Санди ощущала себя рудой, расплавленной в горниле, нетерпеливо ждущей, чтобы искусные руки мастера преобразили ее былую сущность в новое, чудесное обличье. Мечтала почувствовать резкий укус его зубов на своей трепещущей плоти, силу его тела, ощутить, как их страсть сольется воедино, как он возьмет ее, словно Адам Еву. Она хотела стать для Джанфранко тем самым запретным, а потому невыразимо желанным и прекрасным плодом!
— Сними, — попросила она, увлекая его ладонь туда, где тонкое кружево прикрывало нежную кожу.
Ее халат уже полностью распахнулся, сполз с плеч. В зеркале Санди видела отражение своего почти обнаженного тела.
— Сними! — повторила она, не сводя расширенных глаз с лица Джанфранко.
— Ты же не знаешь… — начал было он, но девушка яростно замотала головой.
— Сними! — в третий раз потребовала она.
Наконец его пальцы дрогнули, легко заскользили по грудям, накрыли их, словно желая защитить последний бастион скромности, на миг замерли и вдруг сжались сильнее, жестче, снова и снова теребя напрягшиеся соски в завораживающем ритме, от которого у Санди перехватывало дыхание.
А затем мучительно медленно, тягуче и осторожно он стянул тонкий покров.
Из горла Санди вырвался протяжный стон. Джанфранко еще раз нежно погладил груди девушки, отбросил лифчик прочь… И вдруг резко отстранился.
Тело ее разрывалось от жара и желания, любое расстояние между ней и Джанфранко наполняло ее холодом и болью потери. Она инстинктивно искала тепло его тела, стремилась вернуть его, прильнуть ближе и теснее. Но полусползший халат стеснял свободу движения.
Она попыталась справиться с возникшей помехой. Но Джанфранко опередил ее и опустился на колени у ее ног.
Санди не зашторивала окна на ночь, и теперь солнце заливало номер своими лучами. В зеркале она отчетливо видела свое отражение и рядом отражение Джанфранко.
Сильные руки, сжимающие ее талию, лишь подчеркивали хрупкость и стройность девичьей фигурки. Он так напряженно, так изучающе впился взглядом в изгибы ее тела, что Санди замерла, боясь пошелохнуться. " Но вот руки Джанфранко, словно подчиняясь какой-то неведомой силе, скользнули вниз по стройным бедрам. Он качнулся вперед и нежно и ласково поцеловал ее мягкий плоский живот. Как ни осторожно и легко было это прикосновение, оно вызвало ошеломляющую реакцию, вызвавшую дрожь в теле Санди.
Он медленно поднял голову, губами прочерчивая огненные дорожки по нежной коже вверх, к талии. А затем, издав полурык-полустон, одним рывком сорвал халат и заключил ее в свои объятия.
Санди воспарила к небесам от ослепительного, головокружительного наслаждения. Она непроизвольно и судорожно вцепилась в Джанфранко, привлекая его к себе, запустила пальцы в густую, шелковистую шевелюру. Запрокинув голову, она прерывисто замурлыкала, призывно изгибаясь перед ним плавными, безотчетными, инстинктивными движениями, словно кошка, которую погладили по шерстке.
Сквозь полуопущенные веки она видела в зеркале отражение двух слившихся тел — отражение, которое, находись Санди в твердом уме и здравом рассудке, само по себе смутило и шокировало бы ее. Однако теперь оно лишь добавляло остроты и пылкости переживаемым девушкой ощущениям. Голова Джанфранко прижата к ее животу, матовая белизна кожи разительно контрастирует с черными волосами, нежные возбужденные бутоны сосков призывно требуют ласки…
В этой сцене было нечто языческое: она прекрасная в своей наготе и он, преклонивший перед ней колени, одновременно как проситель и как господин.
Впервые в жизни Санди изведала восхитительное могущество своей женственности, и теперь…
Резкий предупредительный стук в дверь разрушил очарование момента. Санди испуганно вздрогнула и замерла. Джанфранко первым пришел в себя, вскочил на ноги, торопливо набросил девушке на плечи халат и препроводил в надежное укрытие в ванной.
— Все в порядке, он ушел… Можешь спокойно выходить…
Санди закусила губу. За те несколько минут, что потребовались официанту, чтобы убрать нетронутый завтрак, она окончательно спустилась с небес на землю, к обыденной прозе жизни. От недавней вспышки страсти осталось лишь ошеломляющее чувство стыда и едких угрызений совести.
Боже, как она могла?! Что натворила? Что за умопомрачение на нее нашло?
Да, ее действительно с неодолимой силой влечет к Джанфранко, но это еще не значит, что она должна бросаться на него, словно девчонка-подросток на своего кинокумира. Или же, что точнее, как взбесившаяся, сексуально неудовлетворенная двадцатичетырехлетняя идиотка!
Да уж, такой Санди себя никак не представляла… Ее лицо вспыхнуло жарким румянцем, когда она случайно увидела свое отражение в зеркале. Сейчас-то что, а вот недавно в другом зеркале отражались совсем другие образы… Какой ужас!
— Санди, — повторил Джанфранко, — все нормально, он ушел.
Ничего не поделаешь: всю жизнь в ванной не отсидишься, рано или поздно придется выйти. Да и почему она одна должна ощущать стыд, вину и раскаяние?
В конце концов, Джанфранко вел себя точно так же, тоже сдался на милость страсти и желания… Но уж так повелось, что действовать по зову плоти издавна считается привилегией мужчин…
Однако в наши дни это стало приемлемо и для женщин, успокаивала себя Санди. Теперь женщины ведут себя раскованно, не подчиняются старым предрассудкам и не желают скрывать или подавлять свою сексуальность. Теперь ни одна современно мыслящая женщина не постесняется признаться, что ей нравится мужчина просто потому, что он влечет ее физически, что она жаждет получить чувственное удовольствие. Действительно, почему она прячется здесь, словно должна чего-то стыдиться? А стыдиться мне совершенно нечего, уговаривала она себя, открывая дверь ванной.
Напустив на себя деловой и решительный вид, Санди демонстративно взглянула на часы и бодро заговорила, тщательно скрывая дрожь в голосе:
— А я уж думала, ты ушел. Сама-то я сегодня собираюсь…
Джанфранко нахмурился.
— По-моему, ты говорила, что у тебя сегодня свободный день и ты намерена посмотреть город?
Санди замялась.
— Ну, я собиралась… однако…
— Давай начнем с прогулки по набережной Скьявони. Потом можно пообедать где-нибудь в уютном кафе, а после…
Он на секунду замолк и посмотрел на девушку с нежностью, от которой у той защемило сердце.
— А после пройдемся по знаменитому Мосту вздохов…
Санди открыла было рот, чтобы, вежливо поблагодарив, отклонить заманчивое предложение. Сказать, что никуда не пойдет, что не желает иметь с ним ничего общего. Но вопреки всему, к собственной досаде, словно со стороны услышала свой голос:
— Мне… мне надо одеться…
— И ты хочешь, чтобы я вышел? — заговорщически улыбнулся Джанфранко. — Не сомневался, что ты так скажешь. И правда, если я останусь здесь… боюсь, не смогу держаться… Соблазн велик, но сейчас не место и не время… Хотя соблазн весьма велик, — повторил он, подходя к ней поближе. И нежно выдохнул, склоняясь к ее уху:
