Лютов смотрит вперед.
— Как-будто так и должно было быть, — выдыхает он. — Мне щелчка по носу не хватало.
Лютов шумно выдыхает.
— Меня прямо отпустило. Хочу делать что-то для своих. И плевать, что люди тут упертые, что надо стены головой сшибать. Всегда знал: легкие пути не для меня. А с теми знаниями и активами, что я накопил…
Я смотрю на Лютова.
— А что Анна говорила про ваших друзей? Вы… знакомы с чиновниками?
Он кивает.
— Аня судит по себе, — Лютов рукой ослабляет узел на галстуке. — Я никогда и никого не предавал. Я решение свое объяснил, когда уезжать собрался: еду за мечтой. Там плечами пожали, но не стали мешать. Если стерва попробует задействовать связи…
Лютов вынимает из кармана телефон.
— Я тоже воспользуюсь своими. Посмотрим кто кого, — улыбается он хищно и мне почему-то, кажется, что Лютов пошел ва-банк.
Это резонирует с его образом отчаянного хулигана. Зачем я в это ввязалась?
Машина тормозит перед высоким забором. Я в замешательстве рассматриваю тяжелые железные ворота. Рядом будка с охраной. Больше походит на тюрьму, чем на клинику. Я судорожно выдыхаю, понимая, что, в общем-то, я права. Надо хоть однажды попробовать дать отпор людям, которые поступают бессовестно. Украдкой смотрю на Лютова и осознаю, что хотела бы поучиться у него наглости.
Денис распахивает дверь машины и выходит наружу. Я следую за ним.
В снегопаде я замечаю другой припаркованный у ворот автомобиль. Навстречу нам движется молодой человек.
Я в замешательстве рассматриваю высокого крепко сложенного блондина, пока Лютов жмет ему руку.
— Влад! — улыбается он.
— Рад видеть тебя, Денис, — парень передергивает плечами.
— Спасибо, что сорвался!
— Будем квиты, — блондин бросает короткий взгляд на меня. — Пошли!
Потом Влад показывает свою корочку на охране и что-то вкрадчиво говорит. Мы с Лютовым стоим в стороне.
— Мой протеже, — слышу я, — Влад Привольский. В свое время я удачно его пристроил в органы. Хороший мужик, поверь мне, в отличие от его отца. И честный главное.
Влад машет нам. Денис подхватывает меня под руку и тащит в клинику.
— Ну что ж, Лютов, — шипит протеже Дениса, пока работник указывает нам дорогу. — Наше дело теперь быстро вытащить твоего заключенного, пока никто не догадался, что мой начальник никаких указаний не давал.
Лютов молча с размаха бьет Влада по плечу. Тот морщится.
— Во что вляпался этот Юдин? Про него, блин, в прокуратуре все уже слышали. Мужика в тюрьму упекут, повесят на него аварию. Два трупа, один человек в реанимации и, между прочим, это парень несовершеннолетний. А если докажут, что Даниил твой психически нездоров то, может статься, просто отсидит свое в психушке. Ты точно выбрал верную стратегию?
Мы останавливаемся перед дверями палаты.
— Не сомневайся, — блестит глазами Лютов, проходя внутрь.
Влад качает головой, но тоже заходит следом. Я пересекаю порог палаты последней.
Даниил кажется мне слишком бледным и худым. Я невольно задумываюсь над тем как сильно людей меняют несчастья. Муж почти до плеч прикрыт простыней. Я стараюсь пристально его не рассматривать, потому что боюсь вида крови и ран.
Даниил спит. Над изголовьем кровати бледно светит лампа. Лютов шагает к больному и бесцеремонно шлепает по щекам, приоткрывает веки.
— Да его загрузили по самое не балуй! — произносит Денис.
— Выйдите, пожалуйста! — мы все оборачиваемся назад.
В проеме двери женщина в белом халате.
— Пациент в тяжелом состоянии. Вам тут быть нельзя!
Лютов скалится.
— Я повидал тяжелого состояния в боевых действиях. Этот просто обдолбанный!
В это время женщину под руку хватает Влад и выводит в коридор. Я слышу обрывки фраз: «жена…», «настоящая…», «имеет право представлять интересы…».
Лютов тем временем развивает кипучую деятельность. Он способен одним взглядом придавать людям ускорение. Вскоре Денис заставляет санитара разыскать медсестру и отключить пациента от капельниц и датчиков.
— Давайте! Заворачивайте его! — я молча смотрю на то как Даниила, обернутого простыней, усаживают в инвалидное кресло.
Если бы я была тут одна, мы бы вообще ни до чего не договорились. Лютов сейчас кажется мне волшебником.
Даниил роняет голову на грудь, потому что все еще пребывает в странном трансе. Тут же Влад подсовывает мне бумагу.
— Что это? — прихожу в себя я.
— Отказ от госпитализации, — хмурится блондин. — Берешь на себя все риски, связанные с жизнью пациента.
Моя рука с зажатой в ней ручкой замирает над бумагой.
— А?
— Быстрей, — скалится Влад. — Время — деньги.
И я вспоминаю про сказанные им недавно слова: никто не знает, что мы тут. Расписываюсь.
Тогда персонал разрешает нам наконец-то забрать Даниила. У входа в здание уже ждет та же машина, на которой мы с Лютовым добрались сюда. Денис подхватывает друга на руки и заносит в салон.
— Алин, на переднее! — распоряжается он.
Я слушаюсь. С Владом мы на прощание обмениваемся дежурными фразами. Ему как раз кто-то звонит. Блондин поднимает трубку, меняется в лице и резко делает нам жест: «пошли отсюда».
— Трогаемся! — кричит Лютов водителю.
Мы оба с ним нервно смотрим на глухие ворота клиники, сделанные так, чтобы наверное никто не мог отсюда выбраться. Наконец они распахиваются, выпуская нас наружу.
Лютов оглядывается.
— Ушли!
— Слышь, я тебя спас, — с этими словами он треплет Даниила по кудрям, — герой-любовник…
И тут я вспоминаю про нашу ужасную свадьбу. Разворачиваюсь и смотрю вперед, в темному зимней ночи. «И что дальше?» — я задаю этот вопрос сама себе. Что нам делать с Даниилом? Кто ему угрожает? Да и его, вчера только прооперированного, нужно лечить. Я ничего этого не умею и не знаю.
Меня отвлекает стон.
— Действие обезболивающего заканчивается, — спокойно поясняет Лютов, — я ж ему капельницу приказал отключить. Насколько я понял, хирурги вырезали селезенку — иначе бы кровью истек. Не самое страшное, что может случиться со взрослым мужиком, но и не самое приятное.
Даниил что-то бормочет.
— Тихо, — говорит ему Лютов. — Мамочка тут.
— Алин, — от голоса Дениса я вздрагиваю. — Его сейчас надо в другую клинику. Я договорился.
— Ага.
— Подлатают парня, потом верну домой.
