Но Мила не внушает мне страха. Она прыгает на водительское место и резко сдает назад.
Меня вжимает в сидение. При этом я не могу оторвать взгляда от жены Лютова. Каждое ее действие отдает такой уверенностью, которую я мечтала бы иметь.
И только когда мы вылетаем на относительно свободный в это время проспект и проскакиваем на красный сигнал светофора, я наконец понимаю, что у меня куча вопросов.
— Вы жена Дениса? Но вы же живете в Лондоне… — я понимаю, что уже не очень контролирую свою речь.
Мы летим так быстро и мне приходит в голову, что это вообще могут оказаться мои последние слова.
— Куда мы едем? Зачем вы забрали меня из здания суда? Что мы собираемся делать? Я должна быть там, с ним…
— Нет, — огрызается Мила, — уж лучше тебе сейчас быть в другом месте, Алин.
— В смысле? — я крепко держусь пальцами за сидение.
— Ты ведь хозяйка имущества по документам? — зачем-то уточняет Мила.
— Вроде так, но Аня…
— Забудь про эту стерву! — выдыхает Мила. — Денис своего добился.
Внедорожник наконец останавливается у высокого здания, обнесенного внушительным забором. Я еще никогда тут не была.
— Пошли! — Мила делает рукой нетерпеливый жест, и я подчиняюсь.
Вот мы на проходной. Моя спутница что-то говорит людям в форме, и они пропускают нас внутрь. Я просто молча следую за Милой. Все это похоже на безумие, но я привыкла доверять Лютову, значит, у меня нет повода не верить его супруге.
Мы останавливаемся перед лифтами и Мила поправляет на мне одежду, заправляет за ухо локон, который вырвала из прически Аня.
— Вот так, — говорит она, когда двери лифта открываются. — Мы идем на поклон.
— К… кому? — голос у меня дрожит.
Мила оценивающе меня разглядывает, а потом закатывает глаза.
— Тебе спокойнее будет не знать. Представь, что это обычный дядька.
Я собираюсь вставить слово, но Мила перебивает:
— Деньги отдашь. Ясно? Конфликт согласились замять за отступные. Это не все, что есть у Даниила, но фирмой придется пожертвовать. Надеюсь, ты готова? Денис сказал, ты хорошая девчонка, не зажмешься…
Я киваю, не раздумывая. Мила улыбается.
Двери лифта распахиваются, и мы выходим. Я ловлю Милу за рукав.
— Только один вопрос: как? Я думала, у этого Руслана очень крутые связи…
Мила кивает и останавливается напротив меня.
— Так и есть. Но Денис справился, — на ее лице я вижу гордость за мужа — от этого у меня на душе теплеет. — Доказал, что его дело пригодится в Кремле и он может быть куда более полезен, чем раньше. Словом, нанялся обратно. Только поэтому нам разрешили урегулировать вопрос.
Мила делает движение, чтобы идти дальше, но потом останавливается и снова оборачивается ко мне.
— Ты знаешь, что твой муж выкинул в клубе? — она выгибает бровь.
Я отрицательно качаю головой.
— Что-то страшное? — мой голос похож на шепот. — Он обдолбанный был.
— Это его в каком-то смысле оправдывает, — хмыкает Мила.
Мы идем по коридору, а я ломаю голову над тем, что могло случиться. Однако Мила смеется в кулачок и мне становится чуть легче. Судя по всему, это было не настолько жестоко, насколько абсурдно.
— Вел себя как адский Сатана, — наконец Мила хохочет в голос. — Я конечно знала, что Даниил — творческая натура и что под наркотой у многих срывает тормоза.
Мы останавливаемся перед тяжелыми дверями.
— Да что он сделал-то?!
— Пушку туда пронес, — пожимает плечами Мила. — Не знаю, какой у него был план до того, как его торкнуло. Потом он устроил там бал у Воланда.
— В смысле?
— Заставил дядек серьезных каяться в грехах. Судя по всему, в угаре он воспринимал себя кем-то вроде Учителя, — Мила вздыхает. — Перевоспитывать их собрался. Пушкой угрожал и читал наставления. Обдолбанный, блин, Иисус…
Я не могу совладать с нервным смехом. Теперь я понимаю почему Даниил мне в этом не признался.
— Все, Алин, времени у нас в обрез, — Мила хватается за ручку двери. — Не поторопимся — твой муж пойдет по этапу.
Секретарь без вопросов пропускает нас к начальнику. За дорогим деревянным столом седеющий мужчина в форме. Хорошо, что по его погонам я неспособна определить звание. Так спокойнее.
Я замираю у дверей. Еще недавно я посчитала бы встречу с генеральным директором моей фирмы большим событием. Теперь я в приемной у не последнего из полицейских чинов.
— Юдина? — мужчина смотрит мне в лицо.
Потом я замечаю, что его взгляд проходится по моим ногам. Он улыбается, а потом кивает.
— Натворил дел твой муженек. Оригинал, бляха-муха… — он смотрит в сторону.
— Знаю, — я говорю как всегда слишком тихо.
Набираюсь смелости и повышаю тон.
— Его подставили!
Мужчина снова переводит на меня взгляд. Тяжело вздыхает.
— Слышал я эту историю, — он смотрит на бумаги, лежащие у него на столе. — Господи, Юдина, вот пообещай, что ты его дома держать будешь и он больше никого жизни учить не попытается!
— Конечно!
Мужчина качает.
— Повезло вам со знакомствами, — он цокает языком. — Но отступные придется отдать, иначе обиженные не заткнутся.
Мужчина возводит глаза к потолку. А потом хмыкает.
— Веселое наверное было шоу, — после этого он снова становится серьезным. — Но это только между нами.
Мужчина протягивает мне листы.
— Вот тут и тут подпиши.
Я делаю это, не задумываясь над тем, под какими документами ставлю подпись.
— Юдин теряет свою фирму, — хмыкает собеседник. — Но хотя бы остается живым и свободным.
Потом он забирает у меня документы и смотрит в глаза.
— Знаю и про тебя, — мужчина высоко поднимает брови. — Из грязи в князи.
Я понимаю, что испытываю смущение, но взгляда не отвожу.
— Хоть с этим Юдин не прогадал. Кто еще добровольно отвалит за идиота такие бабки…
Мужчина вынимает из кармана телефон. Набирает чей-то номер и говорит в трубку.
— Оправдательный приговор. Оправдательный я сказал. Все!
После этого он откладывает телефон и опять смотрит на меня.
— Свободны. Оба.
Я выхожу на негнущихся ногах.
К счастью, Мила сохраняет присутствие духа. Она выводит меня из здания.
Я прихожу в себя только в машине.
