу половину. А еще — опасно. Я решил, что вставать между Серым и его планами чревато, и переложил риск на Глазьевых. Все равно они этими деньгами не могут рационально воспользоваться.
— Думайте, — согласился я. — Вашим согласием буду считать перевод денег. Без этого можете не звонить. Торговаться я тоже не буду.
Я отключил телефон и откинулся на спинку автомобильного кресла. Напряжение давало себя знать, хотелось добраться до кровати и отрубиться, а не болтать со всякими «Иванами Ивановичами». Подумав, я телефон вырубил вовсе, оставив только внутриклановый и для связи с Ефремовым. Вряд ли Глазьевы решатся столь быстро расстаться с деньгами, но если это произойдет, я хочу узнать об этом не раньше завтрашнего дня.
